— Выкинешь какой-нибудь фокус, и, уверяю тебя, твоя репутация будет не единственным, что я уничтожу.
Мой мозг замкнулся в ожидании возвращения. Моргнув, я узнала в свадебном распорядителе местного священника из Чапел-Фолс.
Отец Редд начал церемонию.
Когда подошла моя очередь произносить клятву, я отбарабанила свадебную речь, настолько банальную и неискреннюю, что моего будущего мужа чуть не вырвало от этой безвкусицы.
Ромео проглотил свою порцию. Позади него стояли Оливер и Зак в дизайнерских смокингах.
Зак излучал нетерпение, переводя взгляд на часы, не поднимая запястья.
Несмотря на его чистое обаяние и прекрасные манеры, что-то темное скрывалось за его внешностью. Что-то достаточно замкнутое, чтобы намекнуть, что он не показал миру свое истинное лицо.
Тем временем Оливер – открытая книга, полная красочных аннотаций, смотрел прямо мимо меня на моих подружек невесты. Если он думает, что Фрэнки – честная игра, у меня есть для него новость, которую я разобью вместе с его яйцами.
Отец Редд перелистнул страницу в своем руководстве служителя.
— Берешь ли ты, Ромео Никколо Коста, эту женщину в жены, чтобы жить вместе в священном браке, любить ее, почитать ее, утешать ее и хранить ее в болезни и здравии, оставив всех других, до тех пор, пока вы оба будете жить?
Ромео переплел свои пальцы с моими. Они были холодными и на ощупь как глина.
— Да.
Очаровательная улыбка прорезала его лицо, ослепляя публику. Это выглядело полностью отфотошопленным.
— А берешь ли ты, Даллас Мэриэнн Таунсенд, этого человека в мужья, чтобы жить вместе в священном браке, любить его, почитать его, утешать его и хранить его в болезни и здравии, оставив всех других, до тех пор, пока вы оба будете жить?
Любить и утешать его?
Ему повезло, что он не покинул помещение на машине скорой помощи. Моя новая мечта состояла в том, чтобы внести свой вклад в его телесные шрамы с моим собственным искусством.
— Хм.
Отец Редд откашлялся, посмеиваясь.
— Я расценю это как «да»?
— Да, — я выплюнула слова.
— Теперь ты можешь поцеловать невесту.
Я не знала, чего ожидать. Возможно, достойного поцелуя, чтобы скрепить сделку. Но Ромео Коста был просто полон сюрпризов.
Вместо этого он шагнул вперед, обхватил меня за талию своей сильной рукой и прижал к себе. С леденящим кровь чувством собственничества он схватил меня за горло, откинул мое тело и впился своим ртом в мой, применяя карающую силу.
Этот жест провозглашал одно – мое.
На заднем плане люди сходили с ума, аплодируя и насвистывая. Смех, музыка и женские голоса, восторженно отзывавшиеся о культовом поцелуе, заполнили зал.
— …так же эпично, как и его предложение руки и сердца…
— …никогда не видел человека, настолько безумно влюбленного…
— …это должно стать фильмом…
Я обмякла в его руках, даже когда его язык высунулся и разжал мои губы, уверенно облизывая, играя и исследуя внутреннюю часть моего рта.
Это был поцелуй-заявление.
Поцелуй, призванный сообщить миру, что я теперь его собственность.
Нарушители будут расстреляны. Или хуже.
Я затаила дыхание, проигнорировав скользкий жар, прокатившийся по моему позвоночнику, который требовал, чтобы я поцеловала его в ответ, и ждала, пока он отстранится. Я отказывалась сдаваться и участвовать в этом фиаско.
— Ваша покорность слаще взбитых сливок, миссис Коста, — он отпрянул, проводя носом по моему. — Как жизнь вдали от цивилизации? Ты уже научилась добывать огонь из камней?
В ответ я впилась зубами в его нижнюю губу, пока вкус меди не наполнил мой рот, и я не встретила сопротивления мускулов и плоти.
Он тыльной стороной ладони вытер кровь, ухмыляясь.
— Вот она. Я уже начал беспокоиться, что ты потеряла зубы.
— Тебе нравятся мои зубы? — я притворилась, что баюкаю его голову, глядя на него с притворным обожанием. — Хорошо, потому что ты собираешься встретиться с моими когтями.
Затем, поскольку мне очень хотелось причинить ему боль в ответ, я вытащила кольцо Мэдисона, которое Фрэнки дала мне ранее, и покрутила его между пальцами.
— Может быть, тебе нужны камеры получше, муженек. Пока ты был в отъезде, мне было жарко, но огонь исходил не от камней.
Я действительно имела в виду роман с Мэдисоном?
Это было безрассудно, опасно, но чрезвычайно приятно.
Выражение лица Ромео, человека на пороге войны, наполнило меня адреналином.
Отказываясь показать ему, какой несчастной я была последние несколько недель, я улыбнулась.
— Наслаждайся нашей свадьбой.
Свадебный распорядитель согнал гостей в приемную.
Особняк Оливера фон Бисмарка мог похвастаться целым бальным залом в натуральную величину. Клянусь, на его месте Шангри-Ла выглядел как вестибюль Мотеля 6.
Танцевальную зону окружали круглые столы, покрытые белым кружевом. Каждую из них украшали старинные канделябры. Люстры в деревенском стиле, золотые светильники и десятки разных цветов, все белого цвета, украшали комнату.
Я хотела, чтобы это событие не символизировало мою кончину, чтобы я могла оценить это место во всем его великолепии.
Как только я отлепилась от Ромео, рядом со мной появилась Фрэнки, схватив меня за руку и удерживая в безопасности. Она была так прекрасна, что у меня защипало глаза.
Ей лучше найти хорошую пару. Настоящую любовь после той жертвы, которую я принесла для нее.
— Я знаю, что мы его ненавидим, и через секунду я вернусь к тому, чтобы пронзить его своими взглядами, но я подумала, что, может быть, ты будешь утешена, услышав, как поцелуй Ромео промочил все трусики на Восточном побережье.
— Не мои, — солгала я. — Кроме того, в этом мире полно горячих парней.
— Сказать, что твой муж сексуален, все равно что сказать, что гора Эверест холмистая. Сученок просто обжигает. Я не знаю, как ты прикасаешься к нему, не получая волдырей.
У меня не хватило духу сказать ей, что Ромео украл все мои книги о Генри Плоткине. Я также не хотела, чтобы она ударила его одной из декоративных сосулек, которые охлаждали старинные бутылки шампанского.
К нам присоединились мама и папа. Вместе мы посетили каждый столик со своей стороны и поблагодарили людей за то, что удостоили нас своим присутствием.
Предположительно, Ромео сделал то же самое со своей семьей, хотя я мысленно проверила, пытаясь забыть, что он находится в одной комнате со мной. Это почти сработало.
Я только начала нормально дышать, даже онемение пальцев прошло, когда папа потащил меня к столу Лихтов.
Как его лучший друг из Джорджтауна, мистер Лихт появился, несмотря на неприязнь к Коста. Он не упустит возможности доказать, что публичное фиаско его не затронуло.
— Даллас, поздравляю, дорогая. Ты выглядишь потрясающе, — миссис Лихт промокнула уголки рта салфеткой, хотя не притронулась ни к одной вкусной еде перед ней.
Я кивнула, деревянная. Мой взгляд прилип к полу.
Я не могла смотреть Мэдисону в глаза. Мэдисон, который позволил мне выбрать обручальное кольцо. Который однажды пообещал мне превратить комнату в его квартире в собственную библиотеку.
— Даллас, — его голос был беспристрастен, в нем не было и следа гнева. Я хотела перевернуться. Даже после того, как его заклятый враг запятнал меня, в нем все еще была доброта. — Посмотри на меня, пожалуйста. Я не могу… — он бросил салфетку на тарелку и поднялся на ноги. — Мне невыносимо, если ты думаешь, что я злюсь на тебя. Мы действительно не были вместе. Я понимаю.
Я оторвала взгляд от пола.
Мэдисон выглядел таким знакомым. Со светлыми волосами по-американски и карими глазами с зеленой окантовкой.
Хотя я не чувствовала к нему ничего романтического, я всегда предполагала, что чувства придут. Что комфорт перельется кровью в счастье.
— Даллас, — он положил руку мне на предплечье. — О, Дал, пожалуйста. Пойдем со мной, — он поймал мою руку, — давай умоем твое лицо.
