могла говорить о существенных победах. Одна орденская крепость была почти готова, зато строительство другой удалось затормозить, а потом, одним сильным налетом, разрушить построенное до фундамента. Правда, начали приходить тревожные вести с других отрезков границы. Тот же литвинский князь жаловался, что пол-осени провел, отбивая набеги.
Но об этом всем болела голова у старейшин. Да еще у Боруты с Небром и Зубровичем, которые все чаще выступали от Ятвежи Новой. Мирослава во все эти дела вникала только краешком, что успела услышать. Намного больше ее занимали хозяйственные заботы, растущая в ней новая жизнь да Нетта, которая после отъезда Скирмута как-то разом сникла, словно постарела лет на десять.
– Да люблю я его, дурака. – Вздохнула она как-то в ответ на вопрос Мирославы. – Дурной, неверный, а, как ни крути, – мой. Если б он по-людски другую жену привел бы, я б сама ушла. А так… Получается, ни ему, ни мне.
Ну что ты ей скажешь?! И Мирослава, в который раз за последние недели, сочла за лучшее промолчать. А потом душевные страдания и вовсе перестали что-то значить. После того, как однажды ночью их подняли с постели парни со сторожи.
Ночной гость был немолод. Он выглядел огорченным, уставшим и совсем неуместным в ядзвинском селе.
– Свентый отче! – Кинулась к нему Мирося, которую после короткого разговора со Сколомендом Борута решил поднять-таки с постели.
– Благослови тебя Творец, дитя мое. – Улыбка пана храмовника была грустной и искренней. Мирославе стало даже стыдно, что за все время замужества она так и не нашла времени посетить службу. А ведь Борута никогда не проявлял никакой враждебности к ее вере. Наоборот, даже согласился на тайное венчание, чтобы она чувствовала себя по-настоящему замужней.
– Вам, пане Вацлаве, меду или подогретого пива? – Сколоменд выглядел озабоченно, но старался быть радушным хозяином. – Ночи нынче холодные…
– Горячего молока с медом, если есть. – Усмехнулся храмовник. – В мои годы, как понимает пан Сколоменд, хмельное превращается в недозволенное удовольствие.
– Ой, да какие там пана годы! – Отмахнулся старейшина Сколоменд. – Если не ошибаюсь, пан Вацлав даже моложе меня.
– Грехи людские гнут к земле… – Храмовник вздохнул, с благодарностью принимая поданный Миросей кубок подогретого молока. И, почти без перехода. – Что панове ядзвины думают про новых соседей?
– Люди как люди… – Сколоменд поморщился. – Откуда они вообще тут взялись?
Новые соседи, присланные пущанским каштеляном на поместье пана Кшиштофа, уже успели «отметиться» нарушением границ и изрядно разозлить Хозяина, начав раскорчевывать участки заповедного леса. Но так, обычно, начинали многие нездешние, наивно считавшие Пущу просто лесом. Про таких говорили, сочувственно качая головой: «Ничего, Пуща научит…»
– Панна каштелянувна прислала. – Поморщился храмовник, словно незрелого яблока откусил.
– Даже так? – Сколоменд удивленно поднял бровь. – Панна? А я думал – пан каштелян…
– Все так думали. А потом пришел ко мне новый управляющий. Поговорить. – Храмовник прервался ненадолго, прихлебывая теплое питье. – Пан каштелян наш был когда-то добрым воякой, который никакого дябла не боялся. – При упоминании нечистого храмовник привычно сотворил охранительный знак. Мирося, не задумываясь, повторила за ним. А храмовник тем временем продолжал рассказ.
– А в последнее время стал наш пан каштелян очень уж богобойным. Оно, конечно, когда годы к земле пригибают, всякому на небо хочется. И мне, чего греха таить. Оттого и понимаю, что кто на небо хочет, слушать должен святых отцов, а не младшую сестру, пусть и законницу.
При этих словах Сколоменд с Борутой переглянулись. Опять сестра-законница. Уж не та ли, что насильно собиралась «спасать» Мирославу от замужества. Их взгляды не укрылись от храмовника.
– Панове ядзвины уже наслышаны об этой истории?
– Наслышаны. – Не стал спорить Сколоменд. – Только если пан Вацлав расскажет нам, о какой истории идет речь, мы будем знать, та ли это история.
В ответ на такой бесхитростный допрос храмовник только усмехнулся. Так он все и рассказал. Но и он, и ядзвины понимали, что кое-что рассказать придется. Не за кубком же молока пробирался он темной ночью через лес.
– Говорят, – продолжил пан храмовник несколько минут спустя, – что кузен покойного пана Кшиштофа остался ни с чем. Потому что откуда-то взялось завещание, что все свое добро, весь свой майонтек завещает пан Кшиштоф кляштору. Настоятельница подсуетилась и быстренько прислала управляющего с пахолками. Это как раз ваши новые соседи.
– Тогда понятно, почему им дедовские законы – не указ. – Сколоменд пристально посмотрел на храмовника, но тот только хитро усмехнулся. – Ничего, пуща научит.
– Может, и научит. – Храмовник вздохнул и, похоже, перешел наконец-то к делу. – Мне тут сорока на хвосте принесла, что есть у панны в кляшторе грамотка, братцем подписанная, на все леса до самых литвинов.
Сколоменд от неожиданности чуть не поперхнулся и быстро поставил кубок с травяным взваром на стол. Борута, не удержавшись, присвистнул.
– Умгу. – Храмовник снова помолчал, наблюдая за ядзвинами. – Вот и я подумал. Что весело будет. Половина народу потянет руку за паном Сколомендом, потому как где это видано, чтобы старое шляхетство так попирать? Вторая – за панной каштелянувной, потому как против храма и каштеляна разом идти – не с руки. А кому будет хорошо, если у нас тут разгорится война?
– Орденцам. – Не задумываясь ответили все трое. Храмовник только одобрительно кивнул.
– И что пан Вацлав посоветует делать? – Осторожно спросил Сколоменд. Мирослява прямо залюбовалась свекром. За какой-то миг он успел подобраться, и теперь за столом снова сидел вождь и волхв, а не измученный старыми ранами воин.
– Мне надо поговорить с ясновельможным князем. Он должен своей грамотой подтвердить шляхетство панской семьи и то, что еще покойный пана отец, – храмовник поклонился Сколоменду, – клялся держать руку за нашим паном крулем.
Последние слова опять выбили опору из-под ног Боруты, но Сколоменд в ответ на удивление сына только усмехнулся.
– А ты, сынек, думал, что ты один – такой умный?
Посмеявшись над неопытной молодежью, Сколоменд снова перешел к делу.
– Почему пан Вацлав уверен, что ясновельможный выслушает нас? Насколько я понимаю, месяцами у него среди пахолков отираться нам недосуг?
– Князь выслушает меня. – Невесело улыбнулся храмовник и добавил тихо. – Вот только я не уверен, что после нашего с управляющим
