губы. Мысли его были не здесь, и Ишмерай догадывалась, рядом с кем они блуждали. Но она не решалась спросить о своей сестре. Она боялась услышать самое страшное.
Когда Марцелл вернулся с пучком трав, Александр не сдержался и хмуро воскликнул:
— Пусть дьявол поберет душу этого гада! Смотрю я на эти крошечные детские ручки, и не могу понять, как только мог он так терзать их!
Он подержал их еще немного, поворачивая так и эдак, затем отпустил и предоставил Марцеллу право заниматься её ранами.
— Тебе надо отмыться от грязи и крови, — заявил Марцелл. — Рядом есть чистый ручей.
Он покопался в своем мешке, вытащил оттуда чистое полотенце и чистую рубаху. И со своего плеча отдал ей плащ.
— Все это принадлежало этим гадам, но хотя бы чистое, — извиняющимся тоном проговорил он.
— Вот тебе мыло, — добавил Александр, передав ей зеленоватый брусок в маленькой деревянной коробочке. — Они дикари, но дикари чистоплотные. Только пахнет оно отвратительно.
Ишмерай поблагодарила их и направилась к ручью неподалёку. Ручей был не очень широк, но чист, прозрачен. По обе стороны от русла росли редкие камыши, толстые корни деревьев опускались в воду и крепко обхватывали прибрежные камни. Немного дальше ручей расширялся и превращался в тихую заводь, из которой выбегало еще три тонких шумных русла.
Нервно озираясь по сторонам, Ишмерай сняла в нескольких местах порванную курточку, столь же порванную, окровавленную и потную тунику и начала осторожно, как умела, обмывать раны. Затем она тщательно вытерлась и надела чистую мужскую нижнюю рубаху с длинными широкими рукавами, сужающимися у запястий, которая спускалась ей ниже пояса. С трудом расчесав волосы пальцами, ибо у нее не было гребня, девушка принялась за стирку. Мокрые штаны, тунику и почищенную курточку, она перекинула через руку, а сама закуталась в плащ, который был настолько длинным для ее маленького роста, что доходил ей до щиколоток и прятал ее обнаженные ноги.
Раньше бы она ни за что не появилась перед Марцеллом и Александром в таком виде, но теперь она смело могла доверить свою жизнь обоим. И пока с нею был Марцелл, она ничего не опасалась.
Вернувшись в маленький лагерь, девушка развесила над костром штаны с туникой и села напротив Марцелла.
Марцелл же смешал травы в посудине с кипятком, из кармана достал какие-то корешки, несколько чистых тряпиц, обмакнул их в получившееся снадобье и начал обрабатывать раны на лице, спине и боках девушки, вместе с Александром рассказывая, чем закончилась та страшная ночь нападения на Аргос, и как началось траурное утро.
Многие фавны успели спастись за Железными Вратами Замка, до которых враги не добрались. Захватив в плен несколько десятков женщин и детей, убив несколько десятков фавнов, они отступили. Марцелл и Александр покинули Аргос на рассвете, едва свирепые войска людей отступили. Они знали только то, что из их отряда погибло три человека, что Акил, защищая какую-то женщину и двоих ее детей, был сильно ранен, что Ивен Аим оттащил его к Железным Вратам. Марцелл видел, как схватили Атанаис, но похитители исчезли из виду, едва он вырвался из круга врагов. Повсюду была неразбериха, фавны кричали от ужаса и боли, дети плакали. Марцелл и Александр, следуя по следам, набредали то на троих людей, то на пятерых, и убирали их с дороги, едва те успевали опомниться, и постепенно забирали полезные в пути вещи у убитых, ибо из Аргоса они выехали совсем налегке.
В конце концов, через пару дней они набрели на пятерых людей, которые охраняли тележку с дюжиной фавнов, среди которых был один старик, а остальные — женщины и дети. Они-то и рассказали, что «Шепчущуюся с ветрами» схватил какой-то всадник, один из их врагов. Связал ее и увез. Фавны были освобождены, но ни Марцелл, ни Александр не теряли времени, и кинулись дальше. Затем нашли Ишмерай, но судьба Атанаис так и оставалась неизвестной.
— У них есть главарь, — глухо отозвалась Ишмерай, морщась от боли. — Он увёз Атанаис совсем в другую сторону, по противоположной дороге. И с ними поехала большая часть пленных и их сообщников.
— Она была ранена? — сквозь плотно сжатые зубы спросил Александр.
— Нет, но… — глаза Ишмерай наполнились слезами, и она задрожала. — Он мог… Она понравилась ему, и он…
— Что?! — Марцелл и Александр застыли.
— Сначала он трогал нас за ноги, будто не мог поверить, что мы люди, а не фавны.
— Я с него всю шкурку сдеру, когда догоню его! — мучительно выдавил Александр, рассвирепев.
— Мы должны найти ее, иначе потом будет поздно! — в страхе прошептала девушка.
— Обязательно, — решительно проговорил Марцелл. — Только сначала мы вернем тебя в Аргос. Стены его крепки, а если беда придет, вы сможете уйти в горы, и ты вернешь их в Архей. Достаточно ты уже насмотрелась…
Ишмерай промолчала, но мысленно не согласилась с ним. Она не будет прятаться, пока они будут искать ее сестру.
Когда Марцелл, быстро перекусив, отправился к ручью, Ишмерай поглядела на задумчивого Александра и нерешительно произнесла:
— Прости меня, Александр. Вместо того чтобы искать Атанаис, ты потерял столько времени, чтобы найти меня, а я — последний человек, с которым тебе хотелось бы возиться, я понимаю это.
Александр так удивился, что несколько мгновений не мог отвести от нее глаз, но после изменился в лице и резко фыркнул:
— Я уже несколько дней подозревал, что ты не в себе, но сейчас я вижу, что ты совсем повредилась в уме, Ишмерай! Если не можешь сказать ничего умнее, так молчи и не заставляй меня жалеть о том, что я потратил столько времени, чтобы спасти тебя!
Он негодующе сложил руки на груди и отвернулся. Раньше она возмутилась бы от такой грубости, но теперь она казалась ей приятной и такой родной. Это ругался Александр, а не Горст. Он не станет бить ее и убивать, он поругается и остынет.
— Мы найдём Атанаис живой и здоровой.
— Без тебя знаю, — гаркнул он. — Не успокаивай меня.
— Я успокаиваю себя, — напряженно вздохнула Ишмерай.
Александр промолчал, схватив палку и начав остервенело помешивать угольки в маленьком костре. Ему не хотелось говорить с
