«Иди спать, Николь!» Надо же, так равнодушно и надменно отослать ее! Боже, да о чем только она думала! Как могла она променять все свои мечты — о семье, о детях, о доме — всего лишь на секс с первым же встреченным мужчиной? Она что, такая слабая, совсем не самодостаточная? Он не скрывал, что предлагает ей просто «каникулярный» роман. Но ей, с ее-то душевным складом, из такого приключения выйти без новых сокрушительных потерь не удастся. Иди-ка ты вправду, что ли, спать, Николь!
И она пошла.
— Николь, милая, а ты какие новогодние обещания себе даешь?
Итак, дошла очередь и до Николь — Верити опросила всех по порядку. Сама она собиралась пойти на занятия ирландскими танцами. Ди наказала себе похудеть. Кит — принять участие в городском марафоне. Николь составила себе неслабый список. В ее жизни требовалось изменить слишком многое. Она чувствовала, что Кейд неотступно смотрит на нее, но не собиралась отвечать на его взгляд. Они, кстати, всю неделю умудрялись аккуратно избегать друг друга.
— Значит, так. — Она выпрямилась на своем стуле. — В этом году я больше не буду сглаживать острые углы в отношениях в ущерб себе. Прошлый год показал, что это порочная практика и не доводит до добра.
— Черт, — сказала Ди. — Предупредила бы меня, я бы не подставилась так со своим глупым похудением!
Николь сморщила нос:
— Я просто еще не успела сказать, что также обязуюсь скинуть пять кило.
Все засмеялись, на что она, собственно, и рассчитывала.
— Кейд, сынок, а ты?..
Да что же он так уставился на нее? Она набралась духу и встретилась с ним взглядом.
— В прошлом месяце Николь преподала мне урок.
Что-о? Он улыбнулся, и от неожиданности она улыбнулась ему в ответ. Все с любопытством смотрели на них.
— Я все усилия направил на то, чтобы сделать это Рождество особенным — для девочек. Так вот, теперь я принимаю обязательство сделать особенным весь наступивший год.
Николь чуть не присвистнула. Это точно она его надоумила?
— Вот и славно, — мягко закруглила Верити. — Смотрите, уже пора считать секунды до полуночи! Кит и Кейд, наполните наши бокалы, а я включаю радио!
Они все встали и отсчитали последние десять секунд уходящего года. А потом хором закричали «С Новым годом!» и, звеня, чокнулись бокалами с шампанским друг с другом. Потом начались объятия, поцелуи…
— С Новым годом, Николь. — Кейд чмокнул ее в щечку и быстро отстранился.
— С Новым годом, — ответила Николь, борясь с неловкостью. — Отличное новогоднее обещание, босс!
Он ухмыльнулся — она улыбнулась. И неловкость растаяла без следа.
— Ну, мне пора на боковую, — первой сдалась Верити. — Завтра ведь едем, да?
— Куда едем? — не поняла Николь.
Все уставились на нее.
— Что, никто не рассказал Николь про нашу новогоднюю традицию?! Каждый год первого января мы с детьми едем купаться на озеро. Это в двух часах езды на машине. Поплаваем, сменим обстановку… Тебе должно понравиться у нас на озере.
— Конечно, понравится! Только плавать я не буду — все равно у меня нет купальника…
— Что ты! — вмешалась Ди. — Дети тебе не простят! Возьми мой купальник.
— А как же ты?..
— Ну… дело в том, что у меня с собой четыре купальника.
Кит закатил глаза:
— Эта женщина знает, что такое путешествовать налегке!
Ди зашептала Николь на ухо:
— Слушай, я знаю, какой тебе нужно взять! Есть у меня один, на тебе будет смотреться просто сногсшибательно!
Все это время Николь чувствовала на себе взгляд Кейда. Мысль предстать перед ним в купальнике шокировала ее. Потом она сообразила, что и он предстанет перед ней в плавках, и стало совсем не по себе.
— Ну, как тебе? — спросил Кейд, помогая ей выбраться из джипа.
У Николь не было слов! Она даже в прекрасных снах не видела такой захватывающей дух, грандиозной красоты! Перед нею дрожало кристально чистое озеро, окаймленное с дальней от них стороны желто-оранжевыми, причудливо изгибающимися скалами. Ярко-синее небо отражалось в поверхности воды, как в зеркале. Берега озера были усыпаны белоснежными ромашками, а кое-где цвели вызывающе ярко-розовые кактусы. Тонкие эвкалипты тянули свои ветви ввысь.
— Как в раю! — выдохнула Николь.
Это был идеальный день. Все были настроены повеселиться на полную катушку, потому что назавтра Ди с близнецами и мужем, а послезавтра — мать Кейда должны были уезжать домой, в Брисбен.
Одолженный купальник оказался не бикини (если бы Николь знала это заранее, она лучше спала бы ночью), а цельным. Черный, низко открывающий грудь и утягивающий талию, он бесподобно шел Николь. Кейд смотрел во все глаза — и она чувствовала себя такой красивой! А стоило ей взглянуть на него — обнаженная грудь, мощные плечи, — как между ними начинали пробегать электрические искры. Оба были взволнованы, смущены и старались не встречаться глазами.
Все плавали, бесились в воде, валялись на траве, объедались вкуснейшими штуками, которые дала им с собой Хэрри. Самый зной переждали под большими зонтиками, а потом снова плавали, ели…
Вечером мужчины развели костер, и они делали пастилу. Чудесный день подходил к концу. Элла доверчиво прижалась к Николь, и материнский инстинкт девушки буквально кричал, разбуженный чистым, солнечным запахом ребенка и его нежным теплом. Может быть, когда-нибудь и ей повезет, и у нее появится такая же маленькая девочка. Такая же любящая, такая же родная… Николь стиснула малышку в объятиях и быстро поцеловала ее в макушку. Та притихла на некоторое время, и Николь подумала, что она дремлет. И вдруг…
— Ник, я хочу, чтобы ты была моей мамочкой.
Сказанное Эллой отчетливо прозвучало в тишине. Ее услышали все сидевшие вокруг костра. Николь не решалась встретиться ни с кем глазами. К тому же у нее навернулись слезы.
— Солнышко ты мое дорогое, — едва смогла выговорить она, — знаешь, это самые чудесные слова, которые мне доводилось слышать в жизни…
Элла встрепенулась:
— Папочка, пожалуйста, женись на Николь! Я знаю, она тебе нравится! Я видела, как ты ее целовал!
Кейд не нашелся с остроумным ответом. Такое впечатление, что наивные слова ребенка начисто лишили его дара речи. Он стоял столбом и практически не дышал. Ситуацию спасли его мать и Ди — они тактично переключились на сборы. Пора было уезжать. Как он был благодарен им за деликатность!
«Я хочу, чтобы ты была моей мамочкой!» Кейд действительно не мог дышать. Все, на что он оказался способен — это застыть, уставившись на Николь и ожидая, что она разрулит ситуацию. «Я хочу, чтобы ты была моей мамочкой!» А что Николь? Щеки ее запылали, но она, как всегда, справилась и ни разу не запнулась, объясняя Элле, что поцелуй, который она видела, был дружеским и что они с ее папочкой просто друзья. Она не высмеивала девочку, что было бы проще всего. На секунду Кейду захотелось схватить ее в объятия и расцеловать в благодарность за то, как хорошо она обращается с его дочерями.
