— Знаешь, как он светился, рекомендуя тебя мне в качестве свадебного консультанта? — продолжила Люси. — По его лицу было понятно: вы не просто знакомые. Я знала, между вами было нечто большее, о чем он не договаривал.
Пия почувствовала, как покраснела:
— Он с-сказал, что хочет загладить вину за ош-шибки прошлого…
— И он облажался, пытаясь это сделать, — закончила Люси за нее.
Пия кивнула в ответ.
— Он не упомянул Мишелен, — Пия сглотнула подступивший к горлу комок. — Но я должна была догадаться: у него есть кто-то вроде нее. От Хоука ведь ожидают, что он женится на женщине, подходящей ему по статусу.
Люси снова вздохнула:
— Ну, к сожалению, нельзя обойти стороной тот факт, что Хоук — герцог. Однако я не уверена в том, что чувствует Хоук, и возможно, он сам тоже этого не знает. Он, скорее всего, никогда даже не позволял себе разобраться, что это за чувства. Я иногда думаю, он жил на автопилоте с тех пор, как умерли Уильям и отец. И старался приложить все усилия, чтобы герцогство Хоукшир вернуло себе былую значимость.
Пия почувствовала, как ее губы растягиваются в улыбке:
— Ты бы стала отличным адвокатом, Люси.
Люси кивнула:
— Я обязана его защищать, ведь он мой брат. Но еще мне хочется думать: я всего лишь оказываю ответную услугу, — Люси улыбнулась. — Ведь Хоук нашел мне такого замечательного организатора для моей свадьбы! И теперь я пытаюсь убедить тебя простить его ошибки, хотя бы чуть-чуть, даже если он совершил их не в первый раз. — Пия прикусила губу. Люси снова одарила Пию взглядом, полным понимания. — Все, чего я прошу, — дай ему шанс.
Одна часть Пии отчаянно хотела схватить и разорвать на куски надежду, которую ей подарила Люси. Люси ничего не говорила о том, что Хоук любит Пию, что он женится на ней и будет с ней навеки. Но все же, если бы она была не безразлична Хоуку…
Пия знала — она любит его.
Могла ли она остаться его любовницей, зная, что их отношения никуда не приведут? Могла ли забыть о сказочном счастливом конце, о котором всегда мечтала?
Ах, если б только ее не съедало желание быть рядом с одним коварным герцогом, который, как настаивало ее сердце, и был ее Прекрасным Принцем.
Оторвавшись от чтения документов, Хоук поднял голову и машинально поднялся со стула:
— Какой сюрприз видеть тебя по эту сторону Атлантического океана, мама!
Казалось, в последнее время любой мог оказаться в его офисе. Кроме Пии, конечно.
Несомненно, его мать попросила секретаря не объявлять о своем визите, чтобы Хоук не смог сбежать. Вдовствующая герцогиня Хоукширская сдержанно взглянула на сына:
— Я подумала, нам было бы неплохо пообедать вместе.
Рот Хоука искривился. Его мать заявилась в офис без предупреждения — верный признак того, что ее занимало важное дело. А значит, ему не отвертеться…
— Что это я такое слышу о тебе и свадебной консультантке Люси… как там ее… Пия Ламли? — спросила его матушка, словно забыв о великосветском такте и перейдя сразу к сути. — Одна ужасная женщина написала…
— Миссис Холлингс.
Его мать озадаченно спросила:
— Что, прости?
— «Розовые страницы» миссис Джейн Холлингс. Это колонка в одном из изданий графа Мильтона.
— Не понимаю, почему Мильтон не положит конец всему этому безобразию? — причитала герцогиня. — Он твой друг, не так ли?
— Сойер — сторонник свободы слова для прессы, — сухо ответил Хоук, выйдя из-за своего стола.
— Вздор! Эта ужасная женщина очерняет твое имя. Нужно принять меры.
— И что именно ты предлагаешь мне сделать, мама? — спросил раздраженно Хоук.
Герцогиня изогнула дугой бровь и напыжилась, требуя со всей своей важностью:
— Это вполне очевидно! Ты должен публично заявить, что не имеешь никакого отношения к мисс Ламли!
— Не имею?
— Разумеется, не имеешь! Эта миссис Холлингс пишет, будто ты состоишь в порочащей тебя связи с прислугой. Герцог Хоукширский не станет валять дурака с какой-то…
— Присядь, мама, — сказал Хоук, предлагая ей стул, не дав закончить предложение. — Не желаешь чего-нибудь выпить?
Ему бы самому не помешало что-нибудь крепкое и расслабляющее.
— Не будь таким упрямым, Джеймс. Тебе всего лишь нужно будет все отрицать.
— Что конкретно я должен отрицать?
Герцогиня раздраженно посмотрела на сына и присела:
— Что ты и мисс Ламли состоите…
— В любовной связи?
Его матушка кивнула.
— Видишь ли, я не могу этого сделать, — ответил Хоук.
Мать замерла, а потом закрыла глаза:
— Боже! Ты и в самом деле опять взялся за старое.
— Вроде того.
Хоук думал, что заслужил все это презрение. Он связался с Пией и причинил ей боль. Опять…
Его мать смерила его строгим взглядом:
— Что ж, ты должен положить всему этому конец, причем немедленно! Мой дед был знатный бабник, который наломал немало дров и оставил после себя бардак…
— Ты имеешь в виду, он оставил внебрачное потомство?
Герцогиня распрямилась:
— В нашей семье мы не говорим об этом!
Хоук почувствовал, как на его губах заиграла ухмылка:
— Мама, ты прямо вылитая тетушка Этель!
— Именно, и поэтому я напомню: мы не вспоминаем о подобных грешках из прошлого этой семьи. И мне бы не хотелось, чтобы подобные события повторились.
Хоук поднял бровь:
— Тогда тебе не стоит давить на меня по поводу помолвки с Мишелен. Возможно, в истоках любовных похождений моего прапрадеда, старого графа, стоял несчастный брак.
— Я и понятия не имела, что давлю на тебя, Джеймс, — изумилась герцогиня.
У его матушки был дар извращать истину в угоду себе, но все же Хоук не стал к этому цепляться. На данный момент им предстоял более важный разговор — тот, который откладывался слишком долго.
— Мама, — сказал Хоук с выстраданной нежностью. — Мишелен — всего лишь призрачная нить, ведущая к Уильяму. Но Уильяма больше нет.
Хоук о многом размышлял после возвращения из Сайдерли-парка и после визита Сойера. Одну вещь он осознал четко — ему необходимо вычеркнуть из своей жизни все, касающееся его и Мишелен как пары. Он не любил ее, не важно, как хорошо она ему подходила. Он никогда не полюбит ее.
Мать Хоука взглянула на него на мгновение, не зная, что сказать. Такое поведение было для нее весьма нехарактерно. И затем ее глаза вдруг наполнились слезами.
Хоук придвинулся к ней, чтобы утешить:
— Я знаю, что для тебя это тяжело…
— Уильям считал Мишелен отличной кандидатурой для женитьбы, потому что это был правильный выбор для герцога. Он делал все, чего от него ожидали. Он понимал, какие у него обязанности.
