Эглантайн вспомнила все то, что рассказывал о своей профессии Чарлз, и нахмурилась.
— Но, насколько мне известно…
Договорить она не успела. Словно гигантский ковш с водой опрокинулся с неба на землю, и тяжелые дождевые капли забарабанили по зеленой листве.
Ник схватил ее за руку и побежал к дому.
Не успели они добраться до террасы, как дождь совершенно внезапно перешел в град. Ник буквально втащил Эглантайн в дом, спасаясь от крупных белых горошин, которые безжалостно лупили по лицу и плечам.
Вскоре стеклянные двери в сад были надежно закрыты, и Эглантайн с Ником прошли в гостиную. Эглантайн потрясла головой, и на пол посыпались подтаявшие льдинки. Она засмеялась.
— Я промокла до нитки! Вот тебе и весна!
Эглантайн взглянула на Ника, надеясь, что он улыбнется в ответ, но увидела совсем иное. Полным вожделения взглядом он буквально пожирал контуры ее тела, которые четко вырисовывались под тонкой тканью мокрой одежды.
— Тогда, может, нам стоит исправить это? — тихо произнес Ник и медленно расстегнул рубашку.
Эглантайн понимала, что еще не поздно все прекратить. Она могла попросить Ника остановиться, ведь он обещал не делать ничего против ее воли, но Ник даже не пытался приблизиться к ней, а, наоборот, отошел в противоположную часть комнаты.
Эглантайн стояла, не в силах пошевелиться, и молча смотрела, как он снимает рубашку и бросает ее на пол. От вида обнаженного мускулистого торса, покрытого завитками черных волос, у нее бешено заколотилось сердце. В комнате царила напряженная тишина, нарушаемая лишь треском поленьев в камине да хрипловатым дыханием Эглантайн.
Может, все это мне только кажется? — думала она, прислушиваясь. А что, если… его сердце тоже готово выскочить из груди?
И тут она увидела, что Ник собирается расстегивать молнию на джинсах.
— Подожди, прошу тебя, не надо! — взмолилась Эглантайн.
Он замер на мгновение, вопросительно взглянул на нее и переспросил:
— Не надо?
Ничего не ответив, Эглантайн стала стягивать через голову мокрый тяжелый свитер. Секунду спустя вслед за ним на полу оказались трикотажная майка и лифчик. Поеживаясь от холода, Эглантайн высвободила ноги из мокрых туфель и подошла к Нику.
— Разреши мне сделать это… — тихо попросила она, заглядывая ему в глаза.
Он улыбнулся. Тогда Эглантайн прижалась ладонями к его груди и ощутила, как твердеют от ее прикосновения его соски. А когда ее трепетные пальцы скользнули вниз, остановились на плоских упругих мышцах живота, пощекотали черную линию волос, убегающую под ремень, Ник вдруг запрокинул голову и протяжно застонал.
Эглантайн потянулась к нему, вдыхая возбуждающий запах мужской плоти, расстегнула одну-единственную пуговицу и стала медленно расстегивать молнию на джинсах.
Ник скинул их нетерпеливым движением, а обтягивающие плавки не могли скрыть от восхищенного взора Эглантайн, что он сильно возбужден.
— Теперь моя очередь, — хрипло пробормотал Ник, снимая с нее брюки, а затем и шелковые трусики.
Он обнял Эглантайн за плечи и прижал к себе. Прошелся ладонями по плечам, по гладкой спине, скользнул по ягодицам, погладил бедра. Захватив губами набухший сосок, Ник стал покусывать и посасывать его, наслаждаясь стонами удовольствия, которые издавала Эглантайн. Потом взял ее пылающее лицо в свои руки и поцеловал в раскрытые губы, пробираясь языком в самые потайные уголки бархатистых глубин ее рта.
— Я хочу тебя! — простонала Эглантайн, закрывая глаза и извиваясь от желания в его объятиях.
— Наконец-то! — отозвался Ник, укладывая ее на ковер.
Прижавшись друг к другу, их тела сплелись в единое целое и задвигались в общем ритме, то ускоряя его почти до конвульсий, то замедляя чуть ли не до полного расслабления.
— Не закрывай, пожалуйста, глаза, — попросил Ник. — Я хочу видеть, как тебе хорошо…
— Но я вообще-то… — Эглантайн смутилась, не зная, как объяснить Нику, что никогда не испытывала в постели ничего похожего на оргазм. — Я никогда еще…
— Это было раньше, — перебил ее Ник нежно. — А со мной тебе будет так хорошо, что ты забудешь все на свете.
Ее податливое тело изогнулось как струна, когда началось то, о чем несколько секунд назад Эглантайн не смела даже мечтать. Она кричала, хрипло сладострастно стонала, видя перед собой изменившееся почти до неузнаваемости напрягшееся лицо Ника и чувствуя последние сокращения его мышц…
Потом они долго приходили в себя, лежа в обнимку на полу, глубоко дыша и прислушивались к биению сердец друг друга. Ник приподнялся на локте и осторожно спросил:
— Тебе было хорошо со мной? Я не сделал тебе больно?
— Нет, что ты! — Эглантайн засмеялась, пряча лицо у него на груди. Не в силах побороть любопытство, она слизнула капельку соленого пота, стекавшую с его плеча. — Чего-чего, а боли я не почувствовала.
— Я потому спросил, что в первый раз это бывает иногда несколько… потрясающе.
— Я бы сказала не потрясающе, а великолепно, — поправила Эглантайн.
— Нет-нет, — упрямо возразил Ник. — Великолепным это не будет никогда. Потому что «великолепно» означает, что нам больше нечего придумать. А у нас еще много чего впереди. Сотни часов практики я тебе обещаю.
Эглантайн поднялась на второй этаж, приняла душ и, войдя в спальню, легла в приготовленную Ником постель.
Неожиданно где-то внизу хлопнула входная дверь и послышался женский голос, зовущий Ника.
— Черт, наверное, миссис Питэм, — пробормотал Ник, вскакивая с кровати. — Должно быть, увидела мою машину возле дома.
— Ты не можешь идти в таком виде! — в ужасе прошептала Эглантайн. — Что она подумает?
— Что я принимал ванну, — хитро улыбаясь, ответил Ник, после чего надел халат и обмотал голову махровым полотенцем.
Когда он ушел, Эглантайн вздохнула и снова забралась под одеяло. С первого этажа доносились приглушенные голоса, и от одиночества в чужом доме Эглантайн стало тоскливо.
Она свесила с кровати ноги и огляделась. Дверь из спальни вела прямо в комнату Ника, которая принадлежала ему, когда он был еще мальчишкой. Эглантайн посмотрела на свою одежду, высушенную заботами Ника на калорифере, и решила одеться, но желание сначала хоть одним глазком заглянуть в комнату Ника, где он не жил уже много лет, оказалось сильнее здравого смысла. В конце концов, разве лишняя информация не будет полезной для создания образа героя ее романа?
В убранстве комнаты не оказалось ничего примечательного. Это была чисто мужская спальня, обставленная минимальным количеством самой необходимой мебели. На полу лежал простой серый коврик, шторы и покрывало на кровати были из толстого материала оливкового цвета. Но больше всего поражало обилие всевозможных книг, расставленных на полках, которые занимали почти все пространство. Здесь были и потрепанные книжки для детей, и классические романы, но в основном — приключения и научная публицистика, посвященная странам Африки, Востока и Южной Америки.
