нагнали. Копошатся, как муравьи. К богу своему постоянно вопят и лес топчут.
– А я говорил тебе, Анкад, – вмешался в разговор седоусый воин, до этого не проронивший ни слова, кроме первого привествия, – что бить надо рыцарей из засады. Не много чести, рабов по полю гонять.
Борута поначалу больше слушал, чем говорил. Он понимал боль Анкада, ведь ему тоже доводилось терять людей. Однако, слушая сородичей, он не совсем понимал, зачем его сюда позвали. Посмотреть, как умирают ядзвины? Он видел это и дома. Конечно, такой беды там, на противоположной стороне ядзвинского края не было. Предки Сколоменда как-то ухитрились сохранить нормальне отношения с пущанами даже после принятия теми новой веры. Но было, все было.
– Вы писали отцу, что хотите осадить часть людей на наших землях. – Выслушав хозяев, Борута решил повернуть разговор в свою сторону.
– Не осадить! – Остро возразил еще один из старейшин, лицо которого пересекал свежий шрам. – Спрятать, пока мы тут воюем. Орденцы уже несколько заимок сожгли. Вместе с хозяевами.
– Да, они это могут. – Борута кивнул. – У нас прошлой весной тоже два пущанских села спалили, вместе с их святыней.
– Что нам до пущанских святынь! – Возмутился Анкад. – Нам свои святыни оборонить надо!
– Понятно. – Борута нахмурился. – То есть, твои люди не переселяются к нам со всем скарбом, а только пережидают войну. Добро. И куда, как ты думаешь, они смогут вернуться? И когда?
Старейшина Анкад, а за ним и двое других, только отвели глаза. В глубине души Борута понимал их. Но облегчить им жизнь он не мог. За ним, как справедливо напомнил ему перед выездом отец, стоял его собственный род.
– Да куда уж понятнее. – Анкад невесело усмехнулся, тоже все прекрасно понимая. – Завтра о том поговорим.
Дальше разговор пошел об обычных житейских делах. Поразительно, как могут отличаться хозяйства, лежащие в разных концах края.
Людям хотелось мира. Это было видно по тому, как, поговорив о войне, старейшины начали обсуждать более мирные заботы. Рожь лучше растет на местных землях или ячмень? Сажать репу лучше на нови или подождать второго-третьего года. Дичь лучше коптить с можжевельником или без?
Следующим утром, еще до рассвета, старейшина Анкад поднял Боруту с Небром и повел их в сторону, откуда чаще всего случались набеги. Шли лесом, сокращая дорогу потайными тропами через болота. Такой путь хоть и был короче, отнимал много времени и сил.
Особенно тяжело приходилось ночами. Большой огонь мог привлечь ненужных гостей, так что обходились маленьким костерком, который тщательно прятали со всех сторон. Просушить одежду у такого костра толком не получалось. И если бы не теплая сухая погода, такое путешествие могло бы дорого обойтись даже закаленным воинам.
Наконец-то, когда до цели оставалось не больше одного привала, Анкад заговорил начистоту.
– Насколько ты ему доверяешь? – Спросил он Боруту, кивая на Небра, который уснул у костра, дожидаясь своей очереди нести стражу.
– Как себе. – Не задумываясь ответил Борута. – Небр – мой побратим. А в чем дело?
– Счастливый ты. – Немного невпопад ответил Анкад, задумчиво глядя в костер. Небольшой огонек прогорел почти до углей и теперь загадочно подмигивал красным глазом. Помолчали еще немного.
– Ты уже, наверное, понял, что я не стал все говорить при своих людях.
– Понял. – Борута кивнул. – Только не совсем понял, почему. Кому из них у тебя есть причины не верить?
– Не знаю. – Анкад задумчиво почесал плечо. Отряд расположился в низинке, так что даже опытным болотникам допекали комары. Даже натираться специальными травами помогало ненадолго. – Потому и не верю никому.
Помолчав еще немного, он начал рассказывать.
– Пару лет тому назад во время очередной стычки отбили мы у орденцев полон. Ну, как водится, предложили поклониться нашим богам. Так-то оно и не разглядишь, а перед богами – оно сразу видно, кто – из наших, а кто – ск… спаскудился.
Тех, кому орденцы уже своим творцом голову задурить успели, понятное дело, сразу в расход. На кой мне соглядатаи в селе? А тех, кто прошел испытание, провели через огонь и через баню и предложили выбирать: остаться и мстить или идти в свои края.
– И много осталось? – Заинтересовался Борута.
– Немного, но остались. – Анкад мрачно сплюнул. – Несколько прусов и литвинов, те к своим пошли. А кому некуда было идти, те остались. Понятно, воинами их сразу никто не признал, пусть отработают сначала, заслужат оружие. Ну, это если мужики, конечно.
– А что, были и бабы?
– Были. Двух сразу к скотине приставили, а одну я пожалел. Молодая оказалась, и даже не совсем потасканная.
– Себе взял?
– Взял. На свою голову. Сначала, конечно, дал девке отойти маленько. Ну, и потом особо не мучал. Все ж лучше, чем при отряде. А она…
Боруте до зуда хотелось спросить, что же она? Но Анкад молчал, снова принявшись ковыряться палочкой в углях, и Борута не стал подгонять. Потому что внутри все прямо кричало, что услышанное ему не понравится.
– Сын у меня как раз родился. – Выдавил наконец-то Анкад. – Жена долго болела. Ты мою жену видел? Нет? Вернемся, покажу. Не баба, кровь с молоком! Троих родила, как выплюнула, а тут прямо расхворалась, уже и с постели не вставала. И дите криком кричит днем и ночью.
– И что сказала знахарка? – Борута ни за что бы не поверил, что Анкад не позвал хоть кого-нибудь.
– Сказала, молоко у матери порченное. Козьим поить надо. А с чего бы ему портиться? Троих выкормила… Когда весь дом перетряхнули, узелок с травками у девки той, у пруски, в тюфяке нашли. Клялась, правда, и божилась, что она ни сном, ни духом… Но других чужаков у меня в доме не водилось.
– И что с ней стало? – Впрочем, ответ и так был понятен.
– Спалили ведьму. Богами клялась, им и отдали.
– А людям своим почему не веришь? – история с пришлой девкой, конечно, могла повернуться и так, и эдак, но явно не только о ней хотел рассказать Анкад.
– Да так… Собирались мы, значит, как-то в набег. Орденцы как раз заимку спалили, мы решили их в ответ пощипать. А Шабро, тот, который со шрамом, выпил больше всех. Да как
