Райан снова накрыл ее рот поцелуем, раздвигая губы кончиком языка и одновременно врываясь пальцем в ее таинственную пещеру. Влажную, теплую, тесную. И — о да! Эти нежные, как шелк, стенки сжимались и разжимались в ритмичном темпе.
Взад-вперед… Она прижалась к нему сильнее.
— Боже, Райан. Прошу…
Кто-то захлопнул дверцу машины, донесся приглушенный разговор какой-то пары за воротами. Сладострастная дымка наслаждения тут же растворилась, Райан поднял голову и выругался про себя, что не выбрал места получше.
— Не останавливайся… Я не могу… — Клэр закачала головой. Ее приглушенная мольба горячей волной окатила его.
Тело ее подрагивало, она была почти удовлетворена. Сердце учащенно билось, дыхание замерло. Освобождение так близко… Почти. Вот-вот обрушится волной, только наберет высоту…
— Дыши, котенок, — пророкотал он.
Его твердая плоть задевала бедро, губы соприкасались с ее губами, пока он скользил внутри ее.
Клэр задышала еще более учащенно. При следующем толчке наконец искры дикого горячего наслаждения пронеслись по телу вниз, потом обратно. Они все нарастали, усиливались, концентрировались и наконец вынесли Клэр волной в самый эпицентр величайшего экстаза.
— Ш-ш-ш, я тут. — Он накрыл ее рот поцелуем, заглушая тонкий вскрик, который она была не в силах удержать.
Мир вокруг запылал, превращая ее тело в тлеющие угольки.
Поймав порыв ветра, Клэр словно закружилась. Легкая, воздушная, наконец-то она обрела свободу…
Едва взлетев на несколько ступенек, они дали волю жадным чувствам, сплетаясь, как причудливые ветки деревьев, в объятиях и поцелуях. Клэр плотно обвивала ногами его бедра, руками — шею, а Райан осыпал ее горячими поцелуями, и она теряла дыхание…
Мгновение назад Клэр находилась на самом пике возбуждения, но этого оказалось мало. Ей хотелось большего — она стремилась обладать им всецело. Она хотела, чтобы все повторилось, а потом еще и еще — чтобы убедиться, что это не сон.
Одним движением руки Райан притянул ее к себе.
— Рубашку, — подгоняла Клэр — она желала насладиться его обнаженным телом.
Он поднял руки вверх, за спину, схватил рубашку, отбросил ее прочь. Словно молния ударила Клэр при виде роскошной фигуры Райана — крепких мускулов, широких плеч.
Одному богу известно, сколько продлится это счастье. Час? Ночь? Не желая терять ни секунды, Клэр потянулась к нему, пробежала языком по железным волнам мышц, слегка покусывая их.
— Клэр, я хочу войти в тебя, — выдавил Райан.
Стянув с нее блузку, потом брюки, он слишком торопился и не хотел ждать, когда она сделает это сама. И вот Клэр стоит перед ним обнаженная, на ней остались только босоножки с аккуратным бисерным рисунком, на шпильках.
— Наверх, там кровать. — Он притянул ее к своей голой груди.
Переступая через две ступени, они добрались до третьего этажа. Райан завернул за угол, плечом распахнул дверь, нащупал выключатель и ворвался в темное пространство.
— Райан, я не хочу медленно! — Клэр нетерпеливо теребила его обнаженную грудь и чувствовала, как играют мощные мышцы.
Опустив руки, она нащупала ширинку, ладонью обхватила каменный бугор, слегка его сжимая.
— Клэр, — пророкотал он низким тоном, и имя ее раздалось как предупреждение.
— И не хочу нежно…
Он уже понял. И она видела это в его глазах, чувствовала в своих руках, ощущала по электрическому заряду, словно пронизывающему воздух в комнате.
Откинув ее руки, Райан стащил с себя брюки и притянул Клэр к себе.
В следующее мгновение он раскинул ее на матрасе, наваливаясь сверху. Коленом развел ее ноги, не отпуская взгляда, посмотрел в небесные глаза.
— Чего ты хочешь, Клэр?
На мгновение время словно обратилось вспять, и Райан стал мужчиной, который вот-вот лишит ее невинности…
Той ночью он сдерживал себя безмерно, ласка его была запредельна, терпение не знало границ. Он использовал все свои умения, чтобы довести Клэр до пика наслаждения, даже не успев коснуться хрупкого сердца цветка.
Она отдала ему свое тело много лет назад, а теперь он возвращал его обратно…
— Тебя. Внутри себя, — ответила она и посмотрела ему в глаза. — Пожалуйста…
И Райан вошел в нее — не резким движением, как ей представлялось, а ровным, постепенно нарастающим скольжением. Он проникал глубже сантиметр за сантиметром, и с каждым толчком она все сильнее ощущала силу его страсти.
Как великолепно! Как хорошо… Больше, чем она ожидала. Все, о чем она мечтала…
— Клэр, ты чувствуешь меня? — требовал он ответа сквозь плотно стиснутые зубы, и оттого голос его казался шершавым, словно гравий.
— Да.
Было больно, как в первый раз. Его нефритовый ствол был слишком крупным, и она не знала, то ли просить остановиться, то ли молить продолжать…
— Ответь мне! — прорычал он ей на ухо.
— Да! — выкрикнула она. — Чувствую!
Так приятно, так глубоко. Мышцы ее сжимались, обнимая орудие любви.
Над ухом раздалось грубоватое ругательство, и он отстранился, обнажая свою плоть. Каждая клетка тела была возбуждена до предела, и волна мятежного упоения усиливалась, нарастала. Сжигаемая внутри, Клэр беспомощно ловила ртом воздух. Еще один толчок, до самого дна расщелины, еще один экстаз блаженства, движение назад, и снова.
Жестче.
Резко. Грубо.
Райан, стискивая зубы, упрямо двигался вперед. Каждый толчок приносил мучительное наслаждение. Клэр была такая узкая и горячая… Такая податливая… Невозможно забыть — он был у нее единственным! Райан ощущал это с каждым мучительным толчком, с каждым погружением любовного орудия.
Клэр была его женщиной.
Не хотелось признаваться себе в этом. Не хотелось упиваться этой мыслью. Но это было так.
«Моя».
С каждым стоном наслаждения, с каждым толчком.
«Моя».
К ней никто не прикасался!
«Моя».
Ее никто не возбуждал.
«Моя».
Каждый любовный звук, который вырывался из Клэр, принадлежал ему.
Какое безумие! Она опять довела его до помешательства — с такой же легкостью, как и девять лет назад.
«Моя. Моя. Моя».
Он задвигался энергичнее. Клэр крепче сжала его тело бедрами, пальцами вонзаясь в его плечи. Как хорошо, как невообразимо хорошо… Она потянулась к нему, откинув голову, губы открывались и закрывались, пока, наконец, не выкрикнули одно-единственное слово:
— Райан!
Наслаждение заполнило ее от макушки до пяток.
Какая она была красивая! Какая прекрасная в своей радости…
Дыхание ее постепенно успокоилось. А потом в бледном свете звезд, просачивающемся сквозь голые окна, он увидел слезы на ее щеке.
