Клайд бросил взгляд на дом. Он хочет, чтобы она ради него уехала из Бостона. А он сам готов бросить все это ради нее?
Если быть до конца честным, то он не уверен.
И тут Клайд вспомнил, что Эмили как-то предложила ему помочь: после контузии у него до сих пор были проблемы с чтением. Какое-то время он посещал специальные курсы для больных с черепно-мозговыми травмами при военном госпитале в Бостоне, но ему это быстро надоело и он приехал сюда и занялся строительством дома. Может, стоит попросить Эмили с ним позаниматься? И тогда у него будет повод проводить с ней больше времени.
Клайд разделся и встал под душ. Нужно разработать план. Если он и научился чему в «Морских львах», так это тому, что для успешного выполнения боевой задачи необходим четко проработанный план. А завоевать Эмили — задачка не из легких!
Когда он остановил грузовичок перед домом Эмили, она сидела на корточках у крыльца и красила новые доски. В коротеньких шортах и испачканной краской рубашке, завязанной узлом на животе, она была так хороша, что у Клайда защемило сердце.
Почувствовав его взгляд, она обернулась, поднялась и одарила его улыбкой, а он, усилием воли переведя глаза с ее ног на крыльцо, с улыбкой заметил:
— Неплохо получается! Привет.
Интересно, есть ли у нее под рубашкой лифчик? — пришло ему в голову, и он полез в кузов за досками.
Эмили нахмурилась.
— А это зачем?
— Пол под раковиной наверху подгнил. Надо заменить.
— А может, не надо?
— Решать тебе, но, если покупатель обратит внимание, у него будет повод опустить цену.
Эмили тяжко вздохнула.
— Понимаю.
— Так что не жалей денег на ремонт, — продолжал он. — Не сомневайся, они окупятся сторицей. И дом продастся быстрее.
Она улыбнулась, а Клайд помрачнел. Он все больше и больше убеждался в том, что не хочет, чтобы Эмили уезжала из Огасты.
— Вот такие вот дела, Эмили! Чем быстрее я приведу тут все в порядок, тем быстрее ты вернешься в свой любимый Бостон и насладишься смогом и пробками, — поддразнил ее он.
В ответ Эмили швырнула в него перепачканной краской тряпкой. Тряпка не достигла цели, и Клайд хохотнул.
— Недолет! Мало каши ела. Эмили вытаращила на него глаза.
— Да что с тобой сегодня? Не с той ноги встал, да?
Нет, просто сегодня я понял, что люблю тебя и что все это вряд ли кончится добром, хотел сказать Клайд, но вместо этого, молча пожал плечами и, подняв тряпку, вернул ей.
— Ты завтракал? — спросила она, встав на единственную неокрашенную ступеньку.
Клайд так спешил ее увидеть, что только выпил кофе, а готовить ничего не стал.
— Нет. А чем меня будут потчевать? — ухмыльнулся он, а про себя подумал: не иначе бутербродами с арахисовым маслом и вареньем.
— Вечером я ходила в магазин и кое-что прикупила. Хочешь бутерброд с холодной телятиной?
— Хочу. И если можно, то два. — Клайд улыбнулся. — Только я сам сделаю, ладно?
— Нет, я справлюсь. — Она вытерла руки тряпкой и шагнула в дом.
А Клайд отнес доску во двор и положил на лужайку рядом с верстаком. Потом вернулся к грузовику, достал из кузова еще одну доску и сумку с инструментами и, идя к дому, заглянул в окно кухни, где Эмили хлопотала у стола.
Господи, кажется, на этот раз он серьезно влип!.. Ну, надо же было так влюбиться! И нечего вымещать свою злость на Эмили. Ведь она-то ничем не виновата!
Он вошел в кухню и, оглядев стол, потянул носом и улыбнулся:
— Пахнет аппетитно!
— Тебе легко угодить, — улыбнулась Эмили.
— Я бы не сказал, — буркнул он себе под нос.
— Что? — Она подняла на него глаза. Клайд покачал головой.
— Да так, ничего…
Они сели за стол и какое-то время ели молча. Уничтожив один бутерброд, Клайд решил, что момент для задушевной беседы подходящий.
— Эмили?
Она посмотрела на него и улыбнулась.
— Что? — Выражение его лица насторожило ее, и улыбка погасла.
Он помолчал, собираясь с духом: не так-то просто просить об одолжении.
— Помнишь, ты как-то предлагала мне помочь с чтением?
— Помню.
Он выдержал еще одну паузу и спросил:
— Ты еще не передумала?
Эмили с облегчением перевела дыхание.
— Конечно нет! С радостью помогу тебе всем, чем смогу. В любое время.
— Может, начнем прямо сегодня? — обрадовался он. — Когда закончим работать?
— Разумеется! — улыбнулась она. — А от тебя, Клайд, требуется одно — приготовить ужин. — И она кивнула на холодильник.
Клайд оценил ее тактичность, и ему сразу стало легче.
— Договорились! — улыбнулся он и протянул ей руку.
Она протянула свою, и ее теплые изящные пальцы полностью скрылись в его загорелой сильной ладони.
Похоже, с тех пор, как она уехала поступать в колледж, книг у Мэгги не прибавилось! — думала Эмили, стоя у этажерки в гостиной. Она понятия не имела, насколько серьезные проблемы у Клайда с чтением, зато точно знала: просить ее о помощи ему было не так-то легко. Значит, надо быть осторожной, а то еще ранит его мужское самолюбие.
Поразмыслив, Эмили отобрала три книги, в том числе антологию американской поэзии, которую подарила Мэгги на прошлое Рождество. Судя по идеальной суперобложке, бабуля ни разу ее не открыла.
Положив книги на столик, Эмили вернулась в кухню. Клайд стоял у прилавка и резал овощи для салата. Судя по дразнящему аромату, курица уже томилась в духовке. На плите закипал чайник.
Надо будет взять у Клайда парочку уроков кулинарии.
— Пахнет вкусно!
— Цыпленок с чесноком под майонезом, — объявил Клайд. — Устроит?
— Более чем! — улыбнулась она. — А во сколько у нас ужин?
— Минут через двадцать.
— Отлично. Тогда я успею принять душ.
Клайд кивнул и бросил ей в спину:
— Раковиной пока не пользуйтесь! — И продолжил строгать салат.
Эмили поднималась по лестнице и думала о том, как ей хорошо и уютно, когда Клайд рядом. Она замедлила шаг. Им хорошо работать вместе, они понимают друг друга с полуслова, она с нетерпением ждет, когда он приедет.
И будет скучать по нему, когда уедет в Бостон.
Эмили остановилась посреди лестницы. Ну, конечно же она будет по нему скучать.
Ведь теперь они друзья.
Да-да, друзья, и только! Большего ей не надо.
Эмили пошла дальше. Большего она не допустит.
Войдя в спальню, она взяла чистое белье и, закрыв дверь ванной, сняла шорты и рубашку.
Нельзя никого допускать себе в душу. И нельзя ни от кого зависеть.
А любить и вовсе страшно.
Потому что, когда теряешь того, кого любишь, боль утраты остается с тобой навсегда.
