— Почему вы не открывали?! — строго отчитал ее Амир.
— Мылась с вашего позволения, — запахивая халат на влажном теле, строго ответила женщина.
— Что тут произошло? Я привел доктора! — шумел капитан, поспешно осматривая комнату гостьи.
— Не стоило так утруждаться. Я буду жить. Уже приняла обезболивающее, — резковато ответила Калина, чувствуя неловкость от того как он пристально осматривает уже ее.
— Я не вижу на ней никаких повреждений. Осмотрите ее, доктор, — приказал капитан молчаливому бессмертному стоящему в стороне. Новый персонаж. Этого вампира Проскурина еще не имела чести знать. Молодой, лицо благородное, но очень отстраненное. Замкнутое.
— Зачем это? — возмутилась женщина, еще раз взглянув на доктора с бесстрастным лицом.
— По приказу государя. Танум ворвался в зал для завтраков бледный как полотно, переполошил всех и разволновал государя! Сказал, что пока его не было с вами, другой солдат недосмотрел и вас кто-то покалечил ночью.
— Глупости… — растерялась Калина.
— Я заверил государя, что это невозможно. Рамсинг был у меня с докладом. Вы не покидали покои до тех пор, пока Танума заступил на пост. Но государь настоял и я тут. Что с вами?! — властно потребовал Амир.
— Легкое недомогание.
— Зачем вы уверили Танума, что вас обидели?!
— Я не уверяла! Это лишь недоразумение!
— Все равно, теперь придется пройти осмотр. Нужно было раньше думать!
— Я возражаю!
— Меня это не волнует! Я отвечаю за гостей своим положением и головой. И то и другое мне дорого! Немедленно раздевайтесь!
— Вы ударились головой о пушку или упали с танка, Амир?! — бледнея возмутилась женщина.
— Я имел в виду, — не смутившись, исправился он, — доктор осмотрит вас. И выяснит причину недомоганий. Я должен быть уверен, что вы здоровы, и никто не применял к вам насилия. Сибасиас, приступайте!
— Ко мне никто его не применял! Как вы верно заметили, я не покидала комнату. И я не позволю себя осматривать! Тем более, без одежды.
— Он доктор.
— Вы меня слышали?! Мне уже лучше!
— Боюсь, вы не поняли всей серьезности ситуации, — холодно выдохнула капитан, предельно взведенный и даже бледный. — Там, внизу, все не просто встревожены. На кону мой пост, но главное — доброе имя моего государя! Члены вашей делегации, благодаря недоумку Тануму поняли ситуацию под тем углом, что над вами этой ночью было свершено насилие определенного характера! Уточнить какого?! Танум сказал, вы были бледны, испуганы и явно не желали кого-то видеть. Желали остаться в одиночестве и говорили что-то о постыдных подробностях случившегося с вами! Вы понимаете, о ком делегаты подумали первым? Вы вчера остались с правителем, когда все пошли в свои покои. Для них он виновник. Если потребуется, я сам совершу над вами насилие, но принесу доказательства, что вы целы и невредимы! Я получу отчет доктора!
— Вы совершите насилие, что бы доказать, что насилия не было? Сразу видно, что вы солдат, Амир! Только что вами была жестоко убита логика. Та самая, пресловутая. Мужская! — рассержено насмехалась бледная гостья.
— Мне не до шуток, госпожа Проскурина. Дело касается чести моего государя. Вопрос лишь в том, вы пойдете с доктором одна или мы будем осматривать вас вместе?! Я подержу, он посмотрит, — теряя терпение, выдыхал он, склонившись к самому лицу журналистки. Чтобы донести суть. Холодное, едва не разъяренное лицо.
— Смотрите! — выплюнула она, бледнея от злости, и резко скинула халат на пол.
Очередной импульсивный поступок. Но пока Проскурина во власти гнева, его до конца не осознать.
Доктор вышел вперед и сразу начал осмотр. Все это время Калина стояла нерушимо и с вызовом смотрела в глаза Амира. Капитан ни разу не позволил своим янтарным спуститься от уровня ее лица. Так они и сверлили друг друга глазами. Кусая ими по живому. Взгляд прервался лишь на миг, когда раздалось протяжное «о».
Крутнув голову вправо, Калина увидела Танума. Вот кто не стеснялся смотреть ниже уровня ее подбородка. Видно он прибежал следом за капитаном, а может, явился по приказу государя на разведку. Но вынырнув из-за поворота, увидел то, чего никак не ожидал и врос в пол намертво там, где и стоял. Доктор, склоняясь, ищет следы насилия на теле. Какой-то машинкой прикасаясь к коже, скользит по ней и что-то измеряет. Аппарат издает звуковой сигнал похожий на звук «пи». Совершенно без эмоций и какого-то даже легчайшего мужского интереса, Сибасиас быстро проводит свой осмотр. Снял необходимые показатели четырьмя разными приборами с термодатчиками. Один из них, самый маленький синий в форме кольца, доктор одел женщине на палец. Датчик пожелтел, затем стал красным. Оказалось это значит — процесс окончен. Аппарат измерил пульс, давление, сердцебиение и температуру. Вторым, плоским и длинным размером с ладонь, доктор провел по областям наибольшего тока крови — шея, подмышки и, как ни прискорбно, между ног. Затем изгибы колен и локтей. Чего он добился, таким образом, не сообщил. Но показателями остался более чем доволен. Третьим с тонкой иглой, бессмертный проколол один из пальцев женщины. Таким образом, взяв кровь на анализ. И наконец, четвертый аппарат выглядел как свернутый швейный сантиметр, только пластиковый. Доктор развернул его, скрепив противоположные края, затем тряхнул, и устройство приобрело форму круга диаметром примерно в метр. Этим устройством, что подсвечивалось изнутри синим, он провел от самой макушки Калины и до стоп, попросив ее не шевелиться, и не делать резких движений или «слепок» — как он назвал его, не выйдет четким.
— Никаких повреждений, телесные покровы чистые, вид здоровый. Все показатели практически в норме. Немного повышен уровень гормонов. Такое бывает при излишнем волнении. Избегайте стрессов. Возможно, виной тому близость женских дней, которые начнутся… — доктор смолк на минуту, изучая данные, что выдавал прибор, — через пять с половиной дней. Это точно. Боль в голове, в результате повышенного давления. Мне необходимо произвести еще один осмотр. Интимный. Это непременно. Вам придется прилечь.
— Взглянуть не желаете? Так сказать, окно в новый мир, — холодно с издевкой спросила журналистка у капитана.
Амир не ответил, удалился в коридор, плотно закрыв двери. Возможно лишь для того чтобы Танум не умер от сердечного приступа. Так бедолага смотрел, так напрягал глаза выглядывая из-за дверного косяка, глазные яблоки от напряжения потрескались сосудами…
Когда и с гинекологическим осмотром было покончено, доктор объявил стоящим за дверью, что никаких контактов, тем более, насильственных, не было. Калина спросила напряженным голосом:
