Ступая медленно, но гордо, лорд Стрэткарн вел ее вдоль комнаты, пока они не остановились перед священником — светловолосым человеком с добрым лицом.
Он открыл свою книгу, и служба началась.
Леона знала, что эти простые слова, соединяющие ее на всю жизнь с человеком, которого она любит, навсегда отпечатаются в ее сердце.
Все ее существо вторило этим словам, и она молилась только о том, чтобы у нее была возможность сделать своего мужа счастливым и подарить ему сыновей, таких же прекрасных, как он сам.
Затем они встали на колени, и когда священник соединил их руки, Леона вновь ощутила исходящую от лорда Стрэткарна силу и поняла, что теперь ее жизнь будет под его защитой и в полной безопасности.
На ее пальце засияло кольцо. Священник благословил новобрачных, они встали с колен, и тогда лорд Стрэткарн поднял Леону на руки и поцеловал.
Это был нежный, преданный поцелуй, а еще Леона почувствовала, что именно в этот момент она отдала ему свои губы, свое сердце и свою душу.
Громко заиграли волынки. Новобрачные шли по комнате вождя под ликование народа. Волынщик повел их вниз по лестнице в гостиную.
Слуги закрыли двери, и они остались наедине.
Какое-то время они стояли, просто глядя друг на друга. Потом лорд Стрэткарн протянул к ней руки, и Леона шагнула к нему.
— Моя жена! — воскликнул он.
Казалось, эти слова, как никакие другие, смогли выразить всю его любовь.
— Мы… поженились… мы… действительно… женаты! — прошептала она.
В ее голосе звучало и облегчение, и восторг. После всего, что ей пришлось пережить, Леона постоянно боялась, что в самый последний момент что-то помешает возлюбленному стать ее мужем.
Когда герцог сказал ей, что он уже женат, она думала, что потеряла его навсегда. А еще она могла потерять его, когда он бесстрашно взбирался на башню.
Леона старалась не думать о том, что могло бы произойти, если бы маркиз не испугался стального лезвия кинжала.
Но все это уже позади.
Теперь они будут думать только о совместном будущем и строить планы.
Лорд Стрэткарн подвел ее к окну, и Леона увидела, как солнце опускается в пламенеющее от заката озеро. Огни на холмах при этом были невероятно красивы.
— Вот ваше королевство, моя ненаглядная! — сказал он. — И вы навсегда становитесь королевой моего сердца.
— Вы должны помочь мне… научить меня поступать правильно… радовать вас, — тихо сказала Леона.
— В вас все совершенно! — ответил он. — Но я, смогу ли я дать вам все, чего вы желаете?
Теперь она понимала, что в самой глубине его души по-прежнему таилась боль, которую причинила ему Изабель, уехав на юг, чтобы жить там своей жизнью.
В этот момент Леона решила, что постоянно будет убеждать его, что все его страхи в этом отношении совершенно беспочвенны.
Она поняла на него глаза.
— Все, что мне нужно в жизни, — сказала она мягко, — это быть рядом… с вами. И мне не важно, будем ли мы жить в этом замке или на маленькой ферме, приютившейся где-то среди холмов. Главное… это быть вместе… принадлежать друг другу… как я принадлежу вам сейчас.
Она увидела свет в его глазах, и лицо его изменилось.
Он привлек ее к себе и поцеловал. Он целовал ее до тех пор, пока она уже не могла ни дышать, ни думать. Она знала только то, что принадлежит ему, а он ей.
Вошел дворецкий и объявил, что ужин подан. Они направились в ту самую столовую с красными шторами, что так нравилась Леоне.
Слуги принесли еду. Повар превзошел себя: он испек даже свадебный пирог, без которого, как сказал, смеясь, лорд Стрэткарн, и свадьба не свадьба.
Им нужно было так много сказать друг другу, но что такое слова, разве можно словами выразить чувства?
Сердце говорило с сердцем, душа с душой, мужчина с женщиной. Счастье окружало их, как аура света.
И лишь когда слуги удалились, а лорд Стрэткарн откинулся на высокую спинку своего стула, держа в руке стакан портвейна, Леона спросила:
— Я знаю, что говорить об этом не очень приятно… но мне все же хотелось бы знать… почему маркиз родился… таким, каким он был?
Лорд Стрэткарн не торопился с ответом. Немного помолчав, он задумчиво сказал:
— Есть, наверное, какое-то медицинское объяснение, об этом я ничего не знаю. Но в Шотландии все непременно припишут проклятию!
— Проклятию? — воскликнула Леона.
— Мне не хотелось рассказывать вам об этом раньше, — ответил он, — потому что это могло вас расстроить, но все герцоги Арднесские уже два столетия несут на себе страшное проклятие!
— Но почему? — спросила Леона. — Кто же их проклял?
Лорд Стрэткарн сделал глоток портвейна и лишь после этого начал свой рассказ.
— Однажды ночью корабль из Росс-и-Кромарти стал на якорь в гавани. Море было неспокойным, и люди не могли плыть дальше. Они попросили разрешения вождя клана пройти по землям Арднесс в свое собственное графство, а потом возвратиться, когда погода станет более милосердной.
Леона слушала, широко раскрыв глаза, а лорд Стрэткарн продолжал:
— Разрешение было получено, и люди сошли с корабля на берег. С собой они несли то, что им удалось добыть в очень удачном путешествии.
— Сколько их было? — поинтересовалась Леона.
— Полагаю, человек пятнадцать—двадцать, — ответил лорд Стрэткарн. — Когда они достигли горной долины, на землю спустились сумерки.
Леона подумала, что, наверное, горная долина показалась им такой же темной и зловещей, как и ей самой, но вслух ничего не сказала, а лорд Стрэткарн рассказывал дальше:
— И вождь, и члены клана были очень жадные. Они устроили засаду людям из Росс-и-Кромарти. Когда те достигли середины долины, на них напали!
— Так не честно! — воскликнула Леонд.
— Конечно, они нарушили общепринятые законы чести и гостеприимства, — согласился лорд Стрэткарн. — А потом, отобрав все и прикончив их, Макардны похоронили тела у дороги и вернулись в замок.
— Неужели все люди из Росс-и-Кромарти тогда погибли? — спросила Леона. — Неужели никого не осталось в живых? Лорд Стрэткарн покачал головой:
— Никого. Их жены, возлюбленные, их вождь — все напрасно ждали их возвращения.
— А как же корабль? — поинтересовалась/1еона.
— Макардны присвоили его себе, потому что, как они сказали, он слишком долго оставался невостребованным.
— Но это же воровство!
— Именно так! — согласился лорд Стрэткарн.
— А как люди узнали обо всем, что случилось тогда?
— Прошло пять лет, и только тогда один бард из Росс-и-Кромарти, человек ясновидящий, рассказал членам клана, что его постоянно беспокоят голоса тех, что пропали без вести. И эти голоса взывают к мести.
— Ему поверили?
