— По своей воле, — сказала Рабинара, и голос ее прервался странными теплыми нотками. — Но что если…
— Ты предлагаешь мне сбежать? — усмехнулся тот, сдерживая некоторую взволнованность: этот вопрос был для него самым главным после того, каким образом привести Вассаго в Архей.
— Ты не сможешь сбежать, — последовал ответ. — Еще никому не удавалось сбежать от Сакрума и его людей. Они найдут тебя везде, даже если пройдут месяцы. Сакрум такого не прощает.
— Тогда у меня нет никакого выхода.
— Я… — Рабинара вздохнула и поглядела на него. — Я могла бы поговорить с Сакрумом, чтобы он отпустил тебя.
— Ты весьма любезна, Рабинара, однако Сакрум не послушает тебя.
— Тогда… Я помогу тебе сбежать.
Марк остановился и изумленно поглядел на нее.
— Ты же сказала, что это невозможно.
— Невозможно без меня, — улыбка Рабинары стала нехорошей. — Я наблюдала за Сакрумом всю жизнь, я хорошо знаю его привычки, его уловки, его хитрости. Я помогу тебе, я доведу тебя до Карнеоласа.
Бровь Марка приподнялась.
«Рисковать она намеревается не за «благодарю, всего хорошего»…» — подумал Марк.
— Что нужно тебе взамен?
Рабинара вскинула голову, впилась в него тяжелым взглядом и заявила:
— Ты возьмешь меня с собой в Карнеолас.
«Мог бы и догадаться…» — Марк мысленно застонал.
— Зачем нужен тебе Карнеолас?
— Я не желаю жить в Шамшире.
— Чем ты намерена заниматься в Карнеоласе?
— Жить. Я не раз жила в больших городах одна. Я жила в Сиппате, в Керберре, в Керхольде. Жила недолго, но со всем справлялась.
— Но где ты намерена жить?
— Я могу купить небольшой домик в Кеосе или в Тире. Сакрум не жалел денег для меня, моего братца и матери.
— Ты оставишь своего брата?
— Нет, я возьму его с собою.
У Марка голова пошла кругом.
— Но Рабинара, девушка одна в таком большом городе…
— Но ты же мне поможешь, — многозначительно проговорила она.
«Чем? — подумал Марк с тяжким вздохом. — Куплю тебе роскошный дом в центре Кеоса рядом с Нелейским дворцом? Я могу это сделать, но после побега от шамширцев я не желаю видеть никого из вас, а ты мне будешь живым напоминанием…»
— Но…
— Твой принц погиб, Марк. Ты более не его паж. Ты можешь более не служить во дворце.
«Не все так просто, дорогая Рабинара… Я обязан служить во дворце до самой смерти…»
— И что прикажешь мне делать, Рабинара, если не служить во дворце?
— Если тебя беспокоит вопрос жалования, моих денег хватит и на дом, и на жизнь.
Марк не выдержал и улыбнулся, — так умилила его Рабинара в эту минуту.
— Ты предлагаешь мне жить у тебя на шее.
— Пока ты не найдешь другой источник дохода.
— Рабинара, все это замечательно, однако что прикажешь мне делать с моей невестой?
Рабинара не разозлилась, не изменилась в лице, как ожидал Марк. Он хладнокровно поглядела на него и тихо выдала:
— Зачем тебе невеста, если ты будешь жить со мной? Я заменю её во всем. И вскоре ты забудешь о ней.
— Но Рабинара, — Марк недоумевал. — Я люблю свою невесту!
Тут Рабинара начала злиться.
— Ты разлюбишь её, — низким голосом проговорила она, развернулась и направилась прочь, оставив Марка наедине со своим недоумением.
А под вечер, едва солнце коснулось горизонта, закованного в горы, Сибелир подошел к Марку, стоявшему на стене, и тихо произнес:
— Вы победили, Саргон. Владыка согласен уехать, даше если вы отправитесь морем…
Марк обрадовался так сильно, что едва не кинулся на Сибелира и едва не расцеловал его. Он от души пожал руку Сибелира, и фавн призрачно улыбнулся, узрев столь светлую улыбку Саргона.
«Я дойду до дома!»
Восторгу Марка не было предела. Когда он ввалился в гостиную, где у камина сидел Сакрум, обнимал дремавшую Атанаис, и сообщил подобную новость, Сакрум улыбнулся и оживился, однако в улыбке его сквозила тьма.
Если кто из фавнов и был недоволен или напуган заявлением Владыки, никто не подал виду, однако тотчас поползли слухи о том, что некоторые семьи решили все же остаться. Отказывались ехать совсем старые фавны, которые жили на этой земле уже второе столетие.
Вассаго, глубоко опечаленный тем, что не все фавны уезжали с ним, долго молился в храме о своей сестрице и за тех, кто оставался. Он печально бродил по городу лишь с одним спутником — Сибелиром, а позади шел верный помощник Сибелира, Удор.
Сакрум отправил гонца к остальным шамширцам, ожидавшим их неподалеку в лесу, и приказал им приближаться к Авалару, чтобы они воссоединились и всем отрядом направились к морю.
Фавны собирались в дальний путь. Вассаго по просьбе Сакрума (вернее, по приказу, который он отдал Марку, а Марк передал Вассаго) говорил своим поданным не брать много вещей. Фавнам сложно было расставаться со своими домами, вещами и животными, однако они были верны Повелителю и желали покинуть эти опасные земли. Другие фавны, которых оказалось меньшинство заявили, что останутся здесь.
В результате, собралось около трехсот фавнских семей. И еще около сотни придворных.
Во избежание перегрузки кораблей Сакрум распорядился, чтобы часть фавнов и шамширцев ехала в Архей горными проходами.
В последний вечер в Аваларе царевич прощался с оставшимися семьями, отказавшимися от опасного путешествия, а Сибелир и Марк стояли неподалеку и слушали, как поют фавны, провожая солнце и встречая ночную тьму. Ночь была безлунной, и это сильно печалило фавнов, которые покидали Аргос. Алаштар пела с ними, даря окружающим покой и радость. Марк с грустью смотрел на беременную Атанаис и думал, что она должна была стать королевой одной из государств Архея, а не женой Сакрума.
— Должно быть, вас переполняют горькие чувства, — тихо проговорил Марк, обращаясь к Сибелиру.
— Весьма горькие, — вздохнул тот. — Я клялся верно слушить Авалару и своим владыкам. Но я так и не смог спасти их.
— Но вы будете продолжать им
