— В этом госпитале строго соблюдают правила субординации. Это не Чартфорд.
Он с недоумением посмотрел на нее, задумчиво отхлебнул кофе, а потом мягко заметил:
— Боже мой, как вы изменились, доктор Хантер! Когда мы работали вместе в Чартфорде, вы были совсем другой.
Подняв на него взгляд, она увидела усмешку на его лице.
— Но это правда, здесь совсем другая обстановка, чем в Чартфорде, — заговорила Мэри уже свободнее. — Хотя мне и нравится работать с доктором Дэвидсоном.
— Надеюсь, вам сказали, что вы работаете отчасти и на меня?
— Да, когда Дик выходной. — И вдруг, решив, что это самый подходящий момент попросить за друга, отважилась: — У вас на следующий месяц назначено собеседование для претендентов на постоянную должность помощника? Дик ужасно расстроится, если не получит это место.
— Мне уже несколько человек об этом говорили, — сухо отозвался он. — Раз вы так уж дружны с молодым Бэйли, можете намекнуть ему, что я совсем не в восторге от его интриг.
— Простите меня, — тихо сказала Мэри. — Я сама решила поговорить с вами об этом.
— Бэйли плохо меня знает, но от вас я такого не ожидал… — Тон его голоса был неодобрительным и холодным. — Неужели он действительно считает, что ваша рекомендация столь важна для меня?
Пунцовая от стыда, Мэри пролепетала:
— Прошу вас, не обвиняйте в этом Дика. Я все решила сама…
Она с тревогой взглянула на него, вдруг испугавшись, что ее дурацкое заступничество может разрушить карьеру Дика.
Доктор Кохрейн долго молчал, заставив ее изрядно понервничать, потом спокойно подытожил:
— Забудем об этом. Все равно для себя я уже все решил. — И когда она вопросительно на него посмотрела, уточнил: — Нет, Мэри. Я вам ничего не скажу.
Он допил кофе и встал. Пошел к двери, потом вернулся и поглядел на нее в упор.
— Я никак не ожидал, что вы уедете, не попрощавшись со мной.
Она в изумлении подняла на него глаза, не в силах произнести ни слова.
— Ваше письмо, — продолжал он. — Вы что, специально написали так коротко?
Она вспомнила, в какой сумятице чувств писала то письмо и каким мучительным был последний день в Чартфорде. Удивительно, как тогда она смогла вымучить хоть эти строки.
— Я собиралась попрощаться как следует, но вы уехали, а моя замена прибыла на день раньше.
— Если не ошибаюсь, у вас дома есть телефон. — Он выпрямился, резко оборвал разговор и решительным шагом вышел из столовой.
Мэри осталась сидеть в одиночестве. Вдруг ее поразила одна мысль. Неужели ее действия могут каким-то образом расстроить мистера Кохрейна? При этой мысли ей стало теплее на сердце. Ведь если его задела такая мелочь, это наверняка значило, что мистер Кохрейн не совсем к ней равнодушен.
После этого разговора она по-настоящему стала испытывать удовольствие от своего пребывания в госпитале Святой Анны. Правда, бесцеремонные практиканты непрестанно над ней подшучивали, но она не обращала на них внимания.
— Работа может приносить такое же удовольствие, как отдых, если тебе она по душе, — сказала как-то мать, а отец тут же спросил:
— Сколько времени ты пробудешь в Святой Анне?
— Точно не знаю. Пару месяцев, не больше. Пока не выздоровеет тот доктор, кого я заменяю.
— Но ты же собиралась заняться акушерством?
— Пока мне еще никто ничего не предложил.
— А если получишь предложение, ты ведь не станешь отказываться ради временного места? Я уверен, доктор Дэвидсон быстро найдет себе другого врача.
— Я пока не думала об этом, — беззаботно отозвалась Мэри, но на душе у нее скребли кошки.
На следующий день, шагая по длинному больничному коридору, она увидела доктора Кохрейна. Он вышел из своего кабинета и помахал рукой, привлекая ее внимание.
— Я надеялся встретить вас за обедом, но мы разминулись. Не уделите мне пару минут?
Он пропустил ее в свой офис. Мэри уже испугалась, что он хочет ей сделать выговор за невнимание к одному из своих пациентов. Но его улыбка ее успокоила.
— В следующую субботу в Фестивал-Холле концерт. Дают Реквием Верди, — сказал он. — Это ведь один из ваших любимых композиторов?
— Да. Я уже пыталась купить билет, но все они были уже проданы.
— Я заказал билеты заранее.
— Вы хотите сказать, что у вас есть лишний билет? — глупо спросила она, и он нетерпеливо вздохнул:
— Нет, дорогая девушка. У меня нет лишнего билета. Я заказал два билета специально, с намерением пригласить вас. Вы, кажется, себя не слишком высоко цените, если думаете, что я пригласил вас в последний момент, за неимением лучшей спутницы.
Кажется, он опять обиделся. Мэри подошла и слегка дотронулась до его руки.
— Не сердитесь, — умоляюще сказала она. — Я конечно же с удовольствием приму ваше приглашение.
— Я не хочу, чтобы вы вообразили, будто я приглашаю вас из жалости, — сказал он очень сухо. — Как и большинство мужчин, я предпочитаю появляться на людях в обществе хорошенькой девушки.
Краснея, Мэри спросила:
— Где мы встретимся? В Фестивал-Холле? В субботу я буду дома в Лондоне.
— Я заеду за вами. Будет приятно вновь увидеть ваших милых родителей. Вы можете пригласить меня пораньше, чтобы вместе выпить по маленькой. — И поглядел на нее испытующе. — Есть возражения?
— Конечно нет. Но когда вы встречаетесь с моими родителями, я всегда чувствую себя школьницей.
— Иногда вы и ведете себя как школьница. Увидимся в субботу, если не встретимся еще раньше.
И она пошла в столовую, радуясь необыкновенному событию — Ричард Кохрейн специально заказал билеты, чтобы пригласить именно ее! Значит, это было еще тогда, когда она была в Чартфорде. Почему же он так долго молчал об этом? Впрочем, какая разница! Главное, что он ее пригласил.
В субботу она приняла ванну и начала готовиться к вечеру, чтобы успеть до его приезда. Мэри сидела перед зеркалом, когда в комнату зашла миссис Хантер.
— Поторопись, дорогая. Мистер Кохрейн скоро приедет. — Она взглянула на разложенные на кровати платья. — В чем дело? Разве ты не наденешь голубое?
— Не знаю, мама. Кажется, оно не совсем подходит к сегодняшнему вечеру. Может быть, белый шерстяной костюм будет лучше?
— Это самый красивый твой костюм, — твердо сказала мать. — Если ты чувствуешь себя в нем уверенно, надевай.
В это время послышался звонок в дверь.
— Поторопись! Он не из тех мужчин, которые любят долго ждать.
Застегивая золотой поясок, Мэри посмотрела на себя в зеркало. Ей понравилось то, что она увидела. Белое очень шло к ее розовым щекам и блестящим темным волосам.
