— Значит, можно предположить, что здесь полно мин.
Ага. Об это он и думал.
— У тебя есть что-то для разминирования? — спросил Рейдж.
Ви закатил свои бриллиантовые глаза.
— Я похож на долбаного бой-скаута? Сам как думаешь?
— Как заходим?
Они решили войти через одно из окон в кухне. Двери — слишком очевидное решение, как и дымоход с гаражом.
Обойдя с заднего крыльца, Ви снял освинцованную перчатку, достал черный кинжал и потянулся к окну над раковиной. Прижав острие к стеклу, он провел лезвием по кругу, потом положил сияющую руку внутрь окружности и убрал секцию, чтобы та не упала.
Три. Два.
Один…
Тишина.
Рейдж оглянулся, прислушиваясь к звукам: шаги под землей, щелчок снимаемого предохранителя, шорох одежды.
Ничего.
Ви просунул нормальную руку сквозь отверстие и щелкнул фонариком. Тонкий луч осветил ничем не примечательную кухню: холодильник, плита, шкафчики. Более того, не было ничего подозрительного, коробок или пакетов с проводами, стоявших посреди комнаты, мигающих лампочек, панелей сигнализации на виду.
— Готовы? — спросил Ви.
Рейдж сделал вдох, изучая воздух из дома. Мужской пот, выпивка, табак, чистящее средство для оружия… пицца… жареное мясо.
И все запахи — свежие.
— Я пойду первый, — сказал Рейдж. Со зверем у него больше шансов пережить взрыв бомбы: любые перепады температуры, боль, агрессия — и его вторая сторона за секунду вылезет наружу, обеспечивая его чешуей покрепче любого кевлара.
— Будь осторожен, брат мой, — сказал Фьюри.
— Всегда. Впереди меня ждут шикарные трапезы.
Испарившись, Рейдж появился на линолеуме. И принялся ждать. Снова.
Но воплей тревоги не последовало. Засады не было. Ничто не кричало и даже не шептало о нападении.
Он сделал шаг вперед. Второй. Третий, в ожидании, когда сработает спрятанная мина.
Под его ботинками скрипели и стонали полы.
И все.
— Достаточно, Голливуд, — приказал Ви через дыру в стекле. — Пусти меня внутрь.
Вишес присоединился к нему, а близнецы остались наблюдать за территорией. Быстрыми, отточенными движениями Ви надел гарнитуру и оглянулся. Достал аэрозоль и нажал на распылитель, описывая круг.
— Чисто, насколько мне видно.
Рейдж оглянулся на черный вход.
— Вот где сигнализация.
Панель сигнализации была без маячков, отсутствие зеленого означало «иди», отсутствие красного — «включено».
— Нужно пройти через весь дом, — сказал Ви мрачно.
Рейдж кивнул.
— Беру на себя первый этаж.
— Сделаем это вместе.
Шагая осторожно, они направились в переднюю часть дома, Ви — со своими очками, а у Рейджа кожу покалывало на спине — его зверь подключился к инстинктам.
Очевидно, Шайка Ублюдков больше всего времени проводила в передней комнате. Здесь было несколько диванов, расставленных по кругу, и запахи сильнее всего… настолько, что Рейджу показалось, будто бойцы закрывали шторы и спали здесь в течение дня.
Пол загажен мусором: пустые пачки от патронов, сообщавшие, что у них были и дробовики, и сороковые. Пустые бутылки от «Джека» и «Джима». Полиэтиленовые пакеты из «Ханнафорда» со смятыми фантиками от протеиновых батончиков, тюбики «Мотрина» с открытыми крышками и мотки хирургических бинтов с высохшей кровью. Открытая коробка из «Папы Джонса» с одним оставшимся куском… холодным, но без плесени.
— Они здесь больше не живут, — сказал Ви.
— И съехали они поспешно, — пробормотал Рейдж, пнув очередной пакет из «Ханнафорда» стальным носком своего ботинка.
Не было ни одного рюкзака. Вещевой сумки. Багажа. И хотя он не рассчитывал на то, что Шайка Ублюдков вывезла свои пожитки на «Таун&Кантри», в комнате даже не завалялся носок или запасная пара ботинок. Они не оставили даже гребаной расчески.
Обойдя основание лестницы, Рейдж почувствовал вибрацию телефона во внутреннем кармане кожаной куртки. Но он его не проверит. Он не позволит загнать себя в ловушку в этом доме, и чем дальше они с братом углублялись, тем выше становились шансы, что они наткнутся на что-то, что будет стоить им руки. Ноги.
Жизней.
Таковы реалии их работы, которые он принял, потому что, во-первых, не позволит никому прессовать его народ или его Короля, будь то группка вонючих убийц или тесный кружок придурков Кора. И, во-вторых, едва ли он мог заняться чем-то другим.
Ну, кроме еды и секса, и, видит Бог, дела по этим двум фронтам шли очень, очень хорошо в дневное время.
Черт, даже в текущем состоянии боевой готовности на задворках разума он уже подсчитывал часы до того момента, когда сможет основательно раздеть свою Мэри.
В подобные ночи он острее всего хотел зарыться головой между ее ног и не вставать часов семь.
Встряхнувшись, он подошел к основанию лестницы.
— Я поднимаюсь, — сказал он своему брату.
— Меня подожди.
Разумеется, он не стал ждать. Он просто пошел наверх, ступенька за ступенькой. Это был, вероятно, глупый поступок, но он ненавидел ждать.
Это просто было не в его натуре.
Стоя в углу больничной палаты Селены, Трэз чувствовал себя… загнанным в угол.
Он не хотел злиться на нее. Ради всего святого, она чуть не умерла на его глазах.
— Что? — спросила Селена. — О чем ты думаешь?
Были хорошие новости: последние минут двадцать или около того он наблюдал, как исчезает ее бледность, каким острым, как лезвие, был сейчас ее взгляд, как ее тело, пусть и все еще немного напряженное, почти вернулось к норме.
Были и плохие новости: ее маленькая диссертация на тему природы его сексозависимости и причин его желания правильно поступать по отношению к ней — не то, что он хотел слышать. И он молил Бога о том, чтобы она не упорствовала.
— Селена, я думаю, что тебе нужно отдохнуть.
— Трэз, не закрывайся от меня.
Он обхватил голову руками. Пожалел, что нет таких же длинных волос, как у Рофа, чтобы было за что дернуть себя.
— Слушай, я не хочу спорить с тобой.
— Тогда скажи, что я не права. Пусть я и не поверю в это. Но скажи что-нибудь. Что угодно.
Поморщившись, Трэз покачал головой.
— Я пойду и…
— Трэз…
— Нет, мы этого делать не будем.
— Почему? Если у нас впереди тысяча ночей, то это всего один неловкий разговор.
— Детка, это нечто намного большее, чем просто неловкость. — Боже, он слышал резкие нотки в своем голосе, чувствовал, как начинает закипать. — Да, думаю, я вернусь…
— Когда ты вернешься, ничего не изменится. — Она указала рукой на расстояние между ними, и на мгновение он испытал благодарность за это движение: он и забыл, о чем они говорили. — Расстояние не поможет нам.
Его сердце гулко забилось. Будто он боялся или что-то вроде того.
Но дело ведь не в страхе.
Серьезно. Вовсе нет.
— Что ты хочешь от меня услышать? — пробормотал он. — Дай мне текст и интонацию, и я сделаю это.
— Что ты от меня скрываешь?
— Ничего.
Длинная пауза.
— Ладно, — выдохнула она, признавая поражение.
О, чудесно. От этого ему стало лучше, как же.
Как вышло, что они так быстро перешли с чувства облегчения от того, что она выкарабкалась, на подобную напряженность?
Он не поделится новостями от с’Хисбэ. У нее достаточно своих проблем, и он не хотел грузить Селену тем, что палач Королевы собирался заковать его в цепи и в любой момент утащить на Территорию.
— Селена, послушай… — Он покачал головой. — Стыжусь ли я того, что делал с теми женщинами? Безусловно. Сожалею ли я? Все время. Верю ли в то, что я запятнан? Согласно культуре моего вида, я загрязнен целиком и полностью. Но ты должна понять, что порой шлюха — это просто шлюха. Не больше. У меня есть зависимость, и я не знаю, что с этим делать.
Он отвел глаза, скользя взглядом по половицам.
Тишина звучала громче крика.
— Думаю, ты прав, — сказала она.
Трэз облегченно выдохнул. Слава Богу, она купилась на это…
— Ты должен уйти.
— Что?
— Пока ты не сможешь быть честным? Я думаю, что тебе нужно держаться подальше. Потому что ты лжешь либо себе, либо мне. Так или иначе, тебе нужно… как выразились бы братья… разобраться в собственном дерьме.
Он покачал головой.
— М-да. Вау. Такого я предвидеть не мог.
— Как и я.
— Хорошо. Ну… ладно.
Она просто смотрела на него, и в комнате исчезал весь воздух. По крайней мере, так ему показалось.
Трэз прокашлялся.
— Дерьмо… тогда я пойду.
Он вышел через дверь, ведущую в коридор, не желая рисковать наткнуться на Дока Джейн и Элену в смотровой.
Да, потому что сейчас ему компания совсем ни к чему.
Слава яйцам, айЭм уехал проверить «тЕнИ», «Железную маску» и «Сала». В настоящее время меньше всего он хотел видеть своего брата.
