Это не устраивает товарища Саахова.
— Э-э, нет, торопиться не надо. Это наш гость. Важно вылечить. Важно вернуть обществу полноценного человека. Торопиться не надо.
— Постараемся. До свидания!
Высоко в горах, на краю отвесной скалы, прилепилось «Орлиное гнездо» — одинокая сакля, переоборудованная в загородный домик товарища Саахова. Одна стена сакли с большим окном и балконом висит над пропастью. Крыльцо и веранда выходят во фруктовый сад, отделенный от внешнего мира глухой стеной, сложенной из горного камня. Конечно, этот домик выглядит старинной саклей только внешне. На самом деле он модернизирован.
Прекрасная пленница заключена в угловой комнате, обставленной с вызывающей восточной роскошью. И вообще все происходящее в «Орлином гнезде» как по содержанию, так и по форме живо напоминает нам приключенческие фильмы в стиле «ориенталь» типа «Багдадского вора», «Али-Бабы», «Синдбада-морехода» и т. д. Тут обязательны ковры и драгоценные подарки, прекрасные, но непреклонные пленницы, коварные султаны и их визири, могучие нубийские стражники, евнухи, рабыни и прочее. В этом стиле мы и видим героев нашей истории. Товарищ Саахов и Джабраил — это султан и его визирь, похищенная принцесса, естественно, — Нина, а все остальные обязанности нубийских стражников, евнухов и рабынь — совмещают в себе Трус, Балбес и Бывалый.
Нина дергает дверь — дверь заперта. Она смотрит в распахнутое окно — за ним пропасть. Другое окно, выходящее в сад, зарешечено. Выхода нет.
За Ниной из соседней комнаты через потайной глазок следит Джабраил.
Нина, то ли выжидая, то ли смирившись, успокаивается и начинает осматривать роскошную обстановку своей пышной темницы. Она взбирается на атласные подушки необъятного алькова и задумывается...
Щелкает замок. Нина настораживается.
В комнату входит Трус. Он неумело приветствует Нину по-восточному, склоняется в глубоком поклоне и пятится к резной инкрустированной тумбочке, в которой спрятан электропроигрыватель «Жигули». Комната наполняется чарующими звуками «Шехеразады» Римского-Корсакова. А Трус, снова отвесив поклон, застывает, сидя на скрещенных ногах, как изваяние, около полки с пластинками.
Появляется Балбес с большим подносом на голове, который он песет по-восточному, не поддерживая его руками. Склонившись в изящном поклоне, он ставит перед Ниной фрукты и изысканные яства. Пятясь задом, он занимает место на ковре, недалеко от Нины.
В дверях возникает мощная фигура Бывалого. Со скрещенными на груди руками он становится на страже.
Нина понимает, что таинственный жених в данную минуту действует не кнутом, а пряником. И она решает использовать преимущество своего положения. Она ведет себя, как принцесса, с удовольствием принимает и угощение и «культурное обслуживание». Нина берет большую лепешку и, весело поглядывая на своих слуг, начинает аппетитно есть.
— Все в порядке! — докладывает Джабраил по телефону своему шефу. — Можете приезжать...
А в комнате принцессы сменилась музыка. Балбес танцует и поет, услаждая слух своей повелительницы восточными куплетами. Рефрен подхватывают Трус и Бывалый, тоже вступая в танец.
И даже Нина включается в общее веселье. Она подпевает и танцует, при этом приближаясь к двери. Ей удается обмануть Труса, запутав его в шали, и незаметно выскочить за дверь. Снаружи щелкает замок.
Трус, ничего не замечая, в упоении продолжает танцевать. Коллеги яростно набрасываются на него и, подхватив, словно бревно, начинают вышибать им дверь, как тараном.
Нина вынимает ключ из двери и оборачивается. Перед ней стоит Джабраил. Путь к побегу закрыт.
— Ах, так?! — гневно бросает Нина. — Ну хорошо... Я объявляю голодовку, и теперь никто, кроме прокурора, сюда не войдет!
И она снова открывает дверь в комнату. А так как Балбес и Бывалый продолжают в это время таранить дверь Трусом, то он с криком «поберегись» вылетает из комнаты, пролетает через коридор и застревает в окне, выбив стекла.
А Нина скрывается в комнате и захлопывает за собой дверь.
Женщина-врач, которая накануне привезла Шурика, докладывает главврачу психиатрической больницы:
— Типичный делириум тременс. Рвется спасать какую-то девушку, которую украл, как ему кажется... В общем, он ведет себя так, как предупреждал нас товарищ Саахов.
— Да-да, он мне тоже звонил.
— А сейчас он находится в состоянии кататонического возбуждения и требует, чтобы вы немедленно его приняли.
— Требует — примем...
По длинному коридору спецдиспансера в сопровождении женщины-врача быстро идет Шурик, в больничной пижаме. Бросив негодующий взгляд на свою спутницу, Шурик решительно входит в кабинет.
И вот спустя несколько секунд тревожно замигала сигнальная красная лампочка. По коридору пробегают два санитара и скрываются в кабинете главврача.
Вскоре отсюда выходит спеленатый в смирительную рубашку Шурик в сопровождении санитаров и главврача, который тихо говорит дежурной:
— Да, диагноз товарища Саахова явно подтверждается...
— Саахов! — настораживается Шурик, услышав эту фразу. — Вы сказали — Саахов?
— Саахов, Саахов, — успокаивает его главврач.
Шурика осеняет странная и страшная догадка:
— Так это он меня сюда упрятал?
— Не упрятал, а направил в момент острого кризиса.
Все события прошедшего дня предстают перед Шуриком в совершенно другом свете. И он горячо обращается к главврачу:
— Так я вам вот что скажу: Саахов и украл эту девушку!
— Правильно! — не спорит главврач. — Украл. И в землю закопал. И надпись написал...
— Да вы послушайте! — кричит Шурик. — Саахов...
— Идите, идите, — мягко перебивает его врач. — Мы вас вылечим. Алкоголики — это наш профиль.
Шурик понимает, что ему ничего не удастся доказать. Он говорит с неожиданным спокойствием:
— Развяжите меня.
— А вы будете себя хорошо вести?
Шурик кивает.
— Развяжите, — приказывает главврач.
Санитары моментально освобождают Шурика.
— Я понимаю, вы все мне не верите... Могу я видеть прокурора? — спрашивает Шурик.
— Можете, — охотно соглашается главврач и обращается к дежурному врачу: — Где у нас прокурор?
— В шестой палате... где раньше Наполеон был, — деловито отвечает дежурный врач.
У Шурика подкашиваются ноги.
В «Орлином гнезде» перед дверью узницы сидит товарищ Саахов. Он пока не обнаруживает своего присутствия для пленницы.
Все переговоры с ней через запертую дверь ведет Джабраил.
— Ты можешь не есть, ты можешь не пить, ты можешь молчать — ничего тебе не поможет...
За дверью раздается звон разбиваемой посуды. Джабраил воспринимает это как ответ Нины. (И в дальнейшем, во время «переговоров», он воспринимает звуки, доносящиеся из-за двери, как реплики Нины.)
— Лучший жених района предлагает тебе свою руку и сердце...
Раздается сильный грохот. Товарищ Саахов вздрагивает и со вздохом тихо говорит:
— До сервиза дошла.
— Большой сервиз? — так же тихо спрашивает Джабраил.
— Двенадцать персон, девяносто шесть предметов...
За дверью Нина спокойно и методично бьет тарелку за тарелкой.
А Джабраил возмущенно продолжает:
— Совести у тебя нету!.. Ты плюешь на наши обычаи. (Бах!) Глупо! У тебя же нет другого выхода... (Бах!) Ты хочешь сказать, что тебя начнут искать? Правильно! Обратятся к родственникам. А родственники — это я. А я скажу: она бросила институт, вышла замуж и уехала. (Бах!) Так вот я хочу сказать... (Бах!) Не перебивай, когда с тобой разговаривают! — негодует Джабраил. — В общем, так: или ты выйдешь отсюда женой товарища Саа... (он замечает предупреждающий знак начальника и тут же поправляется) ах, какого жениха, или вообще не выйдешь...
Оба напряженно прислушиваются. За дверью — неожиданная тишина.
— Вот это другое дело. Умница!.. Открой дверь! Сейчас ты познакомишься с дорогим женихом...
И вдруг, ко всеобщему удивлению, щелкает открываемый замок.
— Молодец, — говорит Джабраил.
Товарищ Саахов подтягивается, прихорашивается, чтобы предстать в лучшем, виде перед своей избранницей. Джабраил передает ему поднос с шампанским и фруктами...
— Шляпу сними! — просит он Джабраила, поскольку его руки заняты подносом. Джабраил снимает с шефа шляпу, и товарищ Саахов торжественно входит в комнату Нины.
Но тут раздается грохот, и из комнаты медленно, слегка пошатываясь, появляется товарищ Саахов. Сочные фрукты превратили его костюм в абстрактную живопись. А дверь за ним немедленно захлопывается, и снова поворачивается ключ.
Товарищ Саахов чуть не плачет:
— Слушай, обидно... Клянусь, обидно... Ну ничего не сделал, только вошел...
— Молодая еще, капризная, — пытается утешить его Джабраил.
— Что значит капризная?.. Хулиганка!.. В общем, так, — резюмирует Саахов, немного успокоившись. — У меня теперь только два выхода: или я ее поведу в загс, или она меня поведет к прокурору...
