— Великий Повелитель! Я несказанно рад познакомиться с сильнейшим воином Кхидейских земель, — одноглазый встал рядом с Найрин, изобразив перед правителем полупоклон. Тот смотрел на него недоуменно и недоверчиво, как на внезапно выскочившую на середину зала крысу. Царский шпион выудил из своей сумки сверток: — Разрешите преподнести вам свадебный подарок — искусное изделие наших мастеров из рога дракона. Этому ящеру было около двух сотен лет, он умер в бою, сражаясь с тремя десятками воинов и многих из них забрав с собой на тот свет. По преданиям такой артефакт способен умножить силу воина в несколько раз.
Глаза Повелителя загорелись от интереса. Он протянул руку, чтоб принять дар, но одноглазый вдруг передумал отдавать вещь, словно он вспомнил что-то важное. И когда Оркантр гневно свел брови к переносице, не понимая причину заминки, Бардос без какого-либо страха пояснил:
— Но сила артефакта может не подействовать рядом с женщиной. Потому воинам советуют на время насыщения драконьей силой воздержаться от близости с дамами. Если вы хотите уединиться сегодня с невестой, то я вручу вам подарок завтра.
Повелитель перевел взгляд с Найрин на священный предмет и обратно. Затем требовательно протянул ладонь:
— Женщин у меня было много. Эта подождет. Давай мне рог!
— Как вам будет угодно, — снова изобразил поклон одноглазый, передавая дар Оркантру. Тот удовлетворенно осмотрел его и произнес:
— Я буду в своих покоях, царь. Подготовь невесту к переезду. Мы будем сочетаться браком на моей родине.
Он говорил с Лорканом небрежно, чувствуя свою силу и превосходство, а, возможно слабость и неуверенность царя. Перед Повелителем все присутствующие теряли былое величие и смелость, словно уменьшаясь в размерах в присутствии его сильной фигуры и давящей атмосферы его авторитета. Вот только Найрин показалось что был в зале один человек, который не стал бы лебезить перед варваром, если бы это перечило его интересам.
Выразив свою волю, Повелитель развернулся и вышел из зала через услужливо распахнутые двери, бережно держа в руках дар охотника на драконов.
Магнус провожал Найрин до ее комнат.
— Что нам делать? — шептала девушка. Новоявленный князь выглядел подавленным даже сильнее невестки.
— Не знаю. Если будем сопротивляться, я последую за отцом в тюрьму, а может и сразу на эшафот.
— А если сбежать?
— Тогда они убьют Эйнара. Если не сами, то это сделают кхидеи. Лоркан прав, если начнется война, то первыми пострадают заставы.
Найрин обняла себя за плечи и поджала губы. Жгучее чувство несправедливости разъедало ее изнутри. Неужели ей действительно придется отправиться к варварам и жить там с их самоуверенным Повелителем? От одной мысли о последнем Найрин испытывала отвращение.
— Мне скорее всего не дадут даже связаться с Эйном или друзьями семьи, — обреченно шепнул Магнус. — Извини, Нари, я не смогу тебе помочь.
Девушка не ответила. Она развернулась и прошла в свои покои. Ей придется помочь себе самой. Или попросить совета у того, кто смотрел на Повелителя кхиедеев без толики страха. Только у него в такой ситуации может быть припасен спасительный план.
Отправив прочь служанок, после того как они помогли ей распустить волосы и переодеться в привычный наряд, Найрин сидела на кресле оббитом бархатом и смотрела в пустоту перед собой. Повинуясь неясному предчувствию она просто ждала. На столицу спустилась ночь и в городе зажгли фонари, но любоваться красотой ночного Руебурга у княжны не было никакого желания.
Ее терпение было вознаграждено в полночь, когда в городском храме прозвенел колокол. Под звук последнего удара одна из стен с легким шорохом отъехала в сторону и в комнату ступил мужчина.
— Вы ожидали меня, дорогая Найрин? — улыбнулся одноглазый, смотря на поднявшуюся с кресла девушку. Она устало произнесла:
— Да. Мне уже начинает казаться, что на мне сошелся клином свет.
— Не думайте так, — поспешил утешить Бардос. — Та же участь могла постигнуть вашу матушку или ваших детей, если бы обстоятельства сложились иначе. Царская кровь накладывает определенный отпечаток на своего носителя.
— Вы ведь даже не сомневались, что я окажусь внучкой Калана? — спросила Найрин. Бывший шпион утвердительно кивнул:
— Я был хорошо знаком и с царем и с Ариной, вашей бабушкой. Вы очень на нее похожи. Но ваши глаза… точь в точь как у Калана Великого. Думаю, царица Ялиона тоже поняла это с первого взгляда.
— Что же вы сейчас здесь делаете? — решила перейти к делу княжна, уже зная привычку Бардоса заходить издалека, рассказывая истории. Мужчина тоже решил в этот раз обозначить цель визита сразу:
— Я хочу, чтоб вы помогли мне открыть завещание Калана Великого.
— Я? — опешила девушка. — Но… почему именно я?
— Понимаете, дорогая Найрин, царь не хотел, чтоб его последнюю волю читали посторонние. Завещание запечатано его кровью и открыть его можно лишь с помощью такой же крови. К нашему счастью, в ваших венах течет нужная жидкость.
— Вы думаете оно все еще сохранилось? И находится здесь во дворце? — задумалась княжна. Она уже прикидывала зачем это завещание нужно Бардосу и сможет ли она что-то просить взамен своей помощи, когда одноглазый решил немного прояснить ситуацию:
— Я был близок с царем Каланом и многим ему обязан. Я считаю своим долгом узнать его последнюю волю и, если что-то из того, что там написано будет в моих силах, выполнить это.
— Царь уже мог избавиться от завещания, — все еще сомневалась Найрин. Она не спешила верить на слово одноглазому и куда-то с ним идти. Хотя ждала сегодня действительно его. Девушка размышляла: — Если государь хотел держать содержимое завещания в секрете, то правильнее было бы его уничтожить.
— Я точно знаю, что оно сохранно, — не торопил собеседницу Бардос, спокойно поясняя: — Оно было написано на бумаге созданной жрецами и благословенной в храме Пресветлой. Такая бумага хранится столетиями и не поддается механическим поражениям.
Найрин посмотрела на визави напряжённо, раздумывая. Казалось, он говорил правду и абсолютно уверен в своих словах. Тогда она задала последний значимый вопрос:
— Но почему вы не спросите у Лоркана? Неужели даже вам царь не доверяет?
— Доверяет. Точнее доверял раньше. И после смерти царя, когда ему передали распоряжение отца, он готов был рассказать мне все, — огорошил мужчина. Найрин нахмурилась, подозрительно смотря на гостя, а он, грустно улыбнувшись, закончил: — Вот только Лоркан не смог открыть завещание, его кровь не подошла.
20. Наследница
— Что это значит? — Найрин шагнула назад и ее взгляд зашарил по полу. В голове не сразу сошелся пазл, а когда она, наконец, осознала услышанное, то удивленно воззрилась на одноглазого, не в силах выдавить ни слова. Тот кивнул, подтверждая ее мысли.
— Лоркан, в отличие от вас, не прошел бы проверку крови.
— Но…
От такой новости ноги Найрин подкосились и она опустилась в кресло. Бардос подошел ближе, присев напротив нее. Слова, произносимые мужчиной, повисали в воздухе спальни:
— Вы единственная наследница Калана Великого, Найрин. От вас хотели избавиться именно поэтому. Но и потому же решили оставить в живых, желая использовать в своих целях на благо царства.
— А кто же тогда отец Лоркана? Неужели царица была не верна Калану?
— Так бывает, — одноглазый отвернулся, устремив взгляд в окно. — Династические браки слишком редко заканчиваются любовью. Хорошо, когда пара хотя бы проявляет друг к другу уважение. Калану не повезло с женой. Ялиона несомненно красивая и хитрая женщина, она образована и родовита. Но они банально не сошлись во взглядах, слишком разными были с Каланом. Царь заслужил прижизненное прозвище Великий за своих реформы и за обогащение княжеств, за уменьшение налогов и упрощение торговли. Люди действительно стали жить лучше при нем.
Найрин с интересом слушала очередную историю шпиона, что ни говори, но он был хорошим оратором. Мужчина умело играл интонациями и громкостью голоса. Но в этот раз на его лице было выражение ностальгии и скорби. Царевне показалось, что она впервые видит настоящего Бардоса, того, который скрывается под маской таинственного проныры. Он все так же смотрел в окно и говорил:
