Ромео повернулся и направился к бумажнику и карточке-ключу. Я схватила расческу и погналась за ним, плечи тряслись от остатков моего оргазма и свежей, горячей ярости.
— Ответь мне!
Но он не отвечал.
Он просто… не отвечал.
И в этот жалкий момент я была так зла, так расстроена, так потеряна в этой искривленной вселенной, в которую он меня втянул, я прицелилась щеткой и метнула в него.
Она с треском врезалась в его спину и рухнула на пол.
Он перестал двигаться.
Я перестала дышать.
Что я сделала?
Напала на своего мужа.
Я никогда раньше никого не била.
Никогда.
Казалось, прошла вечность, прежде чем он повернулся ко мне лицом. Его глаза стали цвета пепла, мертвые и сумеречные.
— Я… я не хотела… — остаток фразы застрял у меня в горле.
Я споткнулась отступая назад, когда он приблизился ко мне. В его позе не было гнева. Только размеренные шаги, разумные и опытные.
На каждый его шаг вперед, я отставляла одну ногу назад. Когда мой позвоночник ударился о стену, его руки обхватили меня.
Он провел пальцами по моему подбородку, поднимая мое лицо вверх. Его горячее дыхание скользило по моей плоти. Он пах как я. Точнее, как то, что он сделал со мной.
Дрожащий вдох сотряс мое горло, и я проглотила жевательную резинку, которую он положил мне в рот.
— Давай проясним одну вещь, моя прекрасная, расстроенная жена. Видя, как твой бывший жених хотел бы, чтобы моя голова была проткнута кинжалом на его кованых воротах, я не остановлюсь ни перед чем, чтобы гарантировать, что ты и Мэдисон не вцепитесь мне в горло. Не путай мое желание вылизать твою киску с любовью. Эти два понятия не имеют ничего общего друг с другом. Я уничтожу тебя в один миг, если ты проявишь настоящую, серьезную нелояльность ко мне.
— Я не…
Его большой палец задел мою ключицу, останавливая мой протест.
— Что касается шопинга… Это открытое приглашение сжечь мои деньги дотла, но если ты намеренно откажешься от моих звонков и отключишь телефон, ты будешь наказана. И последнее, но не менее важное: в этом браке мы не поднимем друг на друга руку без согласия. Это также относится к неодушевленным предметам, домашним животным и маленьким детям. Не. Бить. Ни в коем случае. Я ясно выразился?
Я не могла поверить, что он отпустил меня с предупреждением после того, как я едва не расколола ему череп расческой.
То есть импульс был. Мир толкания ядра упустил природный талант.
Хотя он выразился более чем ясно, это не означало, что я приняла условия, которые он мне поставил. Но сейчас было не время спорить. Не тогда, когда он мог вызвать на меня полицию.
Повернув лицо набок, я ответила, высвобождаясь из его хватки.
— Богом клянусь, Даллас…
— У тебя нет Бога.
Я попыталась оттолкнуть его. Он схватил мои запястья руками и своим весом прижал меня к стене.
Его глаза дышали огнем. Острые линии его челюсти были такими жесткими, что я боялась, что его мускулы выпрыгнут из кожи.
— Нравится тебе это или нет, но мы женаты. Это не изменится. И неприятные последствия моей занятости включают в себя реальный риск для наших жизней. Твой телефон остается включенным, заряженным и готовым к использованию. В любое время. Что касается твоего сомнительного образа жизни…
— Мой худший выбор образа жизни – это быть замужем за тобой. Вообще-то… — я попыталась и не смогла освободиться, — ...это был не выбор.
— Неужели так ужасно быть замужем за мной?
Он казался озадаченным. Как будто идея быть нежеланным была ему совершенно чужда.
Я думаю, так оно и было.
— Да. Да! — тяжелое отчаяние схватило меня за горло. — Ты шутишь? Все твое существование дает мне хлыст. Ты принуждаешь меня выйти замуж, тащишь меня в свой дом, бросаешь меня, угрожаешь мне. Ты съедаешь меня в одну секунду, а в следующую ругаешь. Ты… ты…
— Перемирие, — он резко отстранился, давая мне пространство.
Я чуть не рухнула на плитку, но он не удерживал меня вертикально.
Подняв голову, я нахмурилась.
— Хм?
— Я предлагаю тебе прекращение огня. Белый флаг. Возможность начать все сначала. Я готов выслушать все, что ты хочешь сказать, и сделать это соглашение более приемлемым для тебя. Мы оба знаем, что ни у кого из нас нет выхода из этого брака. Так может, стоит сделать его управляемым.
Трудно отказаться от такого очаровательного и романтичного предложения.
Я изучала его, неуверенная.
— В чем подвох?
— Никакого подвоха.
— У тебя всегда есть подвох.
— Прими мое предложение или оставь его, Печенька. Но если ты его оставишь, не жди, что оно будет на столе через пять минут, — его челюсть напряглась. — Плохой бизнес иметь плохие отношения с человеком, который имеет легкий доступ к твоим вещам и оказывается близок с человеком, который хочет тебя сбить, — мимо пробежала пауза тишины. — Кроме того, пробовать тебя было бы не худшим занятием, которое я мог бы сделать в свободное время.
— Перестань, я начинаю злиться.
— К сожалению, я еще не достиг такого уровня пылкости, как Мэдисон Лихт, который всю свою помолвку с тобой засовывал свои гениталии во все возможные отверстия, в которые он мог влезть.
— Он действительно здесь? — я нахмурилась, вспомнив, как началась наша ссора.
Ромео кивнул.
— Ты купила что-нибудь интересное?
Я покачала головой, чувствуя облегчение, что он оставил эту тему.
— Просто набор дизайнерских вещей. О, и вся серия Генри Плоткина на французском языке. Я собираю их на всех языках. Это было кульминацией моего шопинга.
— Интересно.
— Нет, это не так. Во всяком случае, не для тебя, — я играла с безлимитной картой в кармане. — Знаешь, если бы я действительно перерасходовала деньги, ты мог бы аннулировать карту. Я удивлена, что ты этого не сделал.
— Это было единственное доказательство жизни, которое у меня было.
— Ты имеешь в виду, что не следишь за мной?
— Ты ускользнула от охраны после того, как обеденная толпа собралась вокруг твоего столика, чтобы поблагодарить тебя за то, что ты угостила их блюдами парижской кухни по завышенной цене на тридцать тысяч евро.
— Если бы ты попробовал их fricassée de coquillages (прим. редактора - фрикасе из молюсков), ты бы не нашел их слишком дорогими.
В кои-то веки, несмотря на то, что я не делала абсолютно ничего, чтобы изменить себя, он не казался совершенно потрясенным моим существованием.
Он посмотрел на меня с неохотным согласием. Как будто я была рутиной, с которой ему нужно было покончить.
Я могла сказать, что все происходящее здесь было для него совершенно новой территорией.
— Давай начнем сначала, хорошо? У меня забронирован столик в «Оке Парижа». Он находится на террасе с видом на город. Ты присоединишься ко мне.
Я потерла ухо.
— Так странно. Должно быть, у меня нарушен слух, потому что я не могу запомнить слово на букву «П».
— Называть тебя паразитом в данном случае казалось неуместным.
— Я имела в виду, пожалуйста.
Я могла сказать, что довожу его до того, что он готов меня задушить, но мне пришлось одержать несколько маленьких побед после того, как он буквально лишил меня девственности своим языком, просто чтобы убедиться, что Мэдисон не опередит его в этом.
Он выглядел так, будто скорее потрется гениталиями о ржавую терку для сыра, чем произнесет это слово, но в конце концов пробормотал:
— Пожалуйста.
— Позволь мне быстро принять душ и одеться.
Тридцать минут спустя оливковое атласное платье с открытыми плечами и облегающим силуэтом обволакивало мои изгибы.
— Ты выглядишь прилично, — проворчал Ромео, когда мы прошли через вестибюль к ожидающей шоферской службе.
— Остановись или я упаду в обморок.
Он открыл мне дверь. Я скользнула внутрь, не зная, как себя вести теперь, когда мы заключили так называемое перемирие.
— Какие-нибудь особые пожелания сегодня вечером? — каждое слово вылетало из его рта, как будто оно было прибито к его языку.
