— Да ничего страшного, уверена, доска и троих выдержит!
— Нет, я честное слово не могу.
Я выгнула брови, не понимая, в чем, собственно, дело.
— В неравной борьбе моему сопернику удалось отвоевать у меня плавки, — шепнул мне Элиот.
Мои брови поползли наверх, а взгляд сместился вниз.
— Не смотри! — воскликнул Элиот, неистово вспенивая воду вокруг себя.
— А я и не смотрю! — соврала я.
Не могу поверить, я только что была на волосок от смерти, а на моем лице уже гуляет глуповатая улыбочка.
— Не удивляйтесь, если завтра в газетах напишут, что половина океана куда-то делась, — Элиот рухнул на песок, продолжая выплевывать морскую воду.
— Если газеты что-нибудь и напишут, то это будет что-то типа «Страдающий от нарушения биоритмов герой спасает дряхлого старика», — улыбнулась Элен.
— Ага, а дальше приписка: «Черноволосая красавица спасает страдающего от нарушения биоритмов героя», — подмигнул мне Элиот.
— Прополощи этим рот, — Элиза отдала ему свою бутылку тепловатой минералки.
Я улыбнулась. Уверена, она хочет, чтобы он прополоскал рот после комплимента в мой адрес, а вовсе не после морской воды.
— У меня есть кое-что получше, — Элен порылась в рюкзаке и извлекла бутылку текилы, упаковку лимонов и перочинный нож. — Думаю, пара стопочек пойдет нам на пользу!
— Класс! — Зои была в восторге.
— А соль у тебя есть?
С этими словами Элиза хотела сунуть свой нос в рюкзак, но Элен ее опередила.
— Просто лизни свою кожу) — улыбнулась она и убрала рюкзак подальше. — Лижем, заглатываем, лимончиком закусываем! Эх, хорошо!
Она передала бутылку Элизе.
— Но у меня-то кожа не соленая, я же не купалась, — заныла Элиза.
— Ну и фиг с ним! — завопила Зои. — Давайте лизать друг друга!
Раздались возгласы одобрения.
— Думаю, было бы поинтереснее, если бы у нас был не один парень, а побольше, — заметила Элен.
— А я не возражаю, — отшутился Элиот.
Элиза посчитала эту шутку превосходной — можно смеяться до упаду. В параллельной вселенной.
— Ладно, — уступила Элен. — Тоща будем играть в бутылочку и определять, кто кого будет лизать.
Через полчаса я уже попробовала Сашину ключицу, пупок Элен и два раза лизнула под коленкой Зои. Хотя, к моему величайшему сожалению, Элиота мне лизнуть так и не удалось, но я была счастлива, что у меня такой острый язык. Когда мне выпало лизать туфлю Элизы, поверхность, с которой пришлось соприкоснуться моему языку, была не более булавочной головки. И, даже учитывая это — бр-р! — как вспомню, так вздрогну.
— Ах ты, мать твою!
Я увидела, как Зои дергает себя за волосы.
— Что случилось?
— Не могу их расчесать, они все запутались в один сплошной колтун! Ты только потрогай. — Она протянула мне прядку.
— Ой.
Я убрала ее руки и, использовав сетчатую упаковку из-под лимонов, завязала ей волосы на макушке, чтобы она не запутала их еще больше.
— Спасибочки, — улыбнулась Зои, довольная своим новым видом.
Все замолчали, но это не тяготило. Может, сейчас самое время рассказать ребятам о «Морском цветке»? Вообще-то мне не хотелось бы говорить об этом при Элизе, но завтра утром мы все разъедемся, так что дальше откладывать нельзя.
— Эй, — я села на корточки. — Я хочу кое-что вам сказать.
Тут зазвонил мобильник Элен.
— Подожди! — остановила она меня.
Меня спасли звуки песенки «Beach Boys» «Серфинг в США».
Она промычала что-то в телефон, а потом отключила его.
— Алекс вернулся! — громко объявила Элен.
Все рванули к отелю и позабыли о том, что я хотела сообщить им какую-то новость. Честно говоря, я испытала облегчение. Не думаю, что я готова выслушивать их протесты. Мне нужно выглядеть уверенно и даже самоуверенно, когда я произнесу: «Я продаю гостиницу», чтобы они на все сто процентов поверили, что так будет лучше.
Алекс уже ждал нас в зале, когда мы ворвались туда и второпях расселись по своим местам.
— С кого начнем? — Он покрутил в руках наши листочки с желаниями.
— С Элизы! — хором ответили мы, любопытство взяло верх.
— Хорошо, ее желание: «Я хочу внедриться в какую-нибудь группу психологической помощи и научить их всех, как жить!»
Мы все заржали. Все, кроме Элизы. Будет знать, как поверхностно судить о людях!
— Только не говорите мне, что вы отправите меня на шоу Опры Уинфри и заставите учить ее жизни, — с хмурым видом пробурчала Элиза.
— Вообще-то это шоу снимают в Чикаго, но даже если бы оно проходило тут, на Восточном побережье, мы бы не рискнули проводить с вами такие эксперименты. Вас бы прибили.
— Двести домохозяек запинали бы меня до смерти от имени всех домохозяек Америки, — проворчала Элиза. — Что может быть лучше?
— Мы считаем, что вам стоит поближе ознакомиться с тем, что происходит внутри этих групп по самосовершенствованию, над которыми вы так зло подтруниваете. Возможно, вы не замечаете кое- чего, что могло бы здорово помочь.
— Я не хочу, чтобы мне помогали! — зло возразила она. — Мне и так хорошо. И мне совершенно не нужно заводить дружбу с ребенком, живущим в моей душе, и не надо распивать чаев со своим ангелом-хранителем, забудьте этот психологический бред!
Элиза кинулась к двери, но у нее не хватило смелости уйти, так что она тихонечко притаилась за колонной.
Тем временем Алекс обратил внимание на Зои:
— «Я хочу пожить жизнью голливудской актрисы!»
— Вы собираетесь отправить меня в Лос-Анджелес? — Зои соскочила с дивана. — Пожалуйста! Очень прошу вас!
— Да. Вы будете в самом сердце Голливуда, и мы постараемся, чтобы все было по-настоящему, насколько это возможно.
Звучит интригующе.
— Если у меня есть возможность выбрать стилиста, то я бы остановилась на Филиппе Блохе!
— Вам все расскажут по прибытии, — Алекс вежливо намекнул, что ей неплохо было бы заткнуться. Потом повернулся к Саше: —Для вас мы подыскали прекрасное местечко, где абсолютно не важно, кто как выглядит. Питомник для животных «Свирепый тигр». Туда отправляют тигров-актеров, когда они становятся слишком старыми для того, чтобы сниматься. Поверьте, им все равно, кто будет за ними ухаживать: красотка или человек-слон, главное, чтобы о них заботились и кормили вовремя.
Саша сидела ни жива, ни мертва. Она никогда не питала особой симпатии к животным. Конечно, Элен могла бы предупредить клуб «Калифорния», что это не совсем удачный выбор.
— Ей нужно будет чистить клетки? — спросила Элиза из своего укрытия, очевидно желая утешиться тем, что другие сделали еще худший выбор.
