А герцог...
Как Софья поняла, юной графине было двенадцать, когда она впервые попала на ярмарку. За несколько дней до поездки девочка только о ней и писала. Но самым ярким впечатлением, которое Сония оттуда привезла, оказалась не сама ярмарка, не уличные певцы, не лакомства и не новые платья или игрушки, даже не представление бродячей труппы – обо всём этом было упомянуто вскользь.
Больше всего графиню потрясла встреча с герцогом Д’Аламос.
По всему выходило, что произошла она совершенно случайно. Граф де Вилье перекинулся с Арманом несколькими словами, наверное, поздоровался, спросил о здоровье или что-то в этом роде. Герцог, как воспитанный человек, ему ответил и наверняка произнёс комплимент его дочери. Похвалил её, назвал красавицей? Дежурные, ни к чему не обязывающие фразы, дань вежливости, не больше.
А та взяла и сразу в него влюбилась!
И всё, что юная леди написала в дневнике после поездки на ярмарку, так или иначе касалось предмета её обожания.
Первая любовь, вернее, влюблённость, она такая – всепоглощающая, ослепляющая и, кажется, что одна на всю жизнь.
Софья понимающе вздохнула и задумалась – если графская дочь настолько любила герцога, то каким образом она умудрилась потерять невинность? И с кем? Ясен пень, что влюблённая девушка грезила милордом и своей с ним свадьбой! Добровольно она ни за что бы ни с кем не пошла.
Кто же так её подставил? Может быть, прислуга, ведь, судя по дневнику, Сона с простолюдинами не особенно церемонилась. Жаль, что отец слишком любил дочь и всегда вставал на её сторону. Избаловал, позволил думать, что она всегда и во всём права...
Герцогиня снова углубилась в дневник, перечитывая некоторые страницы, и пропустила момент, когда дверь распахнулась, впуская в спальню её супруга.
– Ты до сих пор не переоделась? – возмутился Арман и протянул руку, собираясь забрать у неё тетрадь. – И что там такого интересного?
– Ничего, всякие глупости, – Софья поспешно закрыла потрёпанную тетрадь, убрала руку за спину и огляделась. –Вспоминала детство. Уже вечер?
– Да. Я пришёл на ужин, но ты, вижу, меня не ждала?
Девушка вздохнула и виновато пожала плечами, мол, прости, не успела!
Тем временем служанки уже вносили блюда и расставляли их на столе.
– Может быть, один раз обойдёмся без переодеваний? Мы же одни, кто нас тут увидит? –ей не хотелось тратить время на бессмысленное переодевание.
Зачем, ведь максимум через час придётся снова менять платье! На этот раз – на ночную рубашку.
– Жена, ты меня удивляешь! – возмутился милорд. – Правила придуманы не просто так, в каждом есть свой смысл! Потом, соблюдение правил дисциплинирует.
– Ну и какой смысл от переодевания для обеда или ужина? – Соня так и держала дневник в руке и не могла придумать, куда его положить, чтобы он точно не пропал.
– Во-первых, это проявление уважения к тем, кто разделяет с тобой трапезу, – с назидательным видом произнёс супруг. – Во-вторых, свежая одежда гарантирует, что в кушанье не попадёт мусор, который может прилипнуть к рукаву сюртука. Или осевшая на воротничке пыль. Или паутина. Да мало ли что соберётся на одежду за несколько часов носки? Миледи, я голоден, поэтому потрудитесь поскорее привести себя в порядок, иначе сегодня вы рискуете остаться без ужина.
А вот это как минимум обидно.
Соня несколько раз вздохнула и выдохнула, успокаиваясь, затем обогнула супруга по дуге и нырнула в гардеробную. Есть хотелось, она поняла это, только почувствовав аппетитные ароматы из-под накрытых крышками блюд. Но высокомерие герцога в очередной раз напомнило ей, что в этом мире она, по сути, никто. Бесправный придаток к титулу и землям.
Допустим, любить навязанную жену Д’Аламос не обязан, как и стелиться перед ней ковриком. Но если он собирается наладить отношения, то можно же вести себя иначе?
Дрессирует её, как цирковую собачонку...
В общем, спасение утопающих находится исключительно в руках самих утопающих. Иными словами, она может надеяться только на себя.
– Миледи, – в гардеробной хозяйку поджидала служанка. – Желаете ополоснуться?
– Нет, только переодеться.
Искупаться очень заманчиво, ведь какая женщина от такого откажется? Но рискованно заставлять супруга ждать ещё дольше. С Армана станется войти и вытащить её из купели или в очередной раз устроить ей выговор. Лучше вымыться перед сном, а сейчас достаточно просто сменить одежду.
Пыхтя негодованием, девушка позволила горничной снять с себя платье. И затем торопливо облачилась в свежий наряд.
– Я думал, что ты решила сначала выспаться, а потом уже переодеться. К слову, могла бы выбрать что-то более подходящее, – милорд показательно провёл взглядом по фигуре жены снизу вверх и наоборот, изобразив в конце небрежный поклон. – Благодарю, что не заставила ждать до утра.
(Р-р-р!!! Ему всё не так! Спокойствие, Соня, только спокойствие!)
Ужин прошёл в несколько напряжённой обстановке.
Герцог был задумчив, словно подбирал решение сложной задачи. Или искал ответ на важный и неотложный вопрос. Несколько раз она ловила на себе его внимательный, словно бы оценивающий взгляд.
При этом Арман ничего не говорил. Вопреки обыкновению, он даже ни разу не прошёлся по её манерам, не покритиковал выбор блюд или платья. Вёл себя отрешённо и холодно, словно на предыдущие выпады израсходовал весь запас сарказма.
– Благодарю за ужин. Завтра возвращаемся домой, будь готова к полудню, – по завершении трапезы его светлость церемонно поклонился, огорошил заявлением и вышел, оставив жену в несколько растрёпанных чувствах.
Как домой? Но она ещё ничего не узнала!
Почти ничего...
Девушка едва дождалась, когда служанки уберут посуду, и только собралась взяться за дневник, как нарисовалась горничная.
– Миледи, купель готова.
Чёрт, она совсем забыла, что изъявила желание принять ванну после ужина...
Пришлось тратить время на водные процедуры, потом на сушку и расчёсывание волос и облачение в ночные одежды.
Когда Соня наконец осталась одна, она готова была рычать и кусаться – нет, все эти средневековые церемонии точно не для неё!
Девушка залезла в постель, сделала световой шар поярче и заново просмотрела дневник предшественницы.
Увы, ничего нового там не обнаружилось – последняя запись внесена была почти четыре года назад. Граф умер как раз примерно в это время...
Соня задумчиво провела пальцем по губам – похоже, после смерти отца юная Сония к дневнику не прикасалась. И не рисовала.
Ну да, девочку сразу увезли к дяде, возможно, она даже не смогла собрать свои вещи, поэтому они до сих пор и хранились в том столе, а дневник – в подушке. Другой вариант – наследница не захотела брать то, что напоминало бы ей о счастливых годах в родном доме.
По факту надежды герцогини на эту поездку не оправдались. Софья не смогла выяснить ничего существенного, кроме интереса юной графини к будущему супругу и её умения рисовать.
Ан нет! Кое-что новое она всё-таки узнала –дочь графа и прислуга замка испытывали взаимную неприязнь. Ещё бы понять, что этому поспособствовало. Эх, если бы у неё было больше времени и меньше присмотра, тогда шансы разобраться в тайнах Сонии де Вилье увеличились бы в разы.
Стоп, но ведь сейчас она как раз осталась одна, без чужих глаз! Герцог ушёл в свои покои, прислуга тоже отправилась спать .Самое время прогуляться!
Соня проворно соскочила с кровати, накинула халат и подошла к двери. Выглянула в коридор.
Никого.
Прислушалась.
Где-то внизу, далеко, прозвучали голоса. О, смолкли. Видимо, это расходятся по своим комнатам слуги.
Девушка мысленно хихикнула – просто дежа вю! Не так давно она также решила прогуляться по спящему замку и застала мужа выходящим из комнаты любовницы. Хорошо, что Адель не поехала вместе с ними, ещё раз поймать мужа на измене было бы уже совсем не смешно.
Нет, ей-то фиолетово, но слуги всё видят, всё подмечают, а потом смотрят с насмешкой или сожалением. А Софья одинаково ненавидела как жалость, так и попытки над ней посмеяться.
