Она была настолько близко, что он ощущал все ее запахи, эмоции и желания, как если бы между ними была связь.
— Все еще хуже, чем я думал, старый дурак, — тихо произнес он.
— О чем ты? — Сэм, наконец, позволила себе оторваться от него и заглянула ему в глаза.
— О том, что ты все-таки любишь меня. Мое эго полностью счастливо от этого факта. А сердце несчастно, потому что теперь я знаю, что не только мне будет больно.
Сэм непонимающе смотрела на него.
— Дориан ощущает все твои эмоции. — Сказал Малькольм. — Ты принадлежишь ему.
— Я боюсь его. — Созналась Сэм. — Он больше не тот Дориан, которого я знала.
— Я знаю. — Малькольм сглотнул. — Ты не представляешь, что я испытываю, когда ты стоишь рядом со мной и нуждаешься в моей защите, а я не могу тебе ее дать. — Он до хруста сжал кулаки. — Я бессилен против него, Сэм. И ты это знаешь.
— Знаю, — эхом отозвалась она. — Я больше не могу делать во тьме то, что делала раньше, потому что теперь тьма — это он.
— Я знаю, — произнес Малькольм. — Он при мне отключил тебя, когда ты пыталась пройти прошлой ночью. Также он поступил, когда ты пыталась предупредить меня в Готмунде.
Сэм кивнула, он лишь подтвердил ее догадку.
— Он больше не позволит нам увидеться? — Сэм грустно посмотрела на Малькольма.
— Не думаю. — Ответил он.
— Знаешь, почему я не пришла к тебе, а позвонила? — спросила она.
— Знаю. — Сказал он, касаясь губами ее щеки.
Сэм окатило холодной волной, словно она снова стояла среди чернильного моря. Вокруг была пустота и холод, и неясная тоска о ком-то далеком и забытом, о смысле всей ее жизни. Сэм вздрогнула в руках Малькольма.
— Нагара, — прошептал он.
— Да, — отозвалась она и отстранилась от Малькольма. Короткий миг присутствия в нереальном мире смог наполнить ее той же пустотой и тоской, что царили там. — Прости, — прошептала она.
— Что он показал тебе, Сэм? Что произошло? — Она ощущала, что ему больно, но он не хотел сдаваться.
— То же, что и в зале совета. Что-то внутри меня, что тянется к нему, всегда. — Тихо произнесла она с отсутствующим взглядом.
— Борись. Будь тем, кем ты хочешь быть. — Попросил он.
— Мак, — она словно вынырнула из наваждения, посмотрев на него ясным взглядом. И протянула к нему руку, вспоминая их ночи перед советом.
Малькольм взял ее за руку и тепло смотрел на нее: то ли он видел, о чем она думает, хотя так и не должно было быть, то ли сам вспоминал о том же времени.
— Ты расскажешь мне, почему Саранд поднял переполох? — Спросил он.
— А я думала, это уже никому не интересно. — Пошутила Сэм, но Мак остался серьезным.
— У меня появился друг. Он живет здесь недалеко по соседству. Сегодня он задержался у меня в гостях, и в этот момент как раз пришли Саранд, Дэниэл и Билли.
— Саранд был слишком напряжен для обычной встречи с человеком. Что здесь случилось?
Сэм замялась, ей не очень хотелось вдаваться в детали.
— Когда они появились… я сидела у него на руках. — Наконец выдавила из себя Сэм.
Малькольм расхохотался, а она недоуменно смотрела на него.
— Замечательно, — он едва успокоился. — Отличное дополнение к нашему ансамблю. Сэм, ну это уже слишком. — Он снова засмеялся.
— Билли — тоже мой друг. — Произнесла Сэм. — Но все ведь уже спокойны на его счет.
Он внимательно всмотрелся в ее лицо.
— Тебе нравится этот парень. Кто он?
— Художник, то есть музыкант, — Сэм ощущала себя жутко неловко. — Вернее, и то, и другое.
— Зачем? — Спросил Мак, и он действительно не понимал.
— Если бы я могла, — неожиданно для самой себя произнесла Сэм, — я бы отвела тебя на площадь Халек, там есть кафе и крохотный фонтанчик. И в полдень, когда солнце подымается над южной башней, капли от фонтана светятся на ветру, как бриллианты, а воздух наполнен запахом соли и моря. И ты бы все понял.
— Когда ты так рассказываешь об этом, я начинаю любить день. — Сказал он. — А парень, музыкант?
— Он тоже любит день, солнце и море. — Улыбнулась Сэм, вспоминая загорелое веселое лицо Габриэля.
— Где он сейчас?
— Надеюсь там, где ему станет лучше. — Ответила Сэм, и складка появилась на ее лбу от обеспокоенности.
— Сэм, — он взял ее руки в свои. — Мне пора. Я заберу с собой Саранда.
Сэм приподняла бровь.
— Он слишком плохо относится сейчас к тебе. Лучше я его буду держать подальше от тебя. Насчет Дэниэла и Билли я спокоен. Тем более, если они настолько потакают тебе, что позволили выпустить твоего солнечного парня. — Он усмехнулся.
— Мак, — Сэм смотрела в его глаза и не знала, как высказать все то, что наполняло ее душу. — Спасибо тебе.
— Я не хочу уходить. — Прошептал он, склоняясь над ней и отвечая на ее настоящие мысли. — Мне страшно. — Было на самом деле страшно слышать такие слова из уст одного из старейших вампиров, оставшихся на земле.
— Почему? — Спросила Сэм.
— Страшно, что в следующий раз это будешь уже не ты. Что ему удастся.
— Не бойся, пожалуйста. — Дыхание Сэм коснулось его уха. — Я не забуду тебя. Нас. — Исправилась она, вкладывая в последнее слово особый смысл.
Он понял, еще раз прижал ее к себе чуть крепче, и с криком «Саранд!» вышел из комнаты.
Сколько раз они прощались с Малькольмом, и сколько раз в последний. Ей очень хотелось верить, что она увидит его еще. Сэм все-таки казалось, что если в Нагаре есть хоть частичка Дориана, он не сможет поднять руку на Малькольма. Или сможет, но не станет. Они слишком отдалились с Дорианом за последнее время. И неважно, кем он был. Даже оставайся он Дорианом, она должна была признать, что жизнь их так далеко и надолго разбросала, подарив лишь мимолетную встречу посередине, что они уже не были близки. Та же жизнь сблизила ее с Малькольмом так, как она еще не сближалась ни с кем до этого. И сейчас он был самым близким ее другом, опорой, любовником. Никакой тьмой было не вычеркнуть то, что случилось между ними. Как может смириться с этим Нагара? Только отметая это все, вместе с человеком по имени Сэм, и воскресив свою легендарную Мару.
— Ты думаешь, у Дориана никогда не было женщин до тебя? — Это был Билли. Он, как всегда, высказался, не в бровь, а в глаз.
— У меня что, на лбу написано, о чем я думаю?
— Да ладно, детка, я давно научился читать выражения женских лиц.
— Бабник. — Бросила ему Сэм в притворном негодовании, на самом деле радуясь его компании.
— Уже нет. — Отмахнулся он. — Так вот, забей. Он был официально мертв, даже по нашим меркам, так что ты была совершенно свободна.
