Тилли смотрела, как он наливает в кружки молоко, потом берет чайник и разливает чай. Протянув ей кружку, он взял свою, поднял ее, будто это был бокал с вином, и уже собирался произнести тост, но остановился, ожидая от нее ответного жеста. Она послушно подняла свою кружку и заставила себя сказать:
— Желаю тебе счастья, Стив. Ты это знаешь.
— И я желаю себе счастья. — Неожиданно улыбка исчезла с его лица, не успел он поставить кружку на стол, как услышал топот лошадиных копыт за окном. — Вроде кто-то из моих парней. Так и есть. Нед Споук. Что там такое?
Тилли быстро встала, и когда Нед подбежал к дому, они уже стояли в дверях. Он немного отдышался и выпалил:
— Беда, мэм. Я ехал на шахту, когда заметил лошадь у дома. — Он махнул рукой в сторону особняка.
— Что случилось? — Тилли спустилась по ступенькам и подошла поближе к Неду.
Он глубоко вздохнул и продолжил:
— Это все Бентвуд, мэм. Ворвался в дом как бешеный буйвол. Сбил с ног мистера Пибоди. Биддл попытался вмешаться. Тут появился хозяин Вилли. Он… мистер Бентвуд прыгнул на него и схватил за горло, так Пег сказала, но хозяин вырвался, он это умеет. Но сам на мистера Бентвуда руки не поднял. Попытался уговорить, сказала Пег, успокоить, но тут мистер Бентвуд снова набросился на него и сбил с ног.
Тилли уже бежала по дорожке к лошади, одновременно спрашивая:
— Ему плохо?
Нед мчался за ней и кричал:
— Лицо разбито, он ударился о ступеньку и сразу потерял сознание, но уже пришел в себя.
— Подожди, подожди, Тилли, я с тобой. — Стив рванулся к конюшне, на ходу застегивая рубашку. Он успел сесть на лошадь почти одновременно с Тилли и они все вместе галопом поскакали к усадьбе.
В доме царил хаос, вся прислуга собралась в холле. Вперед вышел Биддл и сказал:
— Он в порядке, мэм. Не беспокойтесь, с ним ничего страшного не случилось. Он поправится. Мы отнесли его в вашу комнату.
Она не стала задавать вопросов, а бросилась наверх, в спальню, где увидела Жозефину, прикладывающую холодные компрессы к лицу Вилли. Он сидел на краю постели, компресс закрывал его зрячий глаз, но он услышал ее раньше, чем она успела заговорить, и сказал:
— Не волнуйся, не волнуйся, ничего страшного.
— О, Господи! — Тилли приподняла компресс и взглянула на огромный синяк под глазом и разбитую губу, продолжавшую кровоточить.
— Надо позвать доктора.
— Я уже послала за ним. — Тилли взглянула на Жозефину, которая сурово добавила: — А тебе надо заявить в полицию.
— Не нужен нам ни доктор… ни полиция. — Они обе повернулись к Вилли. — Оставьте меня одного, все будет в порядке.
— Тебя нельзя одного оставить, — отрезала Тилли. — Ты хоть представляешь, что он сделал с твоим лицом?
— Ну, что бы он ни сделал, хуже, чем было, не будет. Верно?
Это были первые горькие слова, сорвавшиеся с его губ. Вилли всегда принимал свою слепоту, как должное. Он был смиренен по натуре. Теперь это, похоже, в прошлом. Недавно Тилли заметила, что сын изменился, стал жестче. Началось все со ссоры с Жозефиной.
Наступила тишина, только капли воды стучали, падая в миску, над которой Жозефина отжимала марлю. Приложив компресс к лицу Вилли, девушка сказала:
— Теперь ты должен понять, что если хочешь остаться в живых, тебе лучше выбросить из головы все планы, которые ты вынашиваешь относительно дочки этого джентльмена.
Он так неожиданно ловко сдернул компресс с лица, что Жозефина едва не упала, а затем воскликнул:
— Ни он, ни кто другой не помешает мне встречаться с Норин и… — Вилли нашел глазами мать, — жениться на ней.
Опять наступила тишина, потом Жозефина отвернулась и с горечью сказала:
— Надеюсь, ты проживешь достаточно долго, чтобы это осуществить.
Когда дверь за ней захлопнулась, Тилли выжала очередной компресс и закрыла им страшный синяк на лице сына.
— Что с ней такое творится в последнее время? — спросил он.
Его мать могла бы ответить: «Если ты не понимаешь, то на самом деле слеп. Почему ты не чувствуешь, что девушка, к которой ты относился как к сестре, любит тебя?» Потом она могла бы добавить: «И куда сильнее, чем дочка Симона Бентвуда». Но разве она могла сравнивать? Она только знала, что из-за нее сын в смертельной опасности.
Раздался стук в дверь. Тилли повернула голову и крикнула:
— Войдите. — Дверь открыл Биддл, но вошел Стив, и Тилли сразу бросилась в глаза разница между двумя мужчинами — Стив в запачканной угольной пылью одежде, а Биддл в сине-серой, хорошо подогнанной форме.
— Как ты? — Стив остановился рядом с Вилли, и тот, приподняв голову, спросил:
— А как это выглядит?
— Довольно скверно.
— Ну и ощущения такие же.
— С этим типом надо что-то делать. — Стив вопросительно взглянул на Тилли, и она коротко бросила:
— Что?
— Я не хочу обращаться в полицию, Стив. — Вилли попытался привстать с кровати, но Стив удержал его, положив руку на плечо, и заметил:
— Ладно, можно еще подождать. Но если Симон на самом деле рассчитывает запугать тебя до смерти — он на этом не остановится. У тебя ведь есть друзья? Например, Фил Споук и Нед. Если дело опять дойдет до драки, от них так просто не отмахнешься.
— Нет, я не хочу.
— Нет? Подумай как следует. Одного не понимаю, как он тебя достал? Ведь ты мог любым захватом уложить его на спину. Он хоть и крупный, но рыхлый — ты легко бы с ним справился.
— Я не хотел его трогать.
Стив глубоко вздохнул и сказал:
— Понимаю. Кстати, глядя на твое лицо, я подумал, что до прихода врача неплохо бы приложить к нему кусок сырого мяса.
— Мясо! В голову не пришло, сейчас принесу. — Тилли почти выбежала из комнаты.
Стив сел на край кровати рядом с Вилли и уже совсем другим тоном предупредил:
— Ты поостерегись, парень, пока он жив, он тебе своей дочери не отдаст.
— Но почему? Почему, Стив? Все из-за той глупости, которая произошла много лет назад?
— Глупости? Ну, я бы так не сказал. Что бы ты сделал, если бы я вдруг появился и увел у тебя из-под носа твою девушку, а потом ты был бы вынужден наблюдать, как она счастливо живет с другим?
— Но все было так давно, и он был на много старше мамы. Нет, не понимаю.
Стив коротко хохотнул.
— Не понимаешь? Столько лет знаешь свою мать и не понимаешь, какую власть она имеет над мужчинами?
Вилли опустил голову и тихо прошептал:
— Меня коробит при мысли о том, сколько мужчин у нее было.
— Ну, это ты зря, парень. Все дело в том, что как раз наоборот — они ее преследовали и всячески добивались. Один или двое за ней ухаживали, а уж тайных воздыхателей, вообще не счесть. Твоя мать — уникальная женщина, Вилли. Разве ты еще не понял? Как считаешь, что заставляет меня бегать за ней с ранней юности?
