— Или у тебя кто-то есть на примете?
— Нет, никого нет… — быстро ответил Сайм и закрыл глаза, пытаясь отогнать уже далекое, но все еще живое видение прекрасного призрака из Сухого русла.
— Я должен ехать один? — спросил он, уводя разговор в другую сторону.
— Не обязательно. Лэми уже окреп и жаждет мести. Он разумен, не станет совершать глупостей. Думаю, вам стоит поехать вдвоем.
— Лэми ведь не знает?… — Сайм неуверенно покосился на мать.
— Никто в Этеляне не знает и не узнает о твоей слабости.
— И как мне подобраться к этой девушке? — спросил Сайм, вдруг испугавшись того, что не справится с задачей, — А если меня что-нибудь выдаст? Я, правда, ни разу не бывал в Сетао, но соседний город Койлу, мы с отцом посещали несколько раз.
— Навряд ли кто-нибудь вспомнит пятнадцатилетнего юнца, — успокоила его Аула, — жители Мелководья не так внимательны и редко обращают внимания на мелочи. Среди них больше не осталось обладающих могуществом, поэтому тебе нечего опасаться. Если заметишь недобрый взгляд, отведи его магией и все.
— Не знаю, матушка. Но план твой так дерзок, что может получиться… Я попытаюсь.
— Думай об Айне и будь решителен!
— Буду, матушка! Но как мне ей представиться… этой?
— Ее зовут Иви… Назови свое имя, но не говори кто ты! Она должна понять, что ты чародей, так у нее к тебе будет больше интереса. Обычные люди жителей Мелководья мало интересуют, а вот маги — другое дело. Каждый из них, что в Койле, что в Сетао, что в другом городе не прочь восстановить былую силу. И помни: от твоей настойчивости и твоего умения очаровывать, зависит судьба сестры!
— Я помню… — вздохнул Сайм.
Не по душе пришелся ему придуманный Аулой план, но другого выхода он не видел, как не искал.
— Иди, собирайся… Лэми уже знает о поездке. Он скоро будет здесь… — сказала Аула, и по ее тону Сайм понял: мать желает остаться в одиночестве.
Продолжая хмуриться, вышел он за дверь и направился к себе.
Аула не сомневалась, что Сайм при желании сумеет околдовать возлюбленную Тэумара. Она была уверена, что почти любую женскую преданность можно купить лаской и драгоценностями. И цепи страсти зачастую держат крепче, чем даже золото.
Сайм всегда был сдержан в отношениях, но уже с юных лет женщины сами добивались его внимания. Помимо примечательной внешности, он еще обладал неким гипнотическим влиянием на всех женщин, независимо от возраста.
Стоило ему поглядеть — не мимолетно, а пристально на любую из них своими приглушенными, с ярким ободком вокруг радужки, серо-голубыми глазами, как бедняжка немедленно начинала трепетать: лицо ее пылало, учащалось дыхание, взволнованно билось сердце.
Но Сайм не пользовался своей способностью и не сводил с ума всех подряд девушек Этэляны. Аула знала о нескольких его не продолжительных отношениях с молодыми горожанками, но не волновалась по этому поводу, — Сайм никогда и ни в кого не влюблялся.
Аула задумалась о невесте для Сайма, едва тому исполнилось шесть лет. Ей хотелось женить сына на девушке подходящих кровей, с хорошей примесью магии.
Но в единственной достойной семье уже был мальчик — Лэми, ровесник Сайма и ожидался второй ребенок — тоже мальчик. Поэтому взор Аулы обратился по другую сторону Сухого русла. Там, в роду лянсиданских вождей совсем недавно родилась девочка. Ее назвали Мерьята.
Аула вычислила по звездам и пеплу, что новорожденная девочка получила в дар от бога Огня больше магии, чем старший сын Изенара — Тэумар.
Так повелось, что девочки по обе стороны Сухого русла рождались более могущественными, чем мальчики, но теперь, когда магии становилось все меньше, менялись и условия выживания. Например, Сайм и Айна разделили данную их роду силу поровну.
Аула, втайне от Эмрана, даже отважилась беседовать об этом с вождем Лянсиды, вызвав его за пределы Каменистой равнины, но Изенар, который совсем недавно начал принимать решения наравне со своим отцом, ответил категорическим отказом.
Аула пыталась переубедить его, говорила, что более достойного мужа для Мерьяты ему не найти, что эта помолвка и последующая свадьба — очень хороший способ укрепить мир, заключенный между Югом и Западом, но Изенар, усмехаясь, ответил, что помолвка Сайма и Мерьяты состоится лишь тогда, когда он получит власть над землей Этэляны, а Эмран присягнет ему на верность.
Теперь Мерьяте семнадцать, и Изенар бережет ее как собственное сердце.
Аула слыхала, что Изенар иногда берет Мерьяту с собой искать капли магии вместо Тэумара, который по большей мере пропадает в Сетао, около своей возлюбленной и не очень-то желает беспокоиться о нуждах Лянсиды.
Когда Сайм рассказал о прекрасной девушке, на которую якобы напал зверь Каменистой равнины, Айла сразу заподозрила, что столь живое видение Изенар не мог создать в одиночку. Наверняка, ему помогала Мерьята, — только она могла заманить Сайма в такую сладкую ловушку. Судя по тому, что сказали звёзды, девушка вполне способна создавать кратковременные иллюзорные миры, не отличимые от реальности.
Но Аула промолчала, не решилась посвятить сына в свои подозрения. Вспоминая об обмане, говорил он с горечью и ненавистью, но глаза его блестели, и Ауле хорошо был знаком этот блеск. Поэтому она промолчала. Пусть лучше думает, что девушка была видением, — меньше станет страдать от недостижимой любви.
Сайм и Лэми выехали из Этэляны вечером, рассчитывая к ночи второго дня достичь Сетао.
Глава 15
Айна медленно брела по двору, разглядывая стену и закатные верхушки деревьев, что струились, гонимые легким ветром над широкой, кое-где выщербленной от времени каменной кладкой.
Девушка ощущала себя больной и совершенно разбитой. Нет, тело ее по-прежнему оставалось крепким и сильным, несмотря на то, что вот уже несколько дней она почти ничего не ела и очень плохо спала, терзаемая какими-то странными снами.
Не могла она объяснить самой себе, что происходит, почему нет у нее возможности свободно жить и дышать в этом доме, рядом с этими, незнакомыми ей людьми, которые ее так заботливо опекают.
Один из них, — старый и некрасивый, перед которым трепещут все остальные, утверждает, что он — ее муж, заверяет, что они очень любят друг друга. Он уступчив и обходителен, и у Айны вроде бы нет причины сомневаться в его словах.
Все в этом доме относятся к ней с превеликим почтением, стараются предугадать каждое ее желание, рассказывают, как счастлива она здесь была.
Айна слушала эти восторженные речи и невыносимо страдала. Она боялась того, кто называл себя ее мужем, кто смотрел на нее так ласково и страстно, кто целовал ей руки… Когда он осторожно целовал ее лицо, Айна терпела, не противилась, но в душе ей хотелось умереть от горя и отчаяния.
Никакой любви к Изенару она не чувствовала, — только отвращение. Но она была благодарна ему уже за то, что он не навязывал ей своего внимания и ничего у нее не просил, кроме совместных обедов, ужинов да редких прогулок по окрестностям.
Но более остальных ненавистен был Айне его сын — молодой и красивый, темноволосый и зеленоглазый. Ненавистен, потому что она испытывала к нему странное влечение, а он, напротив, — избегал ее под всяким предлогом.
Вот уже десять дней прошло, как вернулась она из лесной избушки Укки и поселилась в этом роскошном каменном доме на краю большого города.
Порой, особенно по утрам, сразу после пробуждения, девушке чудилось, что она вспоминает прошлое, в голове ее теснились смутные, похожие на туман образы, но стоило ей выпить воды из кувшина, стоящего на прикроватном столике, как легкая зыбь постепенно рассеивалась, а сознание вновь становилось пустым и беспомощным.
Айна приблизилась к приоткрытым воротам, остановилась и, вздохнув, устремила тоскливый взор на густые заросли кустов, уводящих к лесу.
Позади нее, на расстоянии пяти шагов, следовала молчаливая Вилла. Служанка затаила на Айну острую обиду, она все никак не могла простить злой насмешки, которую та над ней учинила, сделав ее глупее младенца.
