– И вы соглашались на эту роль.
Его голос понизился, стал резким. Поджав губы, Антония холодно кивнула:
– Именно. И я признаю, что вы поступили очень благородно, позволив мне приехать в Лондон без оглашения нашей помолвки. – Она подошла к фонтану и, сжав руки, обернулась. Подняв голову, она встретила взгляд Филиппа, непроницаемый и мрачный. – Вышло так, что вы, как оказалось, поступили очень мудро.
Филипп безмолвно смотрел ей в глаза – и думал о том своем решении. Ему следовало оставить ее в усадьбе, быть тираном и жениться на ней, не считаясь ни с чем. Только чтобы избежать этой сцены. Мысли его путались, он не решался заговорить. Ему все еще не верилось в то, что он слышал, его мозг просто отказывался это принимать. Но чувства грозили выйти из-под контроля.
– Очень мудро, – с нажимом повторила Антония. – Потому что мне нужно признаться, милорд…
Филипп.
Она помедлила, снова холодно склонила голову:
– Филипп… что, поближе узнав обычаи светского общества, я пришла к заключению, что в корне не подхожу на роль вашей жены. По крайней мере, в рамках нашей договоренности…
Последняя, сбивающая с толку фраза была единственной ниточкой, позволившей ему кое-как собраться с мыслями.
– Какого дьявола вы имеете в виду? – Уперев руки в бока, он зловеще сверкнул глазами. – Какие еще рамки могут быть?
Вскинув подбородок, Антония выдержала его взгляд.
– Я как раз собиралась объяснить вам, что узнала об определенных… критериях, существенных условиях, необходимых для исполнения обязанностей супруги в высшем свете. Короче, я ими не обладаю и пришла к выводу, что не хочу их в себе развивать. Ни за что! – Сверкнув глазами, она вызывающе подвела итог: – А что касается брака, я поняла, что у меня есть свои собственные условия, на выполнении которых я бы категорически настаивала.
– А именно?.. – Филипп ни на секунду не сводил с нее глаз.
Антония даже не моргнула.
– Первое, – заявила она, поднимая руку, чтобы загибать пальцы, – джентльмен, за которого я выйду замуж, должен любить меня.
Филипп замигал, вгляделся в ее лицо, медленно втянул в себя воздух, наполняя грудь.
– Второе?
Антония загнула второй палец:
– Он не должен иметь любовниц.
– Вообще?
Она замялась.
– После нашей свадьбы, – наконец уступила она.
Филипп заметно расслабил плечи.
– Третье?
– Он не должен вальсировать ни с какой другой дамой.
У Филиппа дрогнули губы.
– Никогда?
– Никогда! – В этом вопросе у Антонии не было сомнений. – И последнее, по порядку, но не по важности: он никогда не должен уединяться с другой женщиной. Ни при каких обстоятельствах. – Она, прищурившись, с воинственным видом взглянула Филиппу в лицо. – Таковы мои условия. Если вы не чувствуете, что готовы их принять, то я, конечно, пойму. – Внезапно Антония осознала другую возможность выбора, перед которым ставила его, и затаила дыхание от внезапно пронзившей ее боли.
Медленно она отвела глаза и замаскировала смятение под изящный кивок. Отвернувшись, чтобы снова взглянуть на фонтан, натянуто заключила:
– Итак, вы понимаете, что без этого я не смогу выйти за вас замуж.
Никогда в жизни у Филиппа так не кружилась голова. Испытанное облегчение, от которого его всего охватила слабость, перекликалось с собственническим инстинктом, о существовании которого он и не подозревал. Эмоции вскипали, накатывали, как волны, и разбивались о некую новую реальность. Эта реальность потрясла его до глубины души. Воспоминания о привычной невозмутимости, которая до сих пор – а точнее, до Антонии – была его отличительной чертой, насмешливо мелькали в голове.
Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, он вгляделся в ее профиль.
– Вы были готовы стать моей женой на любых условиях. Что же заставило вас передумать?
Она молчала так долго, что он уже перестал надеяться получить ответ. Но вот она повернулась и взглянула на него в упор:
Вы сами.
Филипп почувствовал, как дрогнули у него губы. Он вспомнил свою прежнюю решимость никогда не задавать таких вопросов Антонии, с ее сбивающей с ног честностью. Он еще раз вдохнул и вспомнил о своей цели – единственной цели, ради которой он приехал в Тайсхерст-Плейс и устроил это свидание.
– Прежде чем рассмотреть эти условия – требования к вашему будущему мужу, – я хотел бы прояснить один имеющий самое непосредственное отношение к делу момент.
Лицо его посуровело, он снова поймал взгляд Антонии.
– Действия леди Ардейл не имели ко мне никакого отношения! Я никоим образом ее не поощрял – ни взглядом, ни словом, ни жестом.
Взгляд Антонии медленно омрачился.
– Но вы обнимали ее!
– Нет, – твердо выдержал ее взгляд Филипп. – Она прижалась ко мне – и мне пришлось взять ее и отодвинуть от себя.
У Антонии на щеках выступили красные пятна. Она отвела взгляд.
– Ваша рука лежала на ее груди.
Филипп мимолетно поморщился:
– Уверяю вас, что это случилось не по моему желанию.
В его голосе прозвучала брезгливость, заставившая Антонию снова повернуться к нему. Ее потрясенное лицо поколебало его самообладание.
– Она сама?.. – Сбитая с толку, Антония повела рукой.
– Именно. – Он поджал губы. – Как ни странно, некоторые из светских дам чересчур раскрепощены и напористы. Задержись вы секундой дольше, вы бы сами увидели, какое наказание ее постигло.
Антония раскрыла глаза:
– Что вы с ней сделали?
– Она приземлилась пятой точкой на кресло.
Филипп увидел, как задрожали ее губы, увидел в глазах обманчивые искорки смеха. Оцепенение, сковывавшее его до сих пор, ослабло, он примирительно протянул руку:
– Теперь, если вы подойдете, я постараюсь ответить на все условия, которые вы так уверенно перечислили.
Антония подозрительно вгляделась в его лицо и, медленно покачав головой, попятилась к фонтану.
– Я бы хотела, чтобы мы обсуждали этот вопрос в более деловой атмосфере.
Филипп невинно округлил глаза и сделал шаг вперед.
– Я и собираюсь быть исключительно деловым. А для этого мне необходимо вас обнять.
– Какая-то бессмыслица! Я не могу думать, когда вы меня обнимаете.
Нахмурившись как можно строже, Антония двинулась в обход фонтана. Филипп следовал за ней, выдавая свое намерение каждым грациозным шагом. Антония видела, как в его глазах вспыхивают опасные огоньки. Несмотря на досаду, она чувствовала, как трепет охватывает ее до самых кончиков пальцев.
– Это смешно, – неразборчиво буркнула она. Девушка уже буквально задыхалась от нахлынувшей паники, поняв, что слышит учащенный стук собственного сердца. – Филипп, стойте! – остановилась она и властно вскинула руку.
