— Нет… не рассчитывала.
— Вот и хорошо. А теперь, если ты скажешь, где я могу найти пару одеял, я постараюсь, чтобы нам здесь было уютно.
Она хотела встать и помочь ему, но он не разрешил.
Соорудив у камина из подушек и одеял уютное гнездышко, он снова заключил ее* в объятия и осыпал ласками ее прекрасное тело. Страсть вспыхнула в нем с новой силой, и быстрее, чем он даже мог ожидать. Но на этот раз, когда он хотел привлечь ее к себе на грудь, она воспротивилась.
— Тони, — прошептала она мягко, поворачиваясь на спину и притягивая его к себе. — Мне кажется, что сейчас я хотела бы попробовать так…
Сердце его дрогнуло при виде той доверчивости, с которой она была готова отдаться ему вновь.
Я люблю тебя, Мэри. Он не был уверен, произнес ли эти слова вслух или просто подумал про себя, забывая обо всем в ее, таких желанных объятиях. Но правда, заключавшаяся в этих словах, обожгла его душу. Он любил ее. То, что он испытывал сейчас, не укладывалось в рамки ни к чему не обязывающего чувственного увлечения. Его восхищало в ней ее мужество, трогательное упрямство, преданность отцу. Но сильнее всего его восхищала та безоглядность, полнота чувства, с которой она доверилась ему.
И, ценя это доверие, он был особенно нежен и давал ей возможность привыкнуть к ощущению его тела. Сначала он чувствовал ее напряжение, но потом она сама устремилась к нему в пылком объятии. И во второй раз их сближение было еще восхитительнее. Потом уже он понял, что причиной этому была любовь.
Но ловушка для него заключалась в том, что он не мог сказать этого ей. Пока он смотрел, как она нежится в полудреме, озаренная золотистым светом каминного пламени, страдание, которое причинила ему эта мысль, потихоньку утихло. Так много стояло между ними нерешенных проблем, и на первом месте — ранчо ее отца. Если все выйдет по его замыслу, Мэри может возненавидеть его так, что вернуть ее любовь уже не удастся.
Боль, никогда ранее им еще не испытанная, пронзила его, как копьем. Однажды он уже потерял ее. Он не был уверен, что сможет еще раз вынести эту потерю.
Чтобы заглушить мучительные мысли, Тони крепко обнял Мэри и нечаянно уронил совиное гнездо. Птенец протестующе заверещал, и Тони пришлось выпустить ее, чтобы успокоить совенка.
— Тони? — Мэри приподнялась на локте, пристально вглядываясь в него. Одеяло, которым они накрывались, соскользнуло с ее плеча, и она поспешно натянула его снова.
— Все в порядке, любимая.
Он провел кончиком пальца по ее атласным губам. Они немного набухли от его поцелуев, и ему захотелось поцеловать ее снова.
— Когда я женюсь, это будет в первый и последний раз.
Он нагнулся к ней и быстро коснулся губами ее губ, но, когда он попытался обнять ее, она остановила его, уперевшись рукой в его грудь.
— Ты думал, это будет та девушка, с которой ты познакомился в Италии?
Неужели в ее глазах промелькнула ревность? Если так, то у него еще оставалась надежда.
— И что тебе об этом известно?
— Немного. Ханна мне рассказала кое-что.
Она внезапно замолчала, закусив губу.
Ханна сплетничала о его личных делах? Тони нахмурился.
— И что же именно она тебе рассказала?
Мэри отвела глаза.
— Она сказала, что девушка не захотела выйти за тебя замуж потому, что у нее было много соперниц.
— И ты ей поверила?
Мэри взглянула на него с некоторым укором.
— Я не знаю, чему мне верить. Ты оказался совсем другим, чем я себе представляла. А после того, что произошло между нами, я не уверена, могу ли доверять собственным выводам.
Он вздохнул и повернулся на спину, устремив глаза в потолок.
— Хочешь знать правду? Джина отказалась не из-за других женщин.
Прошло много лет, и горечь, оставшаяся после того случая, была преодолена давно, но все-таки сейчас в его голосе звучали иронические нотки:
— Когда я узнал о смерти отца и должен был срочно вернуться, чтобы принять на себя управление заводом, Джина решила, что не настолько любит, чтобы оставить из-за меня семью и друзей. В конце концов она вышла замуж за своего соотечественника. Я узнал недавно, что у них уже не один ребенок.
— Она разбила тебе сердце, — задумчиво прошептала Мэри.
— Я давно с этим справился. Но одну свою любовную неудачу я не забыл до сих пор…
Он почувствовал, как она колеблется — спрашивать ли дальше, и, видимо, любопытство оказалось сильнее.
— Кто она была?
Тони обнял ее за плечи и повернул к себе лицом.
— Ты, любимая.
Ее прямые темные брови изумленно выгнулись.
— И когда же произошло это удивительное событие?
— Четырнадцать лет назад.
Она легонько ударила его кулачком в грудь.
— Ты специально искажаешь факты. Это я потерпела неудачу, разве не помнишь? Ты отверг меня, потому что считал слишком маленькой.
Он нежно потерся кончиком носа о ее носик.
— И каждый раз, когда ты смотрела на меня своими трагическими глазами, сердце мое разрывалось. И много времени мне потребовалось, чтобы забыть этот взгляд.
— Но, в конце концов, ты его забыл, — подытожила Мэри, немного отстраняясь от него.
— Я думал, что забыл. — Он положил ей руку на талию и притянул к себе, восторженно ощущая прикосновение ее обнаженного тела. — До того дня, пока ты не вернулась в долину.
— Тони, — выдохнула она, когда он нагнулся, чтобы поцеловать ложбинку на ее груди.
— Ты такая нежная, — он провел губами по ее коже, — словно медовый крем, а у меня к этому блюду проснулся просто ненасытный аппетит.
Она отрывисто засмеялась.
— Звучит пугающе. Может, мне следует предложить тебе что-нибудь съесть?
— Может быть, но позже. Сейчас у меня есть все, что мне надо, любимая.
Сейчас и навсегда, если она согласна.
На этот раз желание вспыхнуло мгновенно, как пламя охватывает сухие щепки. Но он не спешил, и ласки его становились все интимнее, они электризовали и опьяняли ее. Вся дрожа, Мэри повторяла его имя, и, когда наконец экстаз достиг высшей точки, они оба словно взлетели и растворились в пылающем огненном столбе…
Спустя некоторое время, когда Мэри, утомленная, дремала в его объятиях, Тони поймал себя на леденящей душу мысли — как же он сможет жить дальше, если вдруг снова потеряет ее?
Мэри разбудили громкие крики птенца, настойчиво требовавшего пищи. И тут же она осознала, что лежит под одеялом одна. Сквозь плотные шторы в гостиную проникал сероватый свет, извещая ее, что наступило утро. Прислушавшись, Мэри поняла, что дождь прекратился. Но где же Тони?
Мгновенно ожили воспоминания минувшей ночи, и Мэри охватила сложная путаница чувств, из которых на первое место выступило одно — щемящее чувство одиночества. После всего, что произошло между ними, как мог он уйти и даже не сказать «до свидания»?
