— Шарлотта, ты любишь моего сына? — тихо спросила Оливия.
— Да, — кивнула она.
Они с Оливией вернулись на кухню, где их уже ждали чай и печенье, которые Шарлотта приготовила перед ее приездом.
— В нем есть все, что я хотела бы видеть в мужчине, и даже больше.
— Это хорошо, потому что мой сын любит тебя достаточно сильно, чтобы отказаться от должности руководителя Галапагосской экспедиции и остаться рядом с тобой только потому, что он думает, что именно этого ты хочешь.
— Но это не то, чего я хочу, — помотала головой Шарлотта, чувствуя, как к глазам подступают слезы. — Просто я не знаю, чего хочу.
— Я никогда не рассказывала тебе, как я встретила отца Грейсона? — мягко спросила Оливия. — Я была полным энтузиазма молодым врачом, только что закончила интернатуру и поступила на работу в больницу Рендвик. Сет был шкипером на сорокаметровой яхте. Однажды он привел в больницу своего капитана, который вывихнул плечо. Обычная процедура, рутина, но мы в первый раз увидели друг друга. Вечером мы вместе поужинали, а уже через месяц я плавала с ним по миру. Через девять месяцев где-то у берегов Таити на свет появился Грейсон. В это время Сет отказался от должности шкипера, купил яхту поменьше, и мы плыли назад в Австралию. Правда, обратное плавание заняло три года.
— Правда? — Шарлотта с трудом представляла себе молодую Оливию с ребенком на яхте посреди океана. — Получается, вы растили Грея на лодке?
— На нескольких лодках, которые мы покупали в разных портах, — мечтательно улыбнулась Оливия. — У нас была одна яхта… Но эту историю я расскажу тебе в другой раз.
— Почему? Расскажите сейчас.
Но Оливия покачала головой:
— Нет, сейчас я хочу объяснить тебе, почему начала этот разговор. После всех этих путешествий я поняла одну важную вещь: пока Сет и Грейсон были со мной, любое место было для меня домом. Нашим домом.
— Да, но ведь это продолжалось только три года. С годами так жить становится все труднее.
— И Грейсон тоже должен будет это понять, так же как когда-то его отец, когда он после трех лет странствий привез нас назад в Сидней.
— Как это закончилось? И почему?
— Это закончилось моим возвращением к работе в больнице и проектированием новых моделей яхт для Сета, который понял, что маленькому мальчику нужны сверстники, чтобы вместе играть, и школа, в которую ему скоро предстояло пойти. Шарлотта, я люблю своего сына, но теперь ты тоже член нашей семьи, и я хочу для тебя только лучшего. Дай Грейсону шанс, поезжай с ним в следующий раз на Галапагос. Возможно, тогда он сможет со спокойным сердцем оставить тебя одну, или ты захочешь опять поехать с ним. Возможно, первое время будет непросто, особенно учитывая скорое появление моего внука и то, сколько у вас обоих работы, но я уверена, что, если ты доверишься Грейсону и своему сердцу, у вас все получится.
Два долгих дня Шарлотта обдумывала слова Оливии, повторяя их снова и снова в поисках скрытого подтекста, но так и не нашла его. Она должна была набраться храбрости и поговорить с Грейсоном.
Теплой осенней субботой они вместе делали уборку в кабинете Авроры. По правде говоря, большую часть уборки делал Грей, запретивший Шарлотте поднимать тяжести, так что она просто руководила процессом, сидя за огромным антикварным письменным столом, буквально кричащим о власти и достатке его владельца. Шарлотта планировала направить эту кричащую роскошь на благо «Фонда Гринстоун» и переставить его в кабинет, где проводились встречи с инвесторами и деловыми партнерами.
Грейсон нашел один из рабочих дневников отца Шарлотты, и она поудобнее устроилась в большом кожаном кресле и на некоторое время с погрузилась в чтение.
— Видели бы тебя сейчас твои студенты, — рассмеялся Грей. — Я знал, что образ правильного, исполнительного профессора Гринстоун не для тебя.
— Погоди, ты еще не видел директора Гринстоун, — улыбнулась она. — И вообще, посмотрите на себя, сэр великий ботаник. Где ваш твидовый жилет и огромные очки?
— Их съел гривастый крокодил во время одной из экспедиций.
— К слову об экспедициях, — начала Шарлотта, сделав глубокий вздох. — Скажи, Грейсон, когда ты собираешься вернуться на Галапагос?
— Я не собираюсь, — помолчав, ответил он. — Я выйду из проекта, как только найду себе замену.
Все оказалось даже хуже, чем она предполагала.
— Какая жалость. А я-то собиралась присоединиться к тебе на этот раз, посмотреть на бабуинов.
— На бабуинов, — эхом повторил он, неверяще глядя на нее.
— Да, и на игуан, — добавила Шарлотта. — И я могла бы быть рядом с тобой.
— Ты можешь, — хрипло ответил он. — Здесь.
— Прелести жизни на одном месте сильно преувеличены, особенно если учесть, какую цену тебе придется заплатить за это. Кстати, я нашла кое-что очень интересное и полезное в дневнике отца. Он пишет о многообещающем месте для раскопок, куда бы обязательно хотел однажды вернуться. Оно находится в Эквадоре. Буквально в двух шагах от Галапагоса.
— Я знаю, где находится Эквадор, Шарлотта, — нахмурившись, ответил Грей.
На его лице крупными буквами было написано: «Немедленно прекрати играть со мной, женщина!»
— Я просто хотела сказать…
— Что? — взволнованно спросил он. Даже раздраженно.
Может, долгое отсутствие близости так влияет на него? Еще один пробел в их отношениях, который Шарлотта собиралась восполнить в ближайшее время.
— Я хочу сказать, что ты не должен нянчиться со мной до конца своих дней, потому что, похоже, сейчас это твоя главная цель в жизни. Скоро тебе это надоест. Ты начнешь раздражаться, сходить с ума. Я сама начну сходить с ума. И тебе придется отказаться от своей работы, без которой ты не можешь жить. Этот сюжет кажется мне не слишком привлекательным. А значит, тебе нужно срочно написать большой шишке Элеанор о том, что ты передумал и не собираешься отказываться от места руководителя Галапагосской экспедиции. Но тебе стоит заранее предупредить ее о том, что на месяц, который наш малыш выберет для своего появления на свет, ты выпадешь из работы. Что же касается следующей твоей поездки, ты можешь по пути подбросить меня до Эквадора, а сам поедешь со своей командой раскрывать тайны Галапагосе. Мы сможем назначать друг другу свидания на каком-нибудь забытом богом райском островке посередине между Галапагосом и Эквадором. Ты даже сможешь взять с собой рубашку, чтобы произвести на меня впечатление истинного джентльмена, — игриво добавила она, глядя на его мускулистый торс — свою футболку он снял еще в начале уборки. — Но можешь и не брать, так мне тоже нравится.
