После обеда я решила, что разумнее будет держаться подальше от моей комнаты и дать Джессу побольше времени на раздумья, хочет ли он убраться из нее с зубами или без. Я не большая фанатка насилия, но оно – прискорбный побочный продукт моей профессии. Иногда единственный способ заставить кого-нибудь тебя выслушать – воспользоваться собственным кулаком. Знаю, эта методика не поддерживается руководствами по диагностике, стоящими на полках большинства врачей.
С другой стороны, никто и не утверждает, что я врач.
Неувязка в моем плане, само собой, состояла в том, что сегодня был субботний вечер. Со всей этой напряженкой переезда я потеряла счет дням. Дома в субботний вечер я бы отправилась куда-нибудь с Джиной, мы бы поехали на метро в Виллидж[18] и пошли бы смотреть кино или просто позависали бы у «Пиццы Джо», глазея на прохожих. Эй, может, я и городская девчонка, но это не значит, что я вела какую-то гламурную жизнь. Меня даже мальчики ни разу не приглашали куда-нибудь сходить, если не считать того случая в пятом классе, когда Дэниел Бог предложил мне покататься вместе с ним на катке в Рокфеллеровском центре под одну исполняемую дуэтом песню.
И я опозорилась, шлепнувшись на лед прямо физиономией вниз.
Однако моя мамочка всецело озаботилась тем, чтобы впихнуть меня в общественную жизнь Кармела. Как только мы загрузили посудомоечную машину, мамуля приступила к делу:
- Брэд, а что ты делаешь сегодня вечером? Нет ли какой-нибудь вечеринки или чего-то подобного? Может, ты смог бы взять с собой Сьюз и представить кому-нибудь.
Балбес, который в этот момент смешивал себе протеиновый коктейль, – видимо, двух дюжин слоновьих креветок и толстого стейка из вырезки, съеденных на обед, ему показалось мало, – выдал:
- Ага, может, я смог бы, если бы Джейк сегодня не работал.
Соня, встрепенувшись при упоминании своего имени, скосил взгляд на часы, чертыхнулся и, схватив джинсовую куртку, выбежал из дома.
Док взглянул на часы и прищелкнул языком:
- Снова опоздал. Не успеет оглянуться, как его уволят.
У Сони есть работа? Для меня это было новостью, поэтому я спросила:
- А где он работает?
- В «Пенинсьюла Пицца».
Док проводил какой-то странный эксперимент с участием пса и мамулиной беговой дорожки. Огромный пес – подозреваю, помесь сенбернара и медведя – смирно сидел на полу, пока Док прикреплял электроды к маленьким островкам кожи, которые он выбрил в шерсти животного. Самое странное, что никто, казалось, не обращал на это внимания, и меньше всех – сам пес.
- Сон… в смысле, Джейк работает в пиццерии?
- Он у них разносчик. Приносит домой кучу чаевых, - пояснил Энди, драящий в мойке форму для запекания.
- Он копит на «камаро», - сообщил мне Балбес. На верхней губе у него красовались широкие молочные усы.
- Ух ты, - только и нашлась я.
- Хотите, ребята, чтобы я вас куда-нибудь подбросил, - великодушно предложил Энди, - так я с удовольствием. Что скажешь, Брэд? Хочешь показать Сьюз жизнь в пассаже?
- Не-а, - отказался Балбес, вытирая рот рукавом футболки. – Все еще на Тахо отдыхают. Может, в следующий уик-энд.
Я чуть со стула не свалилась от облегчения. Слово «пассаж» вызывает во мне что-то вроде ужаса. Ужаса, которому не сравниться с чувствами, возникающими при общении с мертвыми. В Нью-Йорке пассажей нет, но Джина любит ездить на электричке в один такой, расположенный в Нью-Джерси. Как правило, где-то через час у меня начинается эмоциональное перенапряжение, и мне приходится отсиживаться в каком-нибудь магазинчике здорового питания, потягивая травяной чай, чтобы успокоиться.
Да и идея, чтобы меня кто-нибудь куда-нибудь подкидывал, чего скрывать, меня не вдохновляла. Господи, да что не такс этим местом? Я еще была в состоянии понять, что прокладка метро могла бы оказаться не самой лучшей идеей, принимая во внимание такой местный изъян, как разлом Сан-Андреас[19], но почему никто не наладит приличное автобусное сообщение?
- Придумал, - объявил Балбес, со стуком поставив пустой стакан. – Сыграю с тобой в «Крутого сноубордиста», Сьюз.
Я моргнула и непонимающе уставилась на него:
- Ты что?
- Поиграю с тобой в «Крутого сноубордиста». – Мое лицо все еще выражало недоумение, поэтому Балбес продолжил: - Ты никогда не слышала о «Крутом сноубордисте»? Пойдем-ка.
Он повел меня в кабинет к широкоэкранному телевизору. «Крутой сноубордист» оказался видеоигрой. Каждый игрок должен выбрать себе сноубордиста, а потом ты спускаешься на доске по разным склонам, с помощью джойстика контролируя скорость и выкрутасы, которые можно проделать с этой доской.
Я победила Балбеса восемь раз, прежде чем он наконец сказал:
- Давай-ка лучше посмотрим телевизор.
Чувствуя, что, наверно, совершила в некотором роде ошибку, – полагаю, следовало дать бедному парню хотя бы разок выиграть, – я попыталась загладить вину, вызвавшись приготовить попкорн, и пошла в кухню.
Но в этот момент на меня накатила ужасная слабость. Между Нью-Йорком и Калифорнией три часа разницы, поэтому, хотя было всего девять часов, я уже устала так, словно наступила полночь. Энди с мамулей удалились в огроменную хозяйскую спальню, но оставили двери широко открытыми, – подозреваю, затем, чтобы у нас не возникло никаких неуместных мыслей насчет того, чем они там занимаются. Энди читал шпионский роман, а мама смотрела какой-то телефильм.
Уверена, они сделали так во благо нас, детей. Я готова была побиться об заклад, что субботними вечерами они чаще всего закрывали эту дверь или, по крайней мере, ходили куда-нибудь с друзьями Энди или новыми коллегами мамы с телестанции Монтерея, куда ее наняли. Наши родители явно пытались создать некую атмосферу домашнего уюта, чтобы мы, детишки, почувствовали себя в безопасности. Следовало отдать им должное, они старались изо всех сил.
Ожидая, пока приготовится попкорн, я размышляла, что бы обо всем этом подумал папа. Он не пришел в восторг от того, что мамуля снова вышла замуж, хотя, как я уже говорила, Энди – отличный парень. Еще меньше папулю вдохновлял мой переезд на Западное побережье.
- Как же я буду к тебе заскакивать, если ты будешь жить за три тысячи миль отсюда? - поинтересовался он, когда я рассказала ему о переезде.
- Дело в том, папочка, - напомнила я ему, - что тебе не положено ко мне заскакивать. Предполагается, что ты умер, помнишь? Тебе полагается быть там, где пребывают все мертвые люди, а не шпионить за мной и мамулей.
Папуля принял оскорбленный вид.
- Я не шпионю, - возразил он. – Я просто проверяю. Чтобы удостовериться, что ты счастлива, только и всего.
