Ной сделал шаг назад:
— Я могу расчесать тебе волосы, Келли. Наверное, у меня даже получится собрать их в хвост, но не знаю, насколько хорошо это будет выглядеть.
Келли посмотрела на него. Почему-то образ мужчины, расчесывающего волосы женщине, всегда казался ей сексуальным.
— Если тебе не сложно. — Она подошла к своей сумке и вытащила расческу с широкими зубьями. — Используй эту. Они очень спутанные.
Ной жестом указал на кровать и, когда она села, устроился позади нее. Его колени находились по обе стороны от ее бедер, и она попыталась не думать о том, что они оба находятся на кровати, на ней нет бюстгальтера, а буквально несколько минут назад в ванной комнате между ними произошло нечто чрезвычайно интимное.
— Наверное, будет лучше, если ты разделишь их на пряди, — сказала Келли, пытаясь удержать часть волос левой рукой. — Иначе они еще больше запутаются.
— Думаю, я бы и сам догадался, — сказал Ной. — Просто скажи, если я сделаю тебе больно.
Когда Келли причесывалась сама, она делала это рывками, и поэтому ее очень удивило и завело то, с какой осторожностью это делал Ной.
— Я слышала, как ты разговаривал по телефону, — сказала она, пытаясь разрядить сексуальное напряжение. — Я не хотела подслушивать, но мне показалось, что ты расстроен. Не хочешь поговорить об этом?
На секунду его рука замерла в ее волосах.
— Просто я затеял кое-что, но не совсем уверен, что готов к этому.
— Ты продаешь свой дом? — спросила Келли, ведя кончиком пальца вдоль узорчатого рисунка на шелковом одеяле.
— Пытаюсь.
— Ты хотел бы жить где-то в другом месте?
— У меня есть еще один дом на другом конце города. — Ной перешел к следующей пряди. — Я сдавал его в аренду, но сейчас подумываю туда вернуться. Он пустует уже несколько месяцев.
— Почему бы не продать тот дом и не остаться здесь?
Ной откашлялся:
— Ты чувствуешь себя лучше после ванны?
Понятно. Судя по всему, это щекотливая тема.
— Пытаешься сменить тему? — Келли не собиралась влезать в его личностное пространство, но после того, что произошло между ними в ванной, границы между ними несколько стерлись. — Мне кажется, ты расстроен, и я хотела бы помочь.
— Я знаю. Но есть вещи, которые мне неудобно обсуждать с кем бы то ни было.
У него была какая-то тайна, и, откровенно говоря, она не имела права допытываться.
— Так как ты себя чувствуешь? Боль утихла? — снова спросил он.
— Не совсем. Но я чувствую себя намного спокойнее.
— Это хорошо. — Ной встал с кровати. — Где резинка?
Келли указала на небольшой чемоданчик:
— Там, на самом верху.
Он раскрыл чемоданчик и улыбнулся.
— Ты любишь читать? — В его руках был детективный роман.
— Обожаю, — сказала она.
— Нет лучшего способа убежать от своих проблем, читая о чужих, — засмеялся Ной. — Жаль, что это невозможно в реальной жизни.
Она хотела задать ему еще один вопрос, но поняла, что снова лезет не в свое дело, и промолчала.
— Как бы ты хотела, чтобы я их завязал? — спросил он.
Взглянув через плечо, Келли рассмеялась:
— Ты серьезно? Я счастлива, что ты их хотя бы расчесал и они не будут выглядеть как гнездо.
Ной собрал ее волосы на затылке и стянул их резинкой.
— Думаю, мы остановимся на классическом варианте. Возможно, после трех недель тренировок я научусь делать французскую ракушку.
— Ты знаешь, что такое французская ракушка? — спросила она удивленно.
— Только полные идиоты не знают, что такое французская ракушка, — пошутил Ной. — Но то, что я знаю название, не означает, что я умею ее делать. Хотя, возможно, в ближайшее время я овладею мастерством парикмахера.
Рассмеявшись, Келли встала и посмотрела на него:
— Да, если перестанешь пользоваться спросом в качестве пластического хирурга, сможешь добавить в резюме пункт, рассказывающий о том, что ты еще и стилист. Я могу написать рекомендации.
Ной улыбнулся, глядя на нее, и ее сердце замерло. Но она совсем не хотела, чтобы ей слишком понравилось пребывание здесь, потому что это временно.
— Ты голодна? — спросил он, переводя взгляд с лица на ее торчащие соски и обратно.
О да, она была голодна, и у нее было такое чувство, что и он имеет в виду не только еду. Келли откашлялась:
— Я бы не прочь поесть.
— Тогда пойдем на кухню.
Да, выйти из этой спальни — превосходная идея.
Ной в очередной раз ударил по боксерской груше, пытаясь забыть о предыдущем вечере. Когда Келли вышла из ванной, ее кожа была все еще влажной, мокрые волосы прилипали к ее, то есть его рубашке, делая материю еще более тонкой, а ее ничем не стесненную грудь — еще более заманчивой. Пребывание с ней под одной крышей стало серьезным испытанием для его силы воли. Она здесь совсем недолго, но уже успела оставить свой след. Ее цветочный аромат наполнил каждую комнату, напоминая ему об очень важном событии — в его доме появилась женщина.
Келли была первой женщиной, которую Ной привел домой после смерти Малинды. Этот дом он планировал делить с женой и считал, что приводить сюда других женщин неправильно. Но в данном случае он отказывался чувствовать себя виноватым за то, что помог другу… даже если это подруга, а он изо всех сил боролся с сексуальным влечением к ней. Боролся и терпел поражение. Огонь в костяшках его пальцев, усиливающийся после каждого удара по груше, лишь немного отвлекал его от мыслей о продаже дома, о Тельме, которая, вероятно, не получала необходимые лекарства, и о том, что его новая соседка по дому — чертовски сексуальная женщина, которая носит его рубашку без бюстгальтера и шорты, демонстрирующие ее загорелые стройные ноги и изящные ступни с розовыми отполированными ногтями. Даже бинты, фиксирующая повязка и пурпурные синяки по всему телу не умаляли ее красоту. Картину омрачало лишь то, что свет в ее глазах померк. Но Ной обязательно найдет способ его вернуть.
Неожиданно зазвонил его сотовый. Выдернув руки из боксерских перчаток, он присел на силовой тренажер и взял трубку:
— Алло.
— Привет, ты занят? Судя по голосу, ты чем-то озабочен.
Ной уперся локтями в колени:
— Боксирую. Что ты хотел, Макс?
— Я звоню, чтобы узнать, как себя чувствует Келли. С ней все в порядке?
Ной вздохнул:
— Вчера у нее все болело, а сегодня утром она упрямилась и не хотела принимать лекарства.
— А ты остался дома, чтобы поиграть в доктора? — пошутил Макс. — Прости, дурацкая шутка. Ну а если серьезно, дружище, ты остался с ней сегодня?
Ной кивнул, словно Макс мог его видеть:
