служить, уже на вашей исконной земле. Вы нашли царевича Авалара и вернёте его на землю его предков. Ваша заслуга будет неоценимой.
— Нашли Владыку вы, Саргон, — ответил Сибелир. — Но меня глошет иное… Мы потеряли нашу Тсаритсу… Атаргату… Я обещал хранить ее, но потерпел порашение…
— Должно быть, в тот день, когда царицу увезли, была неразбериха. Полагаю, вы сделали все, что могли…
— Нет, не все… — горько ответил тот, опустив глаза. — Мы не отдали своих шисней…
— Теперь у вас есть ваш царевич. Служи ему также, как служил его сестре. Васаго будет легче, если он начнет новую жизнь, а рядом с ним будете вы, Сибелир. Он никому не доверяет так, как вам.
— Что будете делать вы, Саргон? — осведомился Сибелир. — Саргон отпустит вас домой?
Марк пристально воззрился на него. Игра Сакрума и Марка выходила на свет этих странных глаз Сибелира.
— Как только я увидел вас, я тотчас понял, что вы — иной…
— Почему? — удивился Марк.
— Вы иначе глядели на все, что вас окрушало… Шамширтсы алчны, они любят солото… Вы ше искали что-то другое…
— Я с раннего детства мечтал посетить столь легендарное место, как Авалар… — тихо произнес Марк. — Для нас, жителей Архея, фавны стали легендой. Легендой, которая рождает веру в величие нашего прошлого и надежду в величие будущего. Для нас это удивительные времена и изумительный век. Легенды возвращаются и приобретают очертания яви. Я не в могу объяснить, как много значит это для нас, жителей Архея, и для меня, карнеолассца. Карнеолас всегда был близок к Рианорам и Авалару.
— Блише всех, — кивнул Сибелир, и на лице его появилась тень улыбки. — Я не ошибся, саявляя, что вы — иной… Вы карнеоласетс, верный своей семле, своему дому, величию вашего народа. Если на карнеоласском троне сидит король, который столь ше саботлив, са этим королем люди долшны идти на смерть с радостью.
— Люди не любят своих королей, Сибелир… — печально ответил Марк. — И не доверяют им.
— Чья ше это вина, Саргон? Людей, которые савидуют власти королей? Или вина королей, не думаюших о счастье и тсвете своего народа?
«Люди искренне любили Атариатиса Рианора… — думал Марк, слушая пение фавнов и глубокую печаль от расставания с землей, подарившей им столько горя, но ставшей их домом. — И после его гибели не доверяли ни одному Вальдеборгу. Моему отцу научились доверять. Теперь задача моего брата — не потерять этого доверия…»
Глава 33. Шамширский львёнок
Акме Алистер сидела в кабинете мужа в Атии и разбирала его бумаги.
Когда герцог появился перед карнеоласскими придворными под руку с самой неожиданной спутницей — со своей герцогиней — на следующий день после возвращения герцогини из Полнхольда, не все приняли воссоединение этих людей с радостью. Сияние и широкая улыбка Акме Алистер слепили некоторым глаза, ибо столь долгожданный развод герцога отменялся. Король же, увидев их вдвоем, герцога — просветленным, герцогиню — сияющей, — широко улыбнулся и тепло поприветствовал свою посланницу.
Отдав королю все бумаги, подписанные Верховным Магистром Беллона, а также королем Полнхольда и его министрами, Акме подождала, пока супруг завершит самые неотложные дела, а после они уехали вместе с Гаспаром в Атию. К ним присоединился Лорен с семьей.
Акме смело могла назвать это время, проведенное с мужем в Атии, медовым месяцем. Акме и Гаральд вели себя так, будто только что поженились. Они дарили друг другу только нежность и ласку. Лорен и Плио быстро прониклись их настроением и тоже ощутили себя молодоженами.
Но часто Акме и Гаральда можно было увидеть печальными, пригорюнившимися. И из их уст часто слышались заветные имена «Атанаис» и «Ишмерай».
— Мы обязательно найдём их, — утешал её Гаральд.
— Я бы сорвалась за ними прямо сейчас, но боюсь оставлять Архей на наших Гаспара, Акила и Лорена… — говорила Акме. — Это не их война. Они должны жить спокойной счастливой жизнью.
— Боюсь, счастливая и спокойная жизнь у них будет только после того, как раз и навсегда падет Кунабула.
— Нет, Гаральд, боюсь, такой жизни у них не будет никогда. Они Рианоры, они будут победителями. Их будут бояться за их могущество. Вспомни, что случилось с Атариатисом Рианором. Он спас весь Архей, а его за это убили в собственной постели. Карнеолас клялся Атариатису в любви, а потом с легкостью поверил в его предательство и измену. Рианоров никогда не будут любить.
— А если бы Ишмерай вышла замуж за своего принца, Вальдеборги использовали бы ее в своих целях. Теперь принц погиб, и у нашей Ишмерай появился шанс на спокойную жизнь. Она далека от Архея, Кунабулы и все этой черноты.
— Я бы могла сказать, что она в безопасности, — прошептала Акме. — Если бы знала, где она и что с ней.
— Она жива.
— Жива, я знаю. Но где?.. С кем?.. Совсем одна, далека от тех, кто любил ее. Марцелл погиб, граф Сагдиард, полагаю, тоже.
— Если мои люди найдут ее, они защитят ее.
— Я не доверяю твоим атийцам, Гаральд.
— И они прекрасно понимают, что для благополучия Атии им лучше отыскать Ишмерай.
— Для благополучия Атии им следует вернуться в свои атийские дома, к своим женам, и биться за свои дома и земли, нежели искать чью-то дочь неизвестно где, в чужом и неизведанном краю, — возразила Акме. — Я потерпела поражение как мать. Я уже испытала подобное, я согласилась исполнить приказ короля Трена, пошла в Кунабулу, и все мы там едва не погибли. Судьба дала мне второй шанс только для того чтобы уберечь от подобного моих детей. Но я не уберегла. Я не потрудилась донести до них, что все короли, будь они крестными отцами, дядями, друзьями, всегда действуют в интересах своего государства, а не семьи. Я знала все, шаг за шагом, но я не смогла объяснить им, что Рианор — это не герой, не освободитель, что это не веселье, не счастье и не честь. Рианоры — оружие, работающее в руках тех, для кого человеческая жизнь ценится столь мало. Двадцать лет назад мы не были триумфаторами. Триумфатором был Арнил, только
