— Это вы?!! — воскликнула Эглантайн, хватая фотографию. — Значит, вы просто «знакомы» с хозяевами дома? Здесь жили ваши родители, так?
— Каюсь. — Ник виновато развел руками. — В этом доме прошло мое детство, с ним связаны самые чудесные воспоминания, но я уже давно живу не здесь.
— Все равно он ваш! То есть, я имею в виду, когда-нибудь достанется вам…
— Это исключено. — Ник решительно покачал головой. — Родители хотят навсегда остаться во Флориде, южный климат больше подходит их здоровью, так что дом скорее всего будет выставлен на продажу.
— И вам ни капельки не жалко?
Ник улыбнулся.
— Ну, может, только если самую капельку. Это же все-таки не наследное поместье! И вообще надо смотреть в будущее, а не в прошлое. Когда-нибудь, — решительно прибавил он, — я куплю собственный дом, чтобы у моих детей были такие же приятные воспоминания, как и у меня.
— Правильно… — еле слышно отозвалась Эглантайн, почувствовав приятное головокружение и слабость.
Она вернулась к пианино и бережно поставила рамку на место, стараясь, чтобы Ник не заметил, как дрожат ее руки. Но она напрасно опасалась: он прошел в другую часть гостиной и распахнул застекленные двери, ведущие прямо в сад.
— Не хотите подыскать подходящее для пикника место? А я пока распакую привезенные деликатесы.
Эглантайн рассеянно кивнула и медленно вышла на улицу, остановилась на крыльце и ухватилась за перила, чтобы не упасть. Потому что вдруг поняла, что ни одна другая женщина не станет и не может стать матерью детей Ника. Ни одна другая, кроме нее самой…
— Нет… — прошептала она побелевшими губами. — Это просто смешно… Такого быть не может!
Ведь нельзя же думать о семье, когда знаешь человека от силы неделю! Может, это просто сексуальное влечение? — размышляла Эглантайн, спускаясь в сад. Да-да, именно влечение, что же еще? Тогда почему мне кажется, что я знаю Ника очень давно? Это все гормоны, решила она, пытаясь взять себя в руки. Те самые биологические часы, о которых так часто говорит Мьюриел.
Эглантайн усмехнулась и стала высматривать место для пикника. Терраса коттеджа была построена с таким расчетом, чтобы летом, сидя за чашкой чаю, можно было вдыхать аромат роз, которые росли буквально под ногами. В дальнем конце сада под кустами сирени Эглантайн заметила деревянную беседку, в центре которой стояли столик и два стула с высокими спинками.
Сирень только-только начала зацветать, и легкий порыв ветра донес до Эглантайн ее божественный аромат.
Отныне запах сирени будет вечно напоминать мне о любви и… о разлуке, подумала она и вошла в беседку.
— Мне здесь тоже нравится, — послышался за ее спиной голос Ника. — Я так и думал, что вы выберете именно беседку…
— Скорее это она меня выбрала, — ответила Эглантайн, помогая Нику расстилать скатерть.
Ее сердце таяло от любви…
Хотя Эглантайн совсем не хотела есть, она боялась, что Ник заметит ее волнение, и старательно поглощала все, чем угощал гостеприимный хозяин. И не напрасно, потому что свиной шашлык с красным соусом в исполнении Ника действительно заслуживал похвалы.
Эглантайн не скупилась на комплименты, решив во что бы то ни стало поддерживать непринужденную беседу. Впервые в жизни она боялась тишины. Боялась того, к чему могло привести обоюдное молчание.
— Еще клубники? — спросил улыбающийся Ник, когда Эглантайн съела все до крошки.
— Больше не могу! — простонала она, откидываясь на спинку стула. — Еще чуть-чуть, и я лопну!
Ник удивленно приподнял бровь, окинул ее худощавую фигуру оценивающим взглядом, задержавшись на выпирающих под свитером полушариях груди, и тихо заметил:
— Едва ли. Но раз вы больше ничего не хотите, я унесу в дом грязную посуду. По-моему, скоро похолодает.
Эглантайн взглянула на небо и удивилась, увидев надвигающиеся огромные черные тучи.
— Вам помочь? — спросила она, вставая из-за стола.
— Не надо, я справлюсь. — Ник начал ставить тарелки на поднос. — Отдыхайте и наслаждайтесь последними солнечными лучиками, а я приготовлю по чашечке кофе.
Когда он ушел, Эглантайн вышла из беседки и, стараясь справиться с волнением, прошла в сад, где вовсю цвели розы.
Родители Ника возвели там настоящую оранжерею. Под пластиковой крышей были разбиты целые клумбы разнообразных видов розовых кустов. Она медленно прошла между рядами, время от времени приседая на корточки, чтобы прочесть название того или иного цветка и вдохнуть аромат душистых тугих бутонов.
Ник тихо сказал ей в спину:
— Эглантайн.
И Эглантайн подскочила как ужаленная, вытаращив на него полные ужаса глаза.
— Откуда вы знаете?! Кто вам сказал?!
Ник удивленно вскинул брови.
— Общаясь с моей мамой, невозможно не знать таких вещей, — пояснил он, кивая на прикрепленные к розовым кустам дощечки, где указывался сорт и возраст растения. — А это — Роза Мунди, то есть Роза Мира, любимица моей матери. Простите, что испугал вас, — поспешно добавил Ник. — Мне казалось, вы слышали, как я подошел.
— Я… я замечталась, — ответила Эглантайн, нервно покусывая губы. — Как же можно отдать все это незнакомым людям? — спросила она, описав рукой широкую дугу. — Свой дом, свой сад, эти розы…
Ник пожал плечами.
— Теперь у них есть другой дом, другой сад и новые розы. Во Флориде они растут даже лучше, чем здесь. Просто придется снова возиться с саженцами. Он протянул руку и тронул Эглантайн за плечо. — Боже, да вы вся дрожите! Я и впрямь здорово вас напугал. Пойдемте-ка лучше в дом.
Эглантайн слегка отстранилась и сказала:
— Все в порядке. Переезд в другой штат — довольно серьезный шаг. Что их к этому подтолкнуло?
— У моего отца было хобби играть на бирже, и ему удалось сколотить приличное состояние. Они с матерью любят тепло, почти все отпуска мы проводили во Флориде, таким образом у родителей появилась мысль купить там дом и переехать насовсем. Когда отец вышел на пенсию, им представилась такая возможность, вот они и уехали.
Эглантайн сдержанно хихикнула.
— Значит, это от отца вам достались экстраординарные математические способности!
— Совсем нет, я очень плохо считаю в уме.
Эглантайн изумленно вытаращила на него глаза.
— Но ведь вы бухгалтер! Как же так: счетовод — и вдруг не умеет считать?
Наступила обманчивая тишина. Наконец Ник улыбнулся и непринужденно произнес:
— К счастью, у меня есть калькулятор. И вообще, львиная доля моих обязанностей приходится на составление всяких докладов руководству.
Эглантайн вспомнила все то, что рассказывал о своей профессии Чарлз, и нахмурилась.
