в Кунабулу, — не сдавался Марк. — И я, как представитель королевского дома Вальдеборг, должен присутствовать при…
Виконт Аим тихо рассмеялся и заметил:
— Хитрите, Ваше Высочество. Напускайте на себя холод и негодуйте, но вы, должно быть, забыли, как любили обращаться ко мне за советами раньше. Теперь же вы спрашиваете совета у своего затуманенного страстью разума. И это не всегда вам на пользу. Но услышьте ещё один мой совет: сегодня над нами сияет мир и льет свою благодать на наше небо, завтра же над нами сомкнется мгла. И тогда возможности сказать то, что вы так жаждите сказать сегодня, но не сказали, может более не представиться.
— Но меня страшит…
— Что может страшить вас еще, как не это? Отказ?
Марк хмуро поглядел на виконта, не подтвердил его догадку, но и не отмёл.
Виконт улыбнулся и ответил:
— Если сударыня Ишмерай смотрит на вас столь нежными глазами даже после вашего нелепого спектакля с Маргит Омран, вы должны опасаться не отказа, а своего промедления. Ишмерай — очень красивая девушка из легендарной семьи.
Марк усмехнулся:
— Когда-то ты советовал мне держаться подальше от этой семьи.
— Глядя, как вы оба страдаете от своего несносного характера, как делаете друг другу больно, я полагаю, вам следует слушать свое сердце. Да, герцог имеет известное влияние, но вы один из тех немногих счастливчиков, отец которого могущественнее Гаральда Алистера.
— Причем здесь Гаральд Алистер?!.. — фыркнул Марк, вспомнив свою с ним ссору одним памятным вечером в Атии.
— Наконец-то вы поняли!.. А теперь дерзайте. Она непоседливая избалованная девочка, но очень добрая. В душе очень ранима и верна вам. Берегите её.
Марк нисколько не смягчил своего взгляда и все еще изображал мрачное недоумение. Ему не хотелось, чтобы кто-то совал свой нос в его чувства. Даже если это был один из его старых друзей. Марк, как было предсказано его другом, вновь обернулся назад — туда, где задумчиво улыбалась Ишмерай. Но за поворотом её не было видно, и принцу стало тревожно на сердце, несмотря на то что разум всячески нашёптывал ему, что девушка неторопливо идет позади вместе со своей сестрой, кузеном и агентами своего отца. Но разве разум может унять тревогу страстного сердца? Принц заволновался и раздражился, когда увидел, что протиснуться назад по узкой тропе не было никакой возможности.
— Отряд слишком растянут, — сказал он.
— Он никак рехнулся… — буркнул Александр, решив, что принц не слышит его. — Ваше Высочество, если будет иначе, половина отряда сорвётся в пропасть.
— Другого пути нет?
— Другого пути, нам известного, нет, — прохладно ответил Нидар Сур.
— Не беспокойтесь, Ваше Высочество, — пробормотал ему на ухо виконт Аим, поглядев на него с сочувствием. — С нею едут гвардейцы герцога. Один Марцелл стоит пятерых хорошо вооруженных воинов.
— В следующий раз я вам советую ехать рядом с ней, — буркнул Александр, крайне недовольный переполохом, который принц устроил из ничего.
— Я спрошу твоего совета, Сагдиард, тогда, когда мне нужен будет твой совет, — вспылил тот.
Светлые брови графа изумленно взметнулись вверх, и он криво усмехнулся, не выдержал и фыркнул:
— У Его Высочества появились зубки! Это занятно!
Марк угрожающе поглядел на него так, как никогда раньше. Он был в бешенстве и не собирался скрывать этого. Но вдруг осознал, что вспылил напрасно. Гнев все еще жарко клокотал в его душе, но своими тревогами он помешал продвижению целого отряда. Он решительно отвернулся от Александра, коротко попросил прощения у Нидара Сура, и движение возобновилось. Ишмерай, ничего не подозревая, продолжала смеяться над шутками своих спутников и часто обращала свои глаза вперед, туда, где за поворотом скрывалась голова отряда: не удастся ли ей вновь увидеть Марка хотя бы одним глазком?..
Через несколько часов тропа расширилась, и Нидар Сур объявил, что до форта Шамалла осталось недолго. Ишмерай подняла голову и восхищённо застыла — исполинские каменные стены древней крепости уже виднелись наверху. Они словно врастали в горы. Казалось, вершина форта касалась самого неба и терялась за облаками. Далёкие бойницы крепости сверкали отблесками факелов.
— Ого! — воскликнул Акил. — Никогда не думал, что увижу что-то подобное!
— Там мы побудем пару дней и направимся дальше, — объявил Нидар Сур. — Вперёд, скоро стемнеет.
Все безмерно устали, но подчинились. Понимали, что совершать подъём в темноте опасно. Нужно было торопиться. Ишмерай встретилась глазами с Марком, и в ней запели новые силы. Принц, наконец, получил возможность подойти к девушке, и он не преминул этой возможностью воспользоваться. Ишмерай нежно ему заулыбалась, но не сказала ни слова.
— Наконец-то я могу говорить с тобой, — сказал он почти шёпотом.
— Вы сами решили ехать впереди, — ответила та, кокетливо поведя плечом.
— Это была моя ошибка. Я бы столько успел сказать тебе за эти дни!..
Ишмерай поглядела на него и, густо покраснев, ответила:
— Скажете в форте.
Глаза Марка загорелись, но девушка уже поскакала вперёд.
Ещё через два часа подъёма они вошли в пещеру, слепая чёрная пасть которой благосклонно встретила путников. Нидар Сур приказал зажечь приготовленные заранее факелы. Обернувшись назад и кинув прощальный взгляд на оставленную ими залитую светом сложную тропу, девушка улыбнулась и смело поглядела вперед. Они словно пересекали границу Архея именно здесь. И именно здесь прощались с прежней жизнью, чтобы начать новую. А рядом возвышался Марк, который мягко сжал её руку, отгоняя её страхи. Он с детства знал, как неприязненно Ишмерай относится к темноте. И никогда над ней за это не смеялся.
Марцелл и Марк взяли по факелу, и у Ишмерай заблестели глаза: пусть принц был не такой мощный, как красавец Александр, но в данную минуту он выглядел весьма воинственно. Хмурая складка меж бровями, высокий ворот наполовину расстёгнутого тёмно-зелёного колета, чудесные ножны, прикрепленные к широкому кожаному ремню, очень темные густые волосы, аккуратно подстриженные, достающие до середины стройной шеи, — всё это так шло к нему, что девушке не хотелось отводить от него глаз. Она долго любовалась им, не обращая внимания на пещеру, пока не заметила, как Сагдиард переводит свой ироничный взгляд с ничего не подозревающего принца на просветленную своим чувством девушку и обратно.
