Стараясь держать себя в руках и понимая, что спрашивать в этой ситуации бесполезно, Грей поехал в особняк Авроры, который, к счастью, находился неподалеку от больницы. Он открыл дверь своим ключом и сразу отправился в душ. Когда он спустился, чистый и побрившийся, он обнаружил свою мать прогуливающейся по дому с поджатыми губами и сталью во взгляде. Он знал, что значит этот взгляд, и у него совершенно не было на это времени.
— Так вот где ты теперь живешь? — спросила она.
— Да.
— И чей это дом?
— Шарлотты. Еще вопросы?
— Да. Этот ребенок твой?
— Да, мама, мой. Мой и Шарлотты.
И сейчас он мог думать только о том, как быстрее добраться до больницы. У него не было ни сил, ни времени на дурацкие разговоры.
— Почему ты не сказал мне, что Шарлотта беременна?
— Она решила подождать до второго триместра, чтобы быть уверенной, что беременность протекает нормально.
— Грейсон, я твоя мать!
— Я знаю это.
— А еще я контакт Шарлотты на случай экстренных ситуаций, — холодно добавила Оливия, с осуждением глядя на него. — Почему я, а не ты?
За всю поездку до больницы Оливия не проронила ни слова, но тот вопрос продолжал висеть в воздухе даже после того, как они распрощались и Грей в одиночестве шел по гулким коридорам больницы. Приемные часы давно закончились, но медсестры знали, сколько ему пришлось преодолеть, чтобы оказаться здесь, и позволили пройти в палату Шарлотты.
— Надеюсь, вы сможете убедить ее принять обезболивающее, — с надеждой сказала пожилая медсестра. — Даже парацетамол будет лучше, чем ничего, и он ничем не повредит ребенку.
Оливия уже успела объяснить ему, что у Шарлотты травма грудной клетки, сломаны ребра, растянуты мышцы. Каждый вздох и каждое движение сопровождается адской болью.
— Где лекарства?
— Я принесу их через несколько минут. Шарлотта в палате номер 313. Ни в коем случае не будите ее, если она спит. Последние дни из-за боли она не сомкнула глаз.
Но Шарлотта не спала.
Она сидела в кровати, опираясь на кучу подушек. В этот момент она выглядела такой хрупкой и одинокой с мертвенно-бледной кожей и каштановыми волосами, рассыпавшимися по плечам, что у Грейсона сжалось сердце. Ее зеленые глаза засияли от радости и удивления, когда она увидела его, а на лице появилась улыбка. Конечно, это было лишь бледное подобие ее обычной сияющей улыбки, но для начала неплохо.
Она попыталась приподняться к нему навстречу, но не смогла. Ее лицо на секунду исказила гримаса боли, но она тут же постаралась ее скрыть.
— Тебе не нужно было приезжать, — пробормотала она.
— Я так не думаю.
— С ребенком все в порядке.
— Хорошо, — улыбнулся он.
— Конечно, если бы я его потеряла, это решило бы много проблем, — прошептала она, пряча взгляд. — Это освободило бы тебя.
Грей подошел ближе и заглянул Шарлотте в глаза:
— Нет, не освободило бы. Потому что есть ты.
Он видел, как ее глаза наполняются слезами, которые Шарлотта даже не пыталась сдержать. Похоже, у нее просто не осталось на это сил.
— Прости. Последнее время все кажется таким хрупким и ненадежным.
— Ты просто устала. — Грейсон нежно поцеловал ее, наслаждаясь вкусом ее губ, которого ему так не хватало во время этой бесконечной экспедиции. — Медсестры говорят, ты отказываешься принимать обезболивающие.
— Ребенок…
— Не пострадает. Шарлотта, они профессионалы и знают, что делают. Прими парацетамол, он хотя бы немного облегчит твою боль и даст телу возможность отдохнуть. У тебя уже круги под глазами, мне страшно подумать, сколько ты не спала. Ты обязательно почувствуешь себя лучше, когда немного поспишь. — Он погладил ее по голове, надеясь, что его голос звучит уверенно.
— Да, доктор.
— Я серьезно. Сначала ты выспишься, потом мы придумаем, как снять боль, а потом вытащим тебя отсюда и вернем домой.
— Не гони лошадей. Постельный режим сейчас полезен не только для меня, но и для ребенка.
— Но ведь ты можешь отдыхать и дома, правда?
Шарлотта кивнула.
— Милли уже нашла медсестру, которая будет помогать мне с реабилитацией. И тебе не придется волноваться о том, что я останусь одна.
Грей недовольно покачал головой.
— Что не так? У этого агентства по найму медсестер прекрасная репутация. Твоя мать мне его порекомендовала. — Его мать могла бы и сама предложить ей помощь. — Она была просто великолепна! — продолжала Шарлотта с искренним восхищением. — Она просто приехала и решила все вопросы. Нашла для меня хорошую палату, все время подгоняла докторов, а вчера договорилась о консультации с очень известным врачом, который обычно не приезжает в эту больницу, но ради меня сделал исключение. А еще каждый раз, когда мне приносят еду, она сидит здесь и ждет, пока все тарелки не опустеют. В этом смысле она даже хуже, чем ты.
— Мне всегда так казалось, — усмехнулся Грей.
Может быть, его мать все же не была такой уж бесчувственной.
В палату вошла медсестра с лекарствами для Шарлотты, которые она выпила под не терпящим возражений взглядом Грейсона.
— От таблеток вы почувствуете сонливость, — сказала медсестра. — Не сопротивляйтесь этому, вам надо отдохнуть. И, возможно, стоит уменьшить количество подушек.
— Позже.
— Хорошо, — понимающе улыбнулась медсестра. — Спите сидя, если вам так больше нравится. Но поверьте, вам будет гораздо удобнее лежа, особенно когда таблетки подействуют, и боль отступит.
— Жду этого момента с нетерпением.
— А что мне с ним делать? — Медсестра кивнула в сторону Грея.
— Если это поможет твоему решению, знай, я не собираюсь никуда уходить.
Шарлотта беспомощно улыбнулась.
— Понятно, жаль, что у меня нет такого парня, — вздохнула медсестра. — К сожалению, поставить в палату еще одну кровать мы не можем, но стулья у нас тоже удобные. И вы можете использовать запасные одеяла и подушки, они лежат в шкафу.
С этими словами она вышла из комнаты, беззвучно прикрыв за собой дверь. Грей пододвинул стул к постели Шарлотты и удобно устроился на нем, вытянув ноги. Он закрыл глаза и позволил себе наконец выдохнуть и успокоиться — то, чего он не мог сделать последние пятьдесят пять часов. Ему понадобилось три дня, чтобы оказаться у ее постели. Три дня — это чертовски долгий срок.
— Ты выглядишь уставшим, — обеспокоенно сказала Шарлотта.
— Ты тоже, — чуть улыбнулся он, с трудом открыв глаза.
— Возвращайся домой и поспи. Ты ведь ничем не можешь мне помочь, сидя здесь.
— Зато мне так гораздо спокойнее. — Он еще раз оглядел палату. — Так вот где ты придумала Гила?
