На губах матери засияла довольная улыбка. Алекс знал, что она была бы счастлива, если бы он женился на любой юной леди из светского общества, но всегда отдавала предпочтение леди Мэри. Видя, что сын не женится и не заводит наследника, она все больше погружалась в отчаяние, полагая, что судьба герцогского титула находится под угрозой.
— У меня есть сын, — выпалил Алекс.
Это сообщение произвело эффект разорвавшейся бомбы. Герцогиня отшатнулась, прижав ладонь к плоской груди.
— О Господи… — ахнула она.
На властном лице герцога не дрогнул ни один мускул, он смотрел на сына с явным презрением.
— Ничего другого я от тебя и не ожидал. Но зачем ты сообщаешь об этом нам? Девушка, которая родила тебе его, из знатного рода? Если нет, то позаботься о ней сам. Ты не первый, кто зачал внебрачного ребенка.
Отец не выразил ни беспокойства, ни заинтересованности судьбой внука. Впрочем, Алекс ожидал от него именно такой реакции.
— Но кто же мать ребенка? И сколько ему лет? — оправившись от потрясения, спросила герцогиня, водя рукой по вороту платья.
Алекс будничным тоном стал рассказывать им о Шарлотте и Николасе. Когда он сообщил о заключенном браке, мать снова ахнула, и на ее лице отразился ужас. Герцог вскочил на ноги.
— Нет! — взревел он.
И от его крика сотрясся весь дом. Впрочем, это не произвело особого впечатления на слуг, которые не раз слышали рев своего господина, легко впадавшего в гнев.
— Я тебе этого никогда не прощу. Как ты мог связаться с подобной девицей? — грохотал герцог. — Ты сделал из себя посмешище. Отправь ее и ребенка куда-нибудь на север, в Шотландию, а еще лучше в Австралию, — мне все равно куда, лишь бы подальше отсюда. И больше никогда не говори мне о них, ты это понял?
Герцог пронзил Алекса свирепым взглядом, от которого в детстве у него душа уходила в пятки. Однако этот взгляд давно уже не имел над ним своей власти.
— Я привез их сюда. Они ждут в гостиной, — сказал Алекс так, словно ничего не случилось. — Я хочу познакомить вас с внуком. Я попрошу вас быть любезными не только с ним, но и с его матерью. Вы же понимаете, что нельзя грубо обращаться с ней в присутствии ребенка?
Алекс вспомнил, что много лет назад давал родителям похожие инструкции перед знакомством с Шарлоттой. Пусть теперь он ее не любил, но в обиду давать не хотел, в особенности в присутствии сына.
Глаза герцогини стали размером с блюдца, а лицо герцога побагровело, а затем приобрело фиолетовый оттенок. В последний раз он ударил сына, когда тому было пятнадцать лет, но казалось, сейчас он был готов снова ринуться на него с кулаками. Герцог дрожал от гнева.
— Черт возьми, как ты с нами разговариваешь?! — взревел он.
Алекс молча повернулся и вышел из комнаты.
— Уолтер, ради Бога, умоляю тебя, сядь и не устраивай сцен, — услышал он за своей спиной голос матери.
Когда Алекс вошел в гостиную, Шарлотта сразу же встала. Она выглядела хрупкой, испуганной и потерянной. На Алекса накатила волна жалости. Эти чувства были опасны для того, кто хотел похоронить свою любовь.
— Я сказал родителям, что мы помирились. Но они не поверят мне, если ты войдешь к ним с таким потерянным видом.
Шарлотта нервно рассмеялась.
— Сейчас я скорее предпочла бы предстать перед разгневанной графиней Уиндмир, чем перед твоими родителями.
Алекс взглянул на сына. Он тоже сильно нервничал, его голубые глаза смотрели с тревогой. Ему передался эмоциональный настрой матери. Это обеспокоило Алекса. Надо было что-то делать.
Наклонившись, он поцеловал Шарлотту в губы. Это убавило ее тревогу, бледные щеки Шарлотты порозовели. Ее губы были мягкими, податливыми, они разомкнулись навстречу его поцелую. Николас захихикал, и Алекс вернулся к действительности.
— Ты поцеловал маму, — сказал Николас.
Шарлотта покраснела, старательно избегая смотреть на Алекса. Румянец на щеках делал ее еще привлекательнее. Один непродолжительный поцелуй, и его сердце оттаяло…
— Верно, — с улыбкой промолвил Алекс.
Он протянул сыну руку, и тот без колебаний вцепился в нее.
— Мама, тебе нравится, когда папа целует тебя? — широко улыбаясь, спросил Николас.
Этот поцелуй снял нервное напряжение не только с Шарлотты, но и с него.
Алекс посмотрел на Шарлотту. Ее лицо стало пунцовым.
— Да, мне это очень нравится, — ответила она.
Алекс на мгновение закрыл глаза. В его душе боролись противоречивые чувства. Он боялся, что не выйдет победителем в сложном внутреннем поединке. Поцелуй был его ошибкой. Но откуда ему было знать это? Кроме того, Алекс оказался не в силах сдержаться, и это пугало его больше всего.
— Пойдемте, нас ждут, — сказал он.
Если Алекс с помощью поцелуя хотел отвлечь ее от предстоящей встречи с родителями, то ему это отчасти удалось. Огонь желания, который никогда не угасал в Шарлотте, вспыхнул с новой силой. Нужна была только искра, чтобы воспламенить ее чувства. Шарлотта не могла равнодушно смотреть на Алекса, разговаривать с ним, дотрагиваться до него.
Он постоянно дразнил, мучил ее, подпитывал своими действиями ее неразделенную любовь. Хотя, если бы Шарлотта была мудрой, она не позволила бы ему играть с ее чувствами. Но мудрость и любовь всегда не в ладах друг с другом.
Шарлотта шла на встречу с герцогом и герцогиней, как осужденный на эшафот. С каждым шагом она все больше холодела от ужаса. Алекс вел себя безупречно, как истинный джентльмен. Он распахнул перед ней дверь и пропустил вперед, держа сына за руку.
Его родители ничуть не изменились с того дня, когда Шарлотта видела их последний раз. Герцог сидел в роскошном кресле, герцогиня удобно устроилась на менее дорогой кушетке. Вся мебель в этом богато обставленном доме была шикарной.
Вид у хозяев был мрачный, недовольный. Заметив это, Шарлотта почувствовала, как у нее участилось дыхание и бешено забилось сердце.
Герцог выглядел рассерженным, его красивое лицо было искажено и покрыто красными пятнами. Он и не пытался скрыть свое состояние. Его светлые волосы с годами несколько выцвели и поблекли, но лицо оставалось все таким же моложавым и свежим, как прежде.
То же самое можно было сказать и о его супруге. Ее светлые волосы были уложены в аккуратную прическу. Однако ноздри герцогини подрагивали так, словно она ощущала в воздухе неприятный запах. Шарлотта поняла, что разговор будет трудным.
Обдав Шарлотту холодным презрением, герцог перевел взгляд на Николаса и тут же резко переменился в лице. Герцогиня тоже во все глаза смотрела на внука. У обоих был такой вид, словно они увидели призрака. При менее драматических обстоятельствах все это могло бы показаться комичным.
