— Да, была такая просьба, — туманно подтвердила Эглантайн. — Я обещала следить, чтобы все было в порядке…
Ник понимающе улыбнулся и кивнул. Постепенно все становилось на свои места. Богатые предки укатили в круиз, оставив дочь поливать цветы в их доме. Это объясняет наличие у простой продавщицы шикарного особняка. И вместе с тем лишний раз доказывает, что Мьюриел все еще хранит свой настоящий адрес в тайне.
— Вы прямо как русская матрешка! — воскликнул Ник. — Или как луковица: каждый раз, когда мне кажется, что вы в моих руках, я обнаруживаю еще один таинственный слой.
— Ценю ваше воображение, но я бы, пожалуй, предпочла быть матрешкой, от лука у меня слезы текут.
— Да от вас потекут не только слезы, — пробормотал Ник, смерив ее задумчивым взглядом. — И мне кажется, мисс Никсон, на вашем счету немало разбитых мужских сердец!
Эглантайн скромно потупилась и стала разглядывать пузырьки в бокале.
— Вы несете какую-то чушь…
— О, так всегда и бывает, когда я умираю с голоду! — поспешно отозвался Ник. — Я бы заказал спагетти с сыром, а вы? — Он указал на черное табло в дальнем конце зала, где были перечислены все «деликатесы» этого заведения.
— Мы же договаривались: всего один бокал, — упрямо возразила Эглантайн и вдруг вспомнила свой недоеденный утром сандвич, а пустой желудок тотчас требовательно заурчал.
— Ну одну-то порцию спагетти можно! — уговаривал Ник. — Или ждите, пока вернетесь домой, к своему любимому холодильнику.
— Ладно, — буркнула Эглантайн. — Но платит каждый за себя!
— Чтобы потом я не смел востребовать свою долю натурой! — рассмеявшись, подхватил Ник и подозвал официанта.
— Да, кстати, — заговорила Эглантайн, когда заказ был сделан. — Если вы без очков, как вам удалось разглядеть, что здесь подают спагетти?
Ник пожал плечами, проклиная себя за неосторожность.
— В таких заведениях обычно ничего другого не бывает.
— Разумеется, — медленно проговорила Эглантайн, подозрительно щурясь. — Я так и думала.
В ее голове зашевелились подозрения. Слишком много в Нике несоответствий, и эти неясности пробудили в ней интерес. Точнее не в ней, а в писательнице, которая была частью ее натуры. Вечер можно провести с пользой, если внимательно слушать и наблюдать за лжебухгалтером.
И она очертя голову ринулась в бой:
— Вы всегда носили очки?
Ник растерялся.
— Нет, только в последнее время начал…
— Наверное, зрение быстро портится, если целыми днями ломать глаза над цифрами, — коварно предположила Эглантайн, подбадривая собеседника обольстительнейшей из улыбок.
Ник насторожился, решив, что эта ангельская улыбка появилась неспроста.
— Вы совершенно правы. Когда долго сидишь за машинкой, да еще и без конца щелкаешь на калькуляторе — к концу дня в глазах начинает рябить, а потом ты уже не можешь видеть предметы так ясно и четко, как раньше.
— Значит, мне тоже надо быть осторожнее… — забывшись, сказала Эглантайн.
— А разве вы продаете косметику с помощью пишущей машинки? — тут же прицепился Ник.
— Э-э-э… я имела в виду калькулятор, а не машинку. Хотя и машинкой я тоже пользуюсь. Знаете, заказы всякие… — туманно объяснила она и деланно рассмеялась, чувствуя, как алая краска предательски покрывает щеки.
Это шампанское, выпитое на голодный желудок, сделало меня столь неосторожной, решила Эглантайн.
— Ну, тогда спите спокойно! Думаю, ваши глазки еще много лет будут такими же зоркими, как сегодня.
Эглантайн вымученно улыбнулась и сделала глоток шампанского.
— Однако ваша нервная система оставляет желать лучшего, — продолжал Ник. Перегнувшись через стол, он прикоснулся к ее запястью, пытаясь нащупать пульс. — Вот и сердечко стучит, как у зайца! — Он засмеялся. — Для продавца, который каждодневно общается с множеством людей, вы чересчур легковозбудимы. Скажите, Мьюриел, вы такая со всеми, с кем встречались, или только со мной?
Со всеми? Да за кого он меня принимает? — ужаснулась Эглантайн. Не считая парочки невинных, почти дружеских увлечений в университете, в моей жизни был только Чарлз! Она высвободила запястье и спрятала обе руки под стол.
— Я же говорила, мне еще не приходилось встречаться по объявлению…
— Тогда давайте сменим сценарий, — предложил Ник. — Притворимся, что познакомились, как обычно. Допустим, я пришел к вам в универмаг, мы разговорились и я пригласил вас на ужин. Теперь вы не чувствуете себя скованно?
— Не знаю… Может быть…
— Тогда забудьте об этом проклятом объявлении! Теперь мы просто Ник и Мьюриел. Мы пришли сюда пропустить по стаканчику и познакомиться поближе.
Эглантайн подняла голову и посмотрела ему в лицо. Ник улыбался совсем по-детски. В уголках его чувственного рта залегли веселые морщинки. Неожиданно Эглантайн поймала себя на мысли, что ей хочется сесть ближе и прижаться к нему всем телом. Почувствовать тепло его кожи, ощутить упругие мышцы под тонкой тканью одежды…
— Вы всем так говорите? — еле слышно пролепетала она, стараясь не смотреть Нику в глаза.
— Кому это — всем?
За столиком воцарилась тишина — неловкое обманчивое молчание, которое говорило больше, чем любые слова. В душе Эглантайн боролись два взаимоисключающих желания: дать волю чувствам и подавить непроизвольное проявление нежности.
С кем угодно, когда угодно, где угодно, но ты никогда не забудешь этих минут! — сладко нашептывал ей внутренний голос.
Подоспел официант. На столике появились две огромных тарелки со спагетти, корзиночка с хлебом, два салата, бокалы и бутылка вина.
Он сказал «давай притворимся», подумала Эглантайн, и я готова изображать Мьюриел, хоть это чревато самыми непредсказуемыми последствиями. Что ж, будь что будет, а там разберемся!
Белое вино, которое глотала томимая жаждой Эглантайн, было прозрачным и терпким. Оно проникало во все уголки ее напряженного тела, согревало и ласкало, расслабляя нервные окончания.
— Какое вкусное! — похвалила Эглантайн, ставя на стол пустой бокал. — Люблю все французское!
— Вы когда-нибудь были во Франции?
— Да. Чудесная страна, мне там понравилось. Год назад мне довелось провести там целых три месяца.
— Так много? — Брови Ника удивленно поползли кверху. — Какая туристическая фирма продает путевки на три месяца?
— Я ездила не по путевке, — объяснила Эглантайн, раздосадованная его дотошностью, — а по работе.
И это было правдой. Эглантайн разрабатывала сюжет своего третьего романа, действие которого разворачивалось в эпоху Генриха IV. Эглантайн объехала почти всю страну, выискивая мельчайшие подробности жизни тех лет. В качестве награды она позволила себе недельный отдых на Лазурном берегу. Работать во Франции ей было интересно и приятно, такой же интересной получилась и книга.
