поглядывайте за ней — как бы не наложила на себя руки.
Ишмерай не заметила, как жар вновь крепко вцепился в неё и погрузил в спасительное забвение. Она видела Марка, безмятежного и спящего. Воды Атарат несли его в неведомые земли. Он лежал на спине, торжественно раскинув руки, и золотой венец сиял на его бледном челе солнцем. На берегу стояли тени и провожали его, называя владыкой, а он был прекрасен в своем торжественном покое, и будто слегка улыбался.
Река Атарат уносила его туда, откуда он никогда не вернётся.
«Не шепчись с ветрами, Ишмерай… — слышала она чей-то чистый детский голос. — Они очернят твою душу!»
Ишмерай всё ещё шептала его имя, когда открыла глаза и непонимающе захлопала ресницами. Ей было тепло, мягко, и никакие посторонние звуки не смущали её слуха. Она лежала на кровати, укрытая тёплым одеялом, а вокруг смыкался полумрак.
«Не шепчись с ветрами!..»
Голова загудела от снов и загадочных голосов, эхом отскакивавших от стен и обнимавших её. Тело с трудом повиновалось, горло распухло, сильно болело, и ей захотелось обжечь его чем-нибудь горячим и лечебным.
Она находилась в небольшой комнате с простой и уютной обстановкой и небольшими окнами. В камине горел огонь. Окна были неплотно занавешены легкими занавесям, и сквозь них пробивался тусклый свет пасмурного дня. Рядом с кроватью стоял маленький узорчатый деревянный столик, на нём — кувшин с водой и лохань. У низкой кровати — три ступени. За кроватью — книжный шкаф, заставленный старыми фолиантами. На тумбе у противоположной стены одиноко горела свеча.
Ишмерай поняла, что находится в Аваларе, и их приняли. Девушка поднялась, с трудом преодолевая сильное головокружение. Она была одета в свою длинную ночную сорочку, а у постели её ждали мягкие домашние башмачки. На каменном полу — выцветший ковёр. Ишмерай медленно подошла к окну и огляделась.
Здание, в котором она находилась, было выстроено на склоне, и по крутой горе спускался плотный строй высоких сосен, кленов, тополей, закрывавших небо. Далеко впереди, меж толстых стволов деревьев, темнела огромная высокая стена. Тишина, ничем не нарушаемая, показалась Ишмерай зловещей.
Она не хотела жить ни минуты. И не собиралась ждать. В порыве отчаяния огляделась в поисках своих вещей. Она увидела сундук у камина и бросилась к нему. Ноги её были ещё слишком слабы, и она, упав на ковер, не смогла подняться, но отчаяние дало ей сил, и она поползла. Добравшись до сундука, она увидела в нем свои аккуратно сложенные вещи, и начала рыться в них в поисках кинжалов матери. Но здесь была только одежда. Она не отыскала даже своего тайного оружия — заколки, сделанной в виде резвого ножичка, клинок которого можно было спрятать в волосах. Ничего, чем можно было убить себя.
Атанаис, Акил, Сагрия и Марцелл нашли Ишмерай сидевшей на полу, лицом уткнувшейся в постель и горько плачущей, а вокруг валялись разбросанные вещи.
— Ишмерай! — выдохнула Атанаис, подбежала к сестре и обняла, тихо умоляя успокоиться.
— Что она сделала? — выдохнул Марцелл, непонимающе оглядывая комнату.
— Где всё моё оружие? — надрывно рыдала Ишмерай, никого не узнавая. — Вы забрали мое оружие!
— Зачем тебе оружие? — вдруг строго осведомился Акил. — Фавны забрали его у нас. Да оно тебе и не нужно.
— Дайте мне хоть что-нибудь! — умоляла она, потянулась к сестре и повисла на её шее.
Атанаис прижала сестру к груди и сама разрыдалась. Она выгнала всех из комнаты и осталась с Ишмерай одна. Лежала рядом с ней, укрыв младшую сестру одеялом и гладя её по волосам, ожидая, когда она заснет, но Ишмерай не спала: из них огромными бусинами лились горькие слезы.
— Как жить без него, когда я уже не мыслю жизни своей?
— Если ты не мыслишь, мыслит жизнь, и она все расставит по своим местам. Сама, без твоего разрешения. Стоит тебе только потянуться ей навстречу.
— Но Марк…
— Марк спас тебя лишь для того, чтобы ты жила. И ты должна ценить его жертву, иначе смерть его будет напрасной.
— Он знал, как я хочу прожить с ним всю жизнь… лучше бы ушла я.
— Нет, живи ради тех, кто остался в Архее.
— Я не смогу помочь своей земле, — тоненько протянула Ишмерай. — Ты видела, что случилось перед тем, как погиб Марк. Я не смогла выпустить свою силу… да у меня её и нет. Атанаис, вы не должны полагаться на меня. Я проиграла.
— Ты — Рианор, — твёрдо возразила та.
— Стало быть, не все Рианоры способны на такие геройства, как наши матушка и дядюшка. Я не способна.
— Я верю в тебя. Тебе лишь нужно время, чтобы раскрыться.
— Не нужно мне никакое время! — горестно воскликнула Ишмерай. — Отныне мне ничего не нужно. Я бесполезна для вас. Могу разве что нацепить доспехи и встать в строй на войне.
— На поиски тела… Марка отправились пятеро атийцев и пятеро карнеоласцев, — тихо сказал Акил. — Вот уже около недели от них нет вестей.
Вошёл Марцелл с огромным подносом, заваленным едой, но Ишмерай, за всю свою болезнь питавшаяся лишь жидкими похлебками, не испытывала к еде ничего, кроме равнодушия, и отвернулась. Следом за ним опасливо вошли Сагрия и Акил, не ведая, захочет ли она видеть их. Но они тревожились напрасно — ей было безразлично. Ей все стало безразличным.
— Как ты себя чувствуешь, барышня? — ласково спросил Марцелл, усаживаясь на стул рядом с кроватью.
Девушка молча пожала плечами, не глядя в сторону еды. Ей не хотелось есть, не хотелось слышать, говорить, видеть.
— Поправляйся, Ишмерай, — тихо проговорила Сагрия, горько глядя на неё. — Твой свет нужен нам.
— Ты должна набраться сил, — назидательно произнес Акил и невесело добавил: — Кто знает, как скоро нам придется уносить отсюда ноги…
Несмотря на все ее всепоглощающее горе, реплика кузена показалась Ишмерай странной, и она безжизненно осведомилась:
— Как встретили нас фавны?
— Сложно, — вздохнул Марцелл. — Их арбалеты — жуткие звери, да еще и прыткие. Они едва не продырявили лоб Нидару, когда аваларцы вышли к нам.
— Если бы не Цесперий, — воскликнула Сагрия,
