Вначале он ее накормил.
Она поела. Сполоснулась под душем и ушла в спальную комнату.
Когда Николай убрал все со стола и пришел к ней, она уже спала.
Он не стал ее тревожить. Прилег рядом. Покурил. И, выключив свет, заснул.
Утром между ними случилось то, что нельзя было назвать просто сексом.
Это была какая-то новая, еще ни разу не испытанная им близость. Совершенно новое ощущение от женского тела и сладких до умопомрачения поцелуев. Это новое ощущение не только полностью опустошило его тело, но сделало душу чистой, легкой и светлой.
После ее ухода он долго лежал на спине и, потрясенный произошедшим, прислушивался к себе.
Ладони продолжали гладить ее нежную бархатную кожу. Губы тонули в ее губах. А грудь, казалось, до сих пор чувствовала прикосновение ее нежных розовых сосков. Сотый раз он прогонял в памяти тот момент, когда она, изогнувшись, застонала, заметалась и вдруг резко обмякла, как бы отключилась на какое-то время. Кулачки ее разжались, и он увидел маленькие ранки от острых ноготочков на мокрых, дрожащих, как листики, ладошках. Он стал нежно целовать ладошки и осторожно кончиком языка старался успокоить эти маленькие пульсирующие ранки.
Прошло несколько дней.
Они еще ни о чем не говорили. Но уже в воздухе между ними витала одна и та же мысль: «Все! Пора эту жизнь заканчивать».
Мама что-то почувствовала. И стала приглядываться к ним.
Надо было решаться.
Анжела готова была хоть сейчас все бросить и уйти с ним, куда позовет. Николай пока не решался.
Надо было вначале уладить все с Мамой. За ней стояли серьезные люди.
Наконец он сообщил Маме, что будет уходить. Мама сказала: «Хорошо. Но найди замену».
После него должна была уйти Анжела.
Но…
Но человек предполагает, а Господь располагает.
Это был последний день работы Николая. Замену он нашел. Мама дала «добро».
Вечер был тихий. Заказов не было.
Вдруг звонок.
Николай видел, как засуетилась Мама, разговаривая по телефону. Глаза заметались по девчонкам.
– Хорошо, Олег. Конечно, Олег. Через пять секунд будет. Когда я тебя подводила?! Через пять секунд будет…
Девчонки, услышав, как елейно говорит Мама и какое имя произносит, сразу напряглись и поджали ноги.
Если это тот Олег – лучше не надо.
Когда Мама сказала, кто и откуда позвонил, всем стало ясно – звонил тот.
– Девочки, надо ехать. Причем быстро! Сами понимаете, в случае чего там и меня не пожалеют. Давайте решайте. Кто?
Все уставились в пол.
Одна Анжела курила и смотрела спокойно на Маму. Та взглянула на нее и сказала:
– Ты поедешь!
Анжела пожала плечами и пошла к двери.
Николай покрутил ключами.
Вопросительно взглянул на Маму. Она вскинула голову, зло ответила на его взгляд.
– Иди, работай! – И когда он уже выходил за дверь, добавила: – Голубки…
Олега в мире проституток знали хорошо. Он не столько с ними баловался, сколько калечил. Прокусывал уши, ломал пальцы или просто избивал до полусмерти.
Был он блатным авторитетом. Беспредельщиком. Контролировал водочный рынок. Бригада у него была из молодых, но ранних. Крови за ними было много.
В машине Анжела курила одну за одной.
У Николая появилась мысль: «Может, плюнуть на все и уехать с ней прямо сейчас?»
Посмотрел в зеркало заднего вида. Умная Мама ехала следом.
«Ладно, – решил. – Может, обойдется».
Подъехали к точке.
Это было открытое кафе на берегу озера.
Громкая музыка. Шум пьяной толпы. Запах шашлыков.
Анжела с Мамой пошла под легкий навес.
Николай видел, как обернулся сидящий в компании парней грузный мужчина в белом пиджаке. Кивнул Маме. И та ушла. Анжела осталась позади белого пиджака.
На Анжелу долго никто не обращал внимания. За столом усиленно выпивали и закусывали. Потом белый пиджак поднялся, и Николай понял, что это был тот самый Олег, по кличке «Вялый».
Вялый прошел мимо Анжелы к кустам. Там помочился. Обернулся к Анжеле.
– Ты чего, сука, стоишь? Иди сюда!
Анжела подошла.
– На колени!
Анжела обернулась на кафе.
Там все смотрели на развивающуюся сцену. Даже музыку приглушили.
– У тебя чего, со слухом плохо? – спросил Вялый и ударил Анжелу по лицу.
Она упала.
Николай рывком выбрался из машины.
Анжела поднялась, подобрала сумочку и опустилась на колени перед Вялым.
– Ну, чего ждешь, работай!
Анжела стала отворачиваться.
– Ты чего, падаль! Не нравится, что ли?!
– Не нравится, – ответила Анжела.
Вялый обернулся к кафе.
– Братва, она говорить умеет, – и, не глядя, опять ударил ее по лицу.
В кафе дружно заржали.
Анжела опять упала.
Николай наклонился в машину и достал из-под сиденья кастет, надел его на пальцы и пошел к Вялому.
Анжела опять уже стояла на коленях. По ее лицу текла кровь. Она стала рыться у себя в сумочке. Но не успела ничего оттуда достать. Вялый со всего размаху ногой, обутой в полуботинок на толстой свиной подошве, ударил ее в грудь. Анжелу даже подбросило от удара, она отлетела в сторону. Николай подбежал к ней, наклонился. Глаза ее были закрыты, изо рта текла кровь. Она не шевелилась.
– Ну что, готова? – услышал Николай над собой. Он повернул голову.
Над ним стоял Вялый.
Пьяный. Наглый. Самодовольный.
На его жирном лице сияла улыбка.
– Что, готова? Тогда забирай и привези новую, вдруг я опять в кустах захочу, – и Вялый повернулся уйти.
Николай поднялся и зацепил Вялого за рукав.
– Погоди, урод.
– Что?.. – обернулся Вялый.
– Ничего, – ответил Николай и снизу, вкладывая в удар всю ненависть и злость, обрушил кулак с кастетом в подбородок Вялого.
Что-то хрустнуло. Брызнула кровь, и Вялый, захрипев, рухнул на землю.
Николай отшвырнул кастет. Подхватил Анжелу и бросился к машине.
Дружки в кафе не сразу «въехали», что произошло. Никто и не ожидал, что кто-то поднимет руку на самого Вялого. Спохватились поздно.
Николай уже успел добежать до машины, втолкнуть Анжелу на заднее сиденье и впрыгнуть за руль.
Машина завелась с полоборота.
В него начали стрелять.
Благо, кругом были лес и кусты. Через минуту его уже не было видно.
Николай понимал, что сейчас заведут «БМВ» и «Мерседесы» и помчатся за ним. Но он уйдет. Уйдет.
По городу он мчался темными закоулками. Заскочил домой, захватил из тайника пистолет и деньги, и снова – в машину.
Когда выехал за город и убедился, что от погони избавился, остановился.
Осмотрел Анжелу.
Она уже пришла в сознание. И тихо постанывала.
У нее было разбито лицо.
Николай разорвал на ней кофточку. Стал прощупывать ребра. Анжела закричала. Стало ясно: у нее сломаны ребра. Николай осторожно, но плотно перебинтовал ей грудь. Сделал два укола: один – обезболивающий, другой – чтобы она уснула, и поехал дальше.
