купальник прожег ему мозг, иначе, он, конечно же, не стал бы так рисковать. Наверное. Может быть, стал бы. Ему, вообще-то, очень нравится рисковать.
Особенно, если девчонка стоящая.
Я знаю, что дура, знаю.
Но когда он так улыбается и целует меня в живот, остатки мозгов вытекают из уха. Приходится собирать их горстью обратно в череп. По словам Скотта, я со своим паспортом – первый кандидат на депорт. Женя не делает своим девкам карточки, как положено, через три месяца и я, практически, вне закона.
Если меня возьмет за жопу полиция, все будет очень и очень плохо. Поэтому будет лучше, если я буду как можно меньше таскаться одна по городу. Особенно, по таким местам, как «Кинг-Клаб». Когда я спросила, откуда он столько знает, Скотт чуть поморщился и сказал, что у него много русских «знакомых».
Ну, как говорится: добро пожаловать в прекрасный реальный мир. Легким движением руки, прекрасный принц превращается…
– Слушай, – сказал он, пока я пыталась представить себе, в какую земноводную тварь он обращается, когда снимает корону. – Слушай, давай на чистоту, бэйб? Ты обираешь мужиков, которые приходят в твой клуб. Это твоя работа, это то, что ты делаешь, потому что работать честно не умеешь, или не хочешь. А я обираю баб, которые обирают мужиков. Чем я хуже тебя? Почему я должен работать честно, если могу по-лучать деньги просто за то, что я есть?
– Я не говорю, что ты – хуже. Я просто… шокирована.
Скотт рассмеялся.
И я подумала, что Дима мой драгоценный, ничуть не лучше него. А раз уж сам Дима не гнушается зарабатывать на девчонках, почему бы и Скотту этим не промышлять? У меня вообще довольно пластичная совесть, когда речь заходит о мужиках. Тем более, что деньги Женя нам выдаст только перед отлетом.
– Не очень, насколько я вижу.
– Ты спас мне жизнь, – ответила я, подумав. – Я херово развожу мужиков. У меня есть с собой где-то двести долларов. Если хочешь, можешь их взять.
Тут он рассмеялся.
– Сто восемьдесят пять. Я их в сейф положил. Ты даже не заметила, что ли? Нельзя так слепо доверять незнакомцам.
Я посмеялась, но в душе какой-то неприятный осадок.
***
Карты говорят, – я снова им верю, ибо они себя реабилитировали, – что я действительно нравлюсь Скотту. Если верить им полностью, он почти что влюблен. Я тоже в него влюблена, но вместе мы с ним не будем.
Какая-то кровь, ссора, драка. Разбитое сердце. Тройка Мечей. То ли операция, то ли любовный треугольник.
***
Пока я расслабленно отмокала в ванне, вспоминая самые прекрасные мгновения, проведенные со Скоттом в постели, мне на сотовый три раза позвонил мистер Кан. Я не слышала, пока он не позвонил на телефон в мотеле.
– Где ты была всю ночь, блядь? – приветствовал мой будущий муж, но я не обиделась.
Это было просто вводное слово. Не адресное.
– Прогуливалась, – ответила я. – А ты?
– Бля-а-адь! Что за мужик к тебе ходит?
– Мой парень.
– В смысле?
– В прямом. А что такого? – я не стала бы задавать ему этот вопрос, если бы не то, что Скотт рассказал мне, но… задав его, я ощутила себя еще хуже, чем если бы не спросила.
– У тебя виза просрочена. Постарайся не нарываться на неприятности.
– Знаю, – сказала я. – Постараюсь. Мы редко куда выходим, не беспокойся.
Кан вздохнул.
– Мобильный, когда выходишь, всюду носи с собой. Запиши телефон адвоката. Если вдруг напорешься, сразу же, слышишь, сразу же позвони ему. Его зовут мистер Ю, он говорит по-английски. Скажешь, кто ты такая и что звонишь от меня. И ни слова не говори в полиции. Вообще ни слова.
Я колебалась:
– А девки?
– Думай о себе! – приказал он грубо. Опять вздохнул. – Слушай, Ангела, ты от него беременна, мать твою? Или от меня?
– Я вообще не беременна! – ответила я. – Я пыталась тебе дозвониться, но не смогла. Я не беременна, не была и не собираюсь. Прекрати уже меня этим доставать!
Он помолчал. Сказал в пустоту эфира:
– Жаль…
– Ты что, издеваешься?..
Он не ответил, и я взбесилась.
– Чего тебе жаль?! Что у меня не родится даун? Что не родится еще один, никому не нужный ублюдок, вроде меня?! Чего именно тебе жаль, Дима?!!
– Не ори на меня, – оборвал он хмуро. – Я сказал не подумав. Не знаю. Вырвалось… Мой ребенок был бы законнорожденным, не беспокойся. Даже от дуры, вроде тебя.
И я задумалась, против воли, что было бы если… Что было бы, если бы я действительно залетела? Женился бы он на мне?
– Что дает тебе повод считать меня дурой? Любовь к тебе? Я это переборола!..
– Женя тебе документы для меня передаст, – заговорил Кан снова, – не сдавай их в багаж, но и с папкой в руках не таскайся. Я не в Хабаровске, так что Макса пришлю в аэропорт, он тебя встретит и отвезет домой.
– А что с моей матерью?
– В больнице.
– Серьезно? – я оживилась.
– Она подтягивает лицо, – Кан тяжело вздохнул и, я готова была поспорить, закатил глаза. – Мы должны встретиться, хорошо? В Хабаровске. Мне нужно с тобой серьезно поговорить.
На этот раз уже я тяжело вздохнула.
– Я не пыталась тебя на себе женить.
– Я знаю… Я…
– Хватит! Я знаю, что тебе жаль. Я знаю, что ты никогда бы не сделал этого, если бы ты был трезв. Знаю, что ты встречаешься с моделькой по имени Соня и она красива, как ебаный закат над Амуром. Мне не нужна твоя жалость, ясно? Моя любовь к тебя была просто детская ненужная глупость. Я знать тебя не хочу! Я не хочу тебя больше видеть.
31.12.99г.
Новый год Скотт и я встретим вместе.
Я знаю, что все его девки завтра работают: иначе никак. Но что-то на душе неспокойно. Наверное, полнолуние. Или, похолодание. Скотт приходил ко мне. Я сказала, что главный босс знает, что я с ним сплю, а раз так, то незачем швыряться деньгами на другую гостиницу.
Он только глаза закатил и сказал, что это – ужасно мило.
– А еще говорят, будто бы русские девушки агрессивны и ненавидят других русских девушек.
– Дело не в девушках, дело в деньгах. Не хочу, чтобы ты на меня тратился.
– Я понял, – ответил он, улыбаясь, – ты хочешь, чтобы я окончательно втрескался.
– Очень, – сказала я, – но завтра я улетаю и никогда тебя больше не увижу.
– Не говори ерунды! – отмахнулся он. – Приедешь домой, смени имя. Это очень легко: ты просто идешь туда, где регистрируют детей, пишешь заявление и выбираешь новые имя и фамилию. Затем меняешь русский паспорт и получаешь новый заграничный. Вуаля. Это по-французски обозначает: «Ты вновь чиста, тебя нет в базе».
– И что потом? Не факт, что я смогу работать в Сеуле.
– Кто сказал, что ты будешь работать? – Скотт улыбнулся, и я поняла, что он специально, все выведал. Лишь для меня. Возможно, у кого-то из своих
