– Джек, я оказалась в весьма неприятном положении.
Он нахмурился:
– Деньги?
– Нет, не деньги.
Он взял с кофейного столика кружку и огляделся. Квартира удивила его. Такая маленькая. Но тем не менее уютная. И ее одежда не похожа на купленную в отделе готового платья. Нет, Каро выглядела, как и прежде, не броско, но богато.
Присев на пуфик напротив, она сказала:
– Ты, кажется, немного зациклен на деньгах.
Наверное, это оттого, что, когда они познакомились, у него денег не было. Во всяком случае, по сравнению с отцом Каро.
«Не забывай, отец лишил ее содержания, как только она вышла за тебя».
А ей было все равно – так она сказала. Сказала, что, учитывая их с отцом враждебные отношения, это было неизбежно. И он ей поверил.
Джек подавил вздох.
– Давай сначала разберемся с этим. – Каро указала на торт.
– Не нужно было из-за меня его покупать.
Ее следование этикету всегда смущало Джека, поскольку было ясно, что она получила хорошее воспитание, чего он бы лишен. Он постоянно боялся ненароком нарушить какое-нибудь правило поведения и тем самым ее обидеть.
«Ты ее в любом случае обидел».
А она – его.
Не надо об этом думать.
Каро взглянула на него, и губы у нее едва заметно дрогнули.
– Я купила торт не из-за тебя.
Она подцепила вилочкой ароматный кусочек и поднесла ко рту, явно получая удовольствие.
– Торт очень вкусный. Жан-Пьер просто волшебник.
Жан-Пьер, должно быть, имя кондитера. Она всегда любила называть людей по именам. Когда-то он находил это очаровательным. Когда-то. А теперь считал показухой.
– Если не хочешь, пожалуйста, не ешь.
Он наклонился к ней, нахмурив брови:
– Ты раньше не была любительницей тортов.
– И сколько удовольствия пропустила! – Она улыбнулась и тут же посерьезнела. – Люди меняются. Пять лет назад тебя не волновало, что я хочу тебя безденежного.
Он упорно работал эти пять лет, и дела в его частном детективном агентстве шли успешно. Так успешно, что отец Каро, будь он жив, оценил бы это. Похоже, что, пока он зарабатывал деньги, Каро поедала торты. Это их уравновешивает.
– Пять лет назад, Каро, с меня нечего было взять.
Она взглянула на него так, словно хотела возразить, но передумала и просто кивнула:
– Не будем тратить попусту время. Мне не нужны твои деньги, Джек. И никогда не были нужны. К тому же вчера я была объявлена единственной отцовской наследницей.
Вот это да!
– Поскольку мы до сих пор женаты, ты мог бы заявить о своих правах на состояние. Ты хочешь это сделать?
Он стиснул ладони в кулаки:
– Абсолютно точно – нет!
Она пожала плечами и положила в рот еще кусочек торта.
– Ты не изменился. Я была готова держать пари на все состояние, что тебе не нужно ни пенни.
Чертовски прямолинейно! Это почему-то его укололо.
– Итак, что у тебя за беда?
Каро поставила на столик тарелку и обхватила колени руками:
– Джек, я бы хотела нанять тебя для довольно… деликатного дела.
Он с трудом скрыл изумление.
– Но прежде чем я продолжу, я хочу заручиться от тебя обещанием конфиденциальности и осторожности.
– Раньше ты меня об этом не просила.
– Правильно. Но когда ты ушел, порушив наш брак, то доказал, что верить тебе нельзя. Поэтому сейчас я прошу дать мне такую гарантию.
Он уставился себе на руки – костяшки на пальцах побелели. Разжав кулаки, он глубоко вздохнул:
– Предупреждаю, если это «деликатное» дело связано с убийством или угрозой насилия, то тогда мой долг…
– Не говори ерунды. Конечно же нет. Не считай меня дурой. Меня можно считать кем угодно, но я не идиотка.
Он удержался от грубости. Достав сумку, вынул документы на развод и с размаху положил на кофейный столик:
– Я не хочу заниматься твоими делами, Каролайн. Я хочу, чтобы ты подписала документы на развод, и больше я тебя не увижу.
Она вскинула голову, в глазах – обида, мягкие губы дрогнули. Она выглядела такой беззащитной, что ему стало стыдно за свой выпад.
Каро встала и сжала руки:
– Грубить не обязательно. – Она посмотрела на часы. – Как бы ни было интересно освежить в памяти некоторые события, я вынуждена попросить тебя уйти. У меня дела. – Она взяла документы. – Я отдам своему адвокату, чтобы он просмотрел, а затем мы сможем перейти непосредственно к бракоразводному процессу.
– А ты будешь затягивать процесс, чтобы наказать меня за то, что я отказываюсь взяться за твое дело? – процедил Джек и тоже встал.
Она задрала подбородок:
– Ничего подобного делать я не собираюсь. Ты получишь развод, Джек. Что касается меня, то чем скорее, тем лучше.
На него навалилась такая тяжесть, что грудь готова была разорваться. Она обещает сделать то, чего он хочет. Тогда почему эта тяжесть?
Он выругался и снова сел.
У Каро глаза полезли на лоб.
– Что с тобой?
– Хочу допить кофе и доесть торт. Сядь, Каро.
– Послушай, Джек! Я…
– Не легко было снова с тобой встретиться.
Она замолчала, по глазам было видно, что ей так же неловко и больно, как и ему.
Джека поразило, что эта женщина все еще вызывает у него бурю чувств. Выходит, напряженная работа последних пяти лет, чтобы забыть ее и повернуть свою жизнь в другое русло, не помогла, если достаточно одного слова или взгляда. Он этого не допустит.
– Ни с одной женщиной я не был так счастлив, как с тобой. – Он глотнул кофе. – И так же несчастлив. Я не собирался предаваться старым воспоминаниям. Я из-за этого… вспылил и сказал то, что сказал. Это низко. Прости.
Она наконец села:
– Но от этого не менее правдиво.
– Да нет. Совсем не правдиво, – сказал он, глядя на нее.
– Думаю, ты прав.
Она вдруг нахмурилась, посмотрела вбок и быстро что-то подобрала.
«Мои запонки!»
Джек чуть не выругался. Запонки, вероятно, выпали из портфеля, когда он вынимал документы. Она узнала коробочку! Еще бы. Это ее свадебный подарок ему, когда он сказал, что не хотел бы носить кольцо. Запонки были светлого золота с вкраплением сапфиров. Она еще сказала, что сапфиры почти такого же цвета, как и его глаза. Он очень ими дорожил.
Он бросил взгляд на ее левую руку, и внутри все сжалось – она больше не носит обручального кольца.
Не говоря ни слова, она отдала ему коробочку:
– Тебе следует быть поаккуратнее, когда вынимаешь вещи из сумки.
Он сунул коробочку обратно в портфель:
– Расскажи мне о своей проблеме. – Он делает это не для того, чтобы получить ее подпись на документах о разводе, но, если он ей поможет, он закончит их общение более мирным образом. – А… да, я даю слово, что никогда, ни одной живой душе не расскажу то, что ты мне сообщишь, если только ты сама не дашь мне разрешения.
