— Гордыня — верный путь к падению, — шепотом сказал он. Внезапно пространство наполнилось новой энергией, а каждый нерв натянулся и обострился.
— Элайджа, — выдохнула Джемма.
Бомон отлично понимал, когда победа одержана без сражения. Каждый, кому довелось увидеть выражение его лица после разгрома Вильерса, сразу узнал бы огонь, пылавший в глазах в тот момент, когда герцог с супругой вышли из экипажа перед подъездом элегантного особняка.
Герцогиня выглядела раскрасневшейся, очаровательно растрепанной и откровенно ошеломленной.
Герцог широко улыбался.
Особняк герцога Вильерса в Лондоне
Пиккадилли, 15
Вечером того же дня
— Не был здесь с тех самых пор, когда Вильерс лежал при смерти, — заметил Элайджа, пока супруги поднимались по ступеням широкого крыльца.
— А я и вообще приехала впервые, — призналась Джемма, размышляя, имеет ли смысл отдать пелерину дворецкому. Старик выглядел таким древним и слабым, что, казалось, посторонний груз мог навсегда придавить его к земле. Элайджа решил проблему, сняв с жены накидку и передав стоявшему поодаль молодому лакею.
— Его светлость и все остальные в гостиной, — провозгласил Эшмол, семеня по мраморному полу.
Джемма вошла в просторную комнату и едва не застыла от изумления. Как выяснилось, Вильерс пригласил маркизу де Пертюи. Но посреди гостиной стояла совсем не та маркиза, которая освещала своим присутствием Версаль. Привычному мелко завитому парику, столь же широкому, сколь и высокому, она предпочла собственные волосы, пусть и покрытые щедрым слоем пудры. Крупные локоны свободно спускались на плечи и прикрывали спину.
Но на этом неприятные сюрпризы отнюдь не закончились. Неизменный черно-белый наряд уступил место простому платью в актуальном стиле сорочки, похожему на то, которое лорд Корбин когда-то отсоветовал надевать Джемме, назвав его чересчур откровенным и вызывающим. Бледно-голубая, цвета весеннего гиацинта ткань оказалась столь тонкой и невесомой, что едва не улетела, стойло маркизе хлопнуть собеседника по плечу раскрытым веером. Джентльмен обернулся, и Джемма узнала все того же вездесущего Корбина. Даже самая непримиримая соперница не смогла бы отказать маркизе в несомненной привлекательности и откровенной чувственности.
— В трезвом виде мадам симпатичнее, — заметил Элайджа. — Ну что, вперед?
Даже не оглянувшись, герцог решительно направился к цели. Лукавая улыбка маркизы приобрела оттенок интимной радости.
Над ухом прозвучал голос Вильерса.
— Подумать только, — не скрывая иронии, произнес он. — Неужели я совершил непростительную ошибку, пригласив на ужин дорогую кузину? Почему-то решил, что вам удалось достичь если и не мира, то хотя бы перемирия.
— Разумеется, ваша родственница всегда была и остается очаровательной собеседницей, — ответила Джемма, наблюдая, как Элайджа церемонно склонился перед маркизой. Та призывно поглядывала поверх веера, которым игриво обмахивалась. Создавалось впечатление, что в руках мадам де Пертюи самое грозное оружие.
Но разве не этого ей хотелось?
Что ж, значит, все идет по плану! В мгновение ока герцогиня раскрыла собственный веер и целеустремленно ринулась в атаку. Ничего, что на ней не провокационная ночная сорочка, а полноценное платье из серебристого муара, почти полностью прикрывающее грудь, никому и ни при каких условиях не дано тягаться с блистательной герцогиней Бомон.
— Как прелестно вы выглядите! — воскликнула Джемма вместо приветствия.
Маркиза присела в низком реверансе, который попутно открыл всем трем джентльменам — Вильерсу, Элайдже и Корбину — многообещающую перспективу бесстыдного декольте.
— Взаимно, — отозвалась она, почему-то слегка задыхаясь. — Обожаю муар, всегда была к нему неравнодушна. Даже замуж выходила в платье, очень похожем на это. — Она невинно улыбнулась. — Хотя, откровенно говоря, было это давным-давно.
Джемма понимала, что даже легкий прищур будет воспринят как признание оскорбления.
— Трудно поверить, что все мы успели постареть, не так ли? — заметила она, прекрасно зная, что маркиза всего на два года моложе. — Думаю, пора заключить пакт, запрещающий одеваться с юношеской смелостью! Нет ничего печальнее матроны в дерзком наряде, который без смущения могут носить лишь самые юные и отважные.
— Уверенность сопутствует красоте, разве не так? — ответила маркиза, ловко переворачивая выпад Джеммы с ног на голову. — На мой взгляд, самая страшная женская ошибка — это тревога. Ничто не старит так, как отчаяние, с которым не удается совладать.
— О небо! — воскликнул Вильерс с фатовской улыбкой. — Вы обе стали бордовыми, словно свекла. Должно быть, камин слишком ярко горит. Мадам маркиза, позвольте проводить вас подальше от этого опасного жара. — Он ловко оттеснил кузину прочь, так и не позволив Джемме нанести очередной удар.
Элайджа отошел, чтобы поприветствовать лорда Визи, а герцогиня повернулась к Корбину.
— Когда это монахиня успела превратиться в потаскуху? — зло осведомилась она.
В глазах Корбина зажглись озорные искры.
— Всего лишь после второго бокала шампанского, хотя платье наводит на мысль, что истинная маркиза скрывалась за черно-белым занавесом. Интересно, как воспримет неожиданную трансформацию супруг?
— Он уже вернулся во Францию и избавился от необходимости созерцать собственную жену в платье, которое нашла бы неприличным даже куртизанка.
— Смотрите, она пьет уже третий бокал, — задумчиво прокомментировал Корбин. — Надо же было заказать в Воксхолле две бутылки! Представляете, последние двадцать минут маркиза осаждала меня рассказом о том, как мечтает снова там побывать, причем сегодня же.
— Они с Вильерсом прекрасно ладят, — в свою очередь, сделала вывод Джемма. — Обоим свойственна чисто французская беззаботность.
— Качество, которому вам стоило бы поучиться. Надеюсь, вы не обидитесь, если я скажу, что, наблюдая за ее флиртом с Бомоном, вы чрезвычайно напоминали маленького злого спаниеля.
— Никогда в жизни я не была похожа на собаку! — оскорбленно воскликнула Джемма.
— На спаниеля, у которого осмелились отобрать любимую кость, — невозмутимо продолжал собеседник.
— Это ваша идея, — мрачно перевела стрелки герцогиня. — Боюсь, ничего хорошего не предвидится.
— Настало время перейти ко второй части плана: оттеснить маркизу и начать самой флиртовать с герцогом.
— О да, конечно! — фыркнула Джемма. — К вашему сведению, вся эта ерунда очень мало интересует Элайджу. Он настолько прямолинеен…
