Плакаты были готовы на следующее утро. Один Фил выставил в своей витрине, потом проехал по городу и раздал остальные своим приятелям — владельцам магазинов, оставив один себе, чтобы вывесить в окне своего дома, и еще один отдав Элизе, которая пообещала сделать то же самое.
Роланд запротестовал, когда увидел плакат в окне своей гостиной.
— Ты не можешь его там оставить, Лестер же наш друг.
— Твой друг, а не мой, — поправила она его.
— Когда он придет к нам, что я ему скажу?
— Вали все на меня. Если он станет ко мне приставать по этому поводу, я ему отвечу.
Но Лестер не стал приставать к ней. Каждый раз, когда он заходил к Роланду, Элиза убегала наверх и запиралась в своей комнате. Она пыталась убедить себя, что не избегает его, а делает это ради мира и спокойствия.
День, на который был назначен митинг, оказался серым и прохладным. Небо низко нависло над головами, и не было даже намека на прояснение. Плакаты вызвали достаточный интерес, и, если какой-нибудь посетитель спрашивал Фила про митинг, он долго убеждал того прибавить свой голос или хотя бы имя к манифестации протеста.
Вскоре после обеда начался дождь, мелкий, пронизывающий, который явно намеревался продолжаться до темноты и еще дольше. Элиза надела плащ, натянула ботинки и стала шарить в шкафу в поисках зонта. Роланд ждал ее в прихожей.
— Ты идешь? — с надеждой спросила она его.
Он презрительно рассмеялся:
— Ты затеяла безнадежную игру. Ты что, думаешь, Лестер не знает, как справиться с такими вещами? У него и раньше такое случалось. Вчера вечером он говорил мне, что у него найдутся на это свои методы.
— Он удивится, насколько серьезно настроены местные жители, — возразила Элиза. — Если у него есть мозги, он передумает и не станет рубить деревья.
Роланд пожал плечами:
— Иди, развлекайся. Это хотя бы вывело тебя из спячки. Тебя вытащили из спальни и оторвали от твоего драгоценного магнитофона, ты вернулась обратно на землю. — Он посмотрел на ее ботинки. — В буквальном смысле этого слова.
Элиза фыркнула:
— Спасибо за поддержку, братец. Если бы в этом деле не был замешан твой замечательный друг Лестер, ты бы тоже был с нами.
Он только еще раз пожал плечами и попросил:
— Закрой дверь. Ветер ледяной.
Элиза вышла под проливной дождь. Фил ждал ее в конце дороги, чтобы подбросить до места, и она с благодарностью села к нему в машину.
— Надеюсь, дождь не напугает людей, — пробормотал он, глядя сквозь залитое водой ветровое стекло.
Когда они приехали, под деревьями стояла маленькая группка людей, тщетно пытавшихся укрыться от дождя под голыми ветвями. Элиза открыла зонтик и держала его над пожилой дамой, переминавшейся с ноги на ногу под вязом.
Люди шли к месту собрания тонкой струйкой, а не валили толпами, как надеялись Элиза с Филом. Через десять минут под шум дождя, ударявшего в ковер прошлогодней листвы, Фил Поллард начал свою речь. Говорил он гладко и убедительно, и с самого начала ему удалось завладеть вниманием толпы. Но Элизу беспокоило то, что, в конце концов, его проповедь была обращена к тем, кто и так был на его стороне, — иначе они бы сюда не пришли.
Вдруг девушка с удивлением заметила знакомую фигуру, стоявшую возле одного из деревьев, и затаила дыхание.
Что здесь делает Лестер? Он взглянул в ее сторону, но и виду не подал, что узнал, — ее лицо было холодным и застывшим, как маска.
«Разве он не понимает, — подумала Элиза в тревоге, хотя после она укоряла себя за эту непростительную слабость, — что, если бы активисты в толпе узнали его, как одного из клана Кингсов, они могли бы напасть на него? И тогда, — в растерянности спрашивала она себя, — на чьей стороне оказалась бы я?» — и запретила себе даже рассуждать о возможности подобного выбора.
Собрание единогласно решило получить консультацию юриста и узнать, каким образом можно остановить строителей.
Толпа двинулась обратно к дороге. Машины одна за другой отъезжали от обочины и уносились прочь.
Фил отвез Элизу домой.
— Хорошее было собрание, — заметил он, пока они ехали. — Надеюсь, это даст Альфреду Кингсу пищу для размышлений. Кстати, ты не заметила, что вокруг слонялся его внук? Что он там делал? Шпионил за нами?
— Скорее всего, — горько ответила Элиза. — Думаю, теперь он доложит обо всем деду. О чем мы говорили, и какое решение было принято.
В этот вечер Элиза мыла посуду, а отец помогал ей, когда зазвонил телефон. Подошел мистер Леннан. Разговор был коротким.
— Да, она здесь, — услышала Элиза его слова, потом он положил трубку. На кухню он вернулся мрачным. — Это Лестер звонил. Он был, по-моему, очень раздражен. Сейчас он придет сюда к тебе.
Элиза попыталась подавить холодок страха, который побежал у нее по спине, и беспечно пожала плечами:
— Наверное, это по поводу сегодняшнего митинга.
— Как все прошло? — спросил отец.
Она рассказала ему, на чем они порешили, и он заявил, что вполне солидарен с ними, но вряд ли это чем-то поможет. Ее стало немного злить, что в последнее время он ни во что не хочет вмешиваться.
Он сказал тоном человека, готового к поражению:
— Ты ведь не перевоспитаешь Альфа Кингса, сама знаешь. Что бы там ни происходило — он все равно продвигается вперед и делает что хочет. Этим он и прославился на всю округу. И Лестер точно такой же.
Элиза шла по лестнице, когда прозвенел звонок. Девушка застыла от ужаса.
— Роланд! — крикнула она. — Открой дверь.
Но он сказал ей:
— Сама открой. Я сейчас не могу. Наверное, это Лестер. Скажи ему, что я спущусь через пару минут. Развлеки его, пока я не приду.
— Развлечь его? — Элиза посмеялась бы над этим, если бы не была так напугана. Звонок настойчиво требовал внимания, и она заставила себя спуститься по лестнице, все больше замедляя шаг, и открыть дверь. В дом стремительно вошел Лестер. Он был бледен от злости, и она повернулась, чтобы кинуться к себе наверх, но его рука метнулась и схватила ее за плечо.
— Не убегай, — сказал он таким голосом, что внутри у нее все замерло. — Я хочу с тобой поговорить.
Он втолкнул ее в гостиную, закрыл за собой дверь и прислонился к косяку, отрезая все пути к отступлению.
— Если ты по поводу митинга, Лестер, — жалобно заговорила Элиза, сама ненавидя себя за свою робость, — иди к Филу Лолларду. Он…
— Это не по поводу митинга, — сказал он сквозь зубы. — Это по поводу того, что случилось в результате митинга.
Она нахмурилась и неуверенно откинула назад волосы. Покачав головой, она сказала:
