В огороде их и застал полковник. Летти и тетушка Эм разогнули спины и, прикрывая глаза ладонями от солнца, смотрели, как он объехал угол дома и неспешно направился к ним по дорожке.
— Слишком жарко для такой работы, — заметил Уорд, поприветствовав их. Таким милым дамам сейчас лучше лежать в тени с книжкой в одной руке и веером — в другой.
— И ждать, пока горох засохнет? Ну уж нет! Но что привело вас сюда в такую погоду?
— Давайте пойдем на веранду, там прохладней, и я вам об этом расскажу.
— Именно туда мы и направляемся, — сказала тетушка Эм.
Хотя голос ее звучал радушно и даже весело, глаза смотрели настороженно. Летти тоже вдруг стало не по себе. Слова полковника были вполне любезными, но в поведении чувствовалась какая-то официальность.
Рэнни и Лайонел, которые резали жерди на опушке леса, чтобы починить забор птичника, присоединились к ним на веранде. Они ничего не сказали, но явно пришли узнать, в чем дело, заметив приезд полковника.
Тетушка Эм разлила по стаканам лимонад, они сидели, подставляя лица легкому ветерку, и разговаривали о том о сем. Через некоторое время терпение тетушки Эм лопнуло, и она перевела разговор на главную тему.
— Я полагаю, вы слышали, что нам пришлось пережить прошлой ночью?
Полковник вопросительно поднял брови:
— Нет, не слышал. А что случилось?
Тут же все было подробно рассказано, со множеством восклицаний и обращений к Летти и Рэнни за подтверждением. Когда тетушка Эм закончила, Уорд долгое время сидел молча, его зеленоватые глаза были задумчивы и печальны.
— Я понимаю, это было испытание не из приятных, — наконец сказал он, но такие случаи в последнее время происходят все чаще. К сожалению, пока нам не назовут имена людей под простынями, армия вряд ли сможет чем-то помочь.
— Если бы я знала, кто это был! — воскликнула тетушка Эм. — Но уж к вам бы я не пошла. Я бы прямиком направилась к ним и высказала все, что я по этому поводу думаю. Вот так!
Томас повернулся к Летти:
— Вы говорите, они называли себя соседями. Вы узнали чьи-нибудь голоса?
Летти вдруг подумала, что в голосе главаря что-то напомнило ей Сэмюэла Тайлера. Но это казалось таким невероятным, что она не могла об этом сказать. Напустить военных на дядюшку Рэнни из-за того, что ей что-то померещилось, было бы непростительным.
— Нет, боюсь, что нет. Звук был приглушен простынями, вы понимаете, и потом они мало говорили.
На веранде наступила напряженная тишина. Летти взглянула на Рэнни, сидящего рядом с ней, и увидела, что он внимательно смотрит на нее. Это случалось так часто, что она не удивилась и слегка улыбнулась ем^/Но он как будто не заметил этого, выражение его лица не изменилось, словно мысли его были где-то далеко. Впрочем, это даже успокаивало: Летти была рада, что эмоции, которые она вызывала, не занимают его внимания целиком, вытесняя все остальное. Рэнни сидел в кресле, откинувшись, и казался вполне спокойным. Летти не понравилось только, что шрам на его виске в (это утро казался темнее и заметнее.
— Конечно, если Брэдли намерен подать жалобу и сообщить нам что-нибудь, с чего можно начать, мы охотно займемся расследованием, — сказал полковник. — Он сейчас здесь?
— Нет, уехал в город сразу же после завтрака. — Тетушка Эм отставила в сторону стакан с лимонадом и, поставив на колени эмалированную чашку с горохом, выбрала стручок и начала его лущить отработанными движениями, которые ничуть не отвлекали от разговора. — Я что-то сомневаюсь, что он сможет рассказать вам больше, чем Летти и Рэнни, даже если бы он захотел. То, чем он занимается, и так довольно рискованно. А если он официально обратится с жалобой, опасность возрастет.
— Да, мы уже сталкивались с этим.
— Положение печальное, но от этого никуда не деться.
Наступила короткая пауза. Уорд поднялся со стула, подошел к колонне и прислонился к ней плечом, повернувшись лицом к присутствующим. В этой его позе и во всем облике появилась вдруг некоторая официальность.
— Я не знал о том, что случилось прошлой ночью, и приехал сюда по другой причине. К сожалению, мой визит носит официальный характер.
Руки тетушки Эм замерли, Рэнни повернулся и посмотрел на полковника, нахмурившись. Летти внезапно ощутила страх, ей не хотелось знать, зачем приехал сюда этот человек в синей форме.
— Я должен сообщить вам, — продолжал полковник Уорд, — что вчера вечером, уже в сумерках, в нескольких милях отсюда было обнаружено тело мужчины. Сегодня утром покойник был опознан как Джонни Риден.
Горсть гороховых стручков, которые тетушка Эм собиралась лущить, с тихим стуком упала на пол.
— О боже, нет!
— Он был мертв по меньшей мере две недели, возможно, больше. Тело было опознано по одежде и найденным при нем бумагам. — Он вытащил из кармана конверт, открыл его, достал небольшой предмет и протянул им. — Это обнаружили под его рубашкой.
Предмет, который он держал в руке, оказался раздавленным панцирем саранчи, проколотым острым, как игла, шипом. На нем засохло что-то ржаво-красное. Это могло быть только кровью. Кровью Джонни.
Летти вдруг почувствовала дурноту, физическую боль. В ней поднялась раскаленная добела убийственная ярость. Она не была подготовлена к этому разрывающему все внутри ужасу от сознания, что ее использовали и предали. Она не могла говорить, не могла дышать.
— Не надо, — сдержанно произнес Рэнни, положив руку на ее пальцы, сжавшие подлокотник кресла. — Не надо так смотреть.
Губы его побелели, в глазах была острая боль, а еще какое-то мучительное замешательство. Но пожатие его руки было крепким, предлагающим поддержку, если она готова ее принять. Летти почувствовала, как тиски, сжимавшие сердце, слегка ослабли, стало не так больно. Она благодарно сжала руку Рэнни.
Тетушка Эм закрыла глаза, поднесла руку к горлу и сказала прерывисто:
— Пожалуйста, Томас, уберите это.
Полковник, ни на кого не глядя, положил панцирь саранчи обратно в конверт.
— Простите меня за столь печальную весть. Я очень сожалею, что так получилось, но во имя нашей старой дружбы я должен вас предупредить, что назначено официальное расследование.
— Официальное… — откликнулась тетушка Эм.
— Мне придется задать вам несколько вопросов по поводу предмета, который я вам только что продемонстрировал, и смерти Джонни. На них необходимо получить ответы.
— Я понимаю. — Лицо пожилой женщины вдруг осунулось, она постарела сразу на несколько лет. — Хорошо, спрашивайте все, что должны спросить.
Полковник Уорд кивнул, потом выпрямился в полный рост и стал еще больше похож на военного. Когда он заговорил, голос его звучал без обычной теплоты.
