всей длине зала тянулся ковер цвета зеленого мха, а по иссиня-черным камням были разбросаны характерные ярко-красные листья, напоминавшие капли крови. На темных виноградных лозах, оплетавших каждую колонну и стену, красовались красноватые листья. Все здесь густо заросло странной растительностью.
Когда я шагнула дальше в зал, Моргант вытащил рапиру и протянул ее мне за бронзовую рукоять. Затем отступил, глядя на меня и выгнув бровь.
Сидя на троне, Мэб крутила в руках скипетр из сучковатого дерева, на конце оплетавшего светящуюся сферу. Она встала и обратилась к толпе на языке Неблагих, ее слова было отчетливо слышно всем в зале.
Стражник с длинными рыжими волосами перевел ее речь на английский.
– Мои подданные. У кого-нибудь есть предположения, какой семье принадлежит эта Заблудшая Неблагая?
Ее слова породили отчаянную надежду, что сейчас кто-нибудь заговорит и этого жуткого спектакля удастся избежать. Все это заставляло нервничать.
Воссоединение матери и ее давно потерянной дочери, несомненно, стало бы прекрасным отвлекающим маневром. Настолько трогательное зрелище станет отличной заменой никому не нужного кровопролития.
Я снова оглядела толпу, отчаянно выискивая кого-нибудь, кто был бы похож на меня. И когда мой взгляд, наконец, остановился на паре медных рогов, сердце заколотилось чаще. Широкоплечий и атлетически сложенный мужчина с такими же медными рогами, как у меня. И по возрасту он годился мне в отцы. Черные волосы, темные глаза, оливковая кожа и татуировки – я была не очень на него похожа, но…
– Папа? – в отчаянии позвала я. – Папа!
Он нахмурил брови и посмотрел на крылатую женщину справа от себя. Я понятия не имела, что он говорил на языке Неблагих, но тон убедительно свидетельствовал о том, что та женщина была его женой, и мужчина отчаянно клялся в своей верности.
Мое сердце упало, и после еще одной минуты неловкого молчания рыжеволосый стражник снова перевел слова королевы.
– Никто не признает Заблудшую, – произнесла она. – Этот поединок будет проходить по нашим традиционным правилам фехтования. Никаких распусканий рук, никакой беготни по кругу. Если сойдете с поросшей мхом площадки, мои лучники вас застрелят. Если ослушаетесь, я сброшу Заблудшую Неблагую со стен нашей башни. К судьбе Благого Короля я подойду более творчески.
Последнее замечание вызвало в толпе волну довольных возгласов, их глаза заблестели. Я закрыла глаза, слегка напуганная безграничной жестокостью моего вида.
Затем королева крикнула по-английски:
– Займите свои позиции. Я требую, чтобы к концу поединка вы пронзили клинком насквозь сердце, шею, живот или глазницу вашего противника, пока острие не выйдет с другой стороны.
Мир качнулся у меня под ногами. Значит, никаких лазеек.
– Как я уже объясняла Торину, – прокричала она, – если кто-нибудь из вас попытается сбежать или подумает, что может сразить королеву, я прикажу своим лучникам вас пристрелить. Затем сброшу Аву с башни и казню Благого короля. – Она улыбнулась. – Я ясно выразилась?
Черт.
Королева только что погасила каждую искорку надежды, вспыхнувшей было в моей душе. И теперь в ушах так гулко пульсировала кровь, что я больше не слышала собственные мысли. На лбу выступил пот, и взгляд инстинктивно переместился обратно к двери в поисках пути к отступлению. Но перед деревянными створками стояла целая шеренга стражников с нацеленными на нас луками.
Мне стало страшно, и я придвинулась ближе к Торину. Если мы собирались отыскать какой-нибудь выход из сложившейся ситуации, нам нельзя впадать в панику.
Королева Мэб улыбнулась.
– Когда протрубит рог, вы начнете дуэль.
Торин грациозно подошел ближе ко мне, не сводя с меня взгляда. Каким-то образом, по легкому изгибу губ и по его манере держаться, казалось, что ему чужда сводящая с ума паника, от которой мне становилось трудно дышать.
Я посмотрела за его плечо и задалась вопросом, возможно ли нам зарезать ее до того, как нас пристрелят.
Мне казалось, что стук моего сердца настолько силен, что эхом отражается от стен и сводчатых потолков. В моих легких словно не хватало воздуха, и я слышала каждый свой вдох и выдох, как скрип ржавой петли.
Раздался звук рога, и у меня больше не осталось ни секунды на раздумья. Торин двинулся на меня, его рапира сверкала так же ярко, как его голубые глаза.
Как небрежно он вступил в бой, атакуя меня. Полностью контролируя себя, в то время как у меня раскалывалась голова от ужаса предстоявшего нам выбора.
Я старалась не отставать от него и парировала удар. Наши клинки столкнулись. Замедлился ли он ради меня?
По крайней мере я привыкла фехтовать в зале, именно так меня всегда и учили. Ни кладбищенских камней на пути, ни корней деревьев. Возможно, мне следует просто сосредоточиться на том, чтобы остаться в живых, пока не справлюсь со своей паникой.
Торин снова сделал выпад, и я парировала его. Он прощупывал меня, пытаясь выучить мое поведение на ровной площадке, но я по-прежнему понятия не имела, к чему это все ведет.
Я сброшу тебя с башни…
Я подняла свой клинок и стала в очередной раз ждать, когда Торин нападет. Он сделал выпад, и на этот раз я парировала, отведя его клинок в сторону и тут же нанося ответный удар. Торин резко отпрянул за пределы досягаемости, и мы погрузились в ритм фехтования, который так хорошо знали. После множества часов тренировок, изучения движений и привычек друг друга, это было больше похоже на танец, чем на битву.
Медленная и мучительная смерть…
По мере того, как я сосредотачивалась на нас двоих, на его красивом лице и грациозности его движений, на воспоминании о нашем поцелуе прошлой ночью, паника начала исчезать. Пока мы двигались – атаковали, парировали, уклонялись – мир вокруг, казалось, оживал. Меж камней проклевывались и тянулись вверх стебли растений, красные листья танцевали в воздухе. Когда он снова атаковал, я парировала. Мы двигались взад и вперед – атака, парирование, атака, парирование, атака, парирование, – а красные листья продолжали взмывать в воздух и трепетать вокруг нас на ветру. Мир наполнился симфонией звенящих лезвий и трепещущих листьев.
Может быть, мы могли кружиться в этом воинственном танце вечно.
Но во время сражения я теряла силы, потому что стальное лезвие оказалось немного жестче и тяжелее, чем я привыкла. Я могла нормально парировать, но во время контратаки движения казались медлительными.
Когда Торин отпрыгнул назад, я бросилась вперед, нанося серию ударов и выпадов, зная, что Торин поспеет за каждым взмахом моего клинка. Точно так же, как во время наших тренировок, он четко отражал каждую мою атаку.
– Я теряю терпение! – закричала королева, и ее голос больше
