— Ты в Вествуде на каком факультете? — неожиданно спросил мужчина с улыбкой. — Поэзию, что ли, изучаешь?
— Типа того. В магистратуре.
— А я там же. Профессорствую.
— Ужас! — вскричала я. — Надеюсь, не на моём факультете?
— Не пугайся так, я в естественно-научной части кампуса, и коллегам тебя не сдам. Даже не стану рекламировать любителям шастать по стриптиз-клубам в поисках диковинок, — всё с той же еле заметной улыбкой пообещал Евгений.
— Наверное, вас местные зовут Юджином, — чуть успокоившись, предположила я.
— Есть такое. Особенно интересно то, что я сначала работал в Университете Орегона в Юджине.
Я нервно засмеялась:
— Юджин из Юджина.
— Покажешь мне твоё говорящее манго?
— Чтобы вы меня в дурку сдали?
— Слушай, ты же успела порадовать меня дерзким " ты". Почему, как только мы сели в машину, вдруг появилось "вы"? Лично я предпочитаю сократить дистанцию — если уж собираюсь разбираться с тобой в койке и с твоим манго на подоконнике.
— Так вы действительно не пошутили, — ахнула я.
— "Ты". Да, не пошутил.
Пока он парковался на стоянке у кампуса, я подумала. Что бы я выбрала? Ночь с только что встреченным человеком... или наедине с шепчущей тварью из горшка? Как-то я попросила Элис остаться у меня на ночь — и утром в ходе осторожных расспросов поняла, что манго, оказывается, слышу я одна. Это ещё больше укрепило меня в мыслях о старте шизофрении — которую врачи, тем не менее, упорно отрицали.
— Это хорошо, что не пошутил, — вырвалось у меня. — Раз так рано ушли из клуба — это не значит, что досрочно прекратили зажигать.
— Зажжём, — с непонятной полуулыбкой кивнул Евгений, поднимаясь по лестнице в мою студию.
Глава 3. Земля с могилы ребёнка
Когда мы поднялись в мою студию на четвёртом этаже — в здании не было лифта — Евгений оглядел её с обстоятельным вниманием. Подошёл к подоконнику:
— Можно посмотреть на "говорящее манго"?
— Ты обещал заплатить за него, — шутливо напомнила я. Мужчина кивнул без тени улыбки:
— А также за ночь с тобой. Я помню. За секс готов перевести деньги прямо сейчас. Просто остальные суммы слишком велики — через мобильный банк мне это сделать не позволят.
— Да я пошутила. Не нужно мне твоих денег, — испуганно отказалась я.
— На самом деле, деньги тебе пригодятся. Никогда не знаешь, как жизнь сложится, — туманно намекнул он. Я напряглась: казалось, этот человек знает что-то, чего не знаю я. Мои смутные опасения перешли в сильнейшую тревогу, когда я увидела, с каким лицом он осмотрел молодое деревце и перебрал карандашом землю в горшке. Мужик ясно понимал, что происходит: с таким выражением врач смотрит на больного, диагноз которого уже не подвергается сомнению.
— Что? — выдохнула я.
— Скажи: кто бывал в этой комнате до тебя, Сильвия?
— Никто, — в страхе ответила я. — Только Элис, однокурсница. Но она постоянно находилась на виду. И вряд ли способна на что-то нехорошее.
— А ещё?
— Ну... не знаю. Уборщица? А почему ты спрашиваешь?
Мой новый друг из стриптиз-клуба криво усмехнулся:
— Кто-то тебе кладбищенской землицы насыпал в горшок. Чтобы с тобой могли связаться.
Я была поражена:
— А ты что, веришь во всю эту ерунду? Ты что — колдун? Скажи ещё, что умеешь снимать порчу!
Евгений поморщился:
— Я учёный. Никакого колдовства. Есть вещи, о которых ты не знаешь.
— Ты зато знаешь! — возмутилась я. — Раз знаешь — скажи: земля с кладбища — это что, как средство связи с потусторонним миром? Как телефон у людей? И какой же там роуминг? Какие тарифы, в какую цену?
— Уборщица сейчас есть в здании? — невозмутимо гнул Евгений свою линию.
— Нет, — сообразила я. — Будет утром.
— Утром с ней потолкуешь, а я погляжу.
— И если земля — средство связи, — негодовала я, — то почему Элис не слышала шёпота, а только я? Между прочим, я в детстве как-то присмотрела на кладбище интересный цветок; выкопала его вместе с землёй, посадила в коробку из-под майонеза и принесла домой. И что? Никто из этой земли ничего не шептал!
— Потому что зависит от того, с какой могилы земля взята, — терпеливо пояснил Евгений.
— И землицу с какой же могилы насыпали в моё манго, позволь спросить?
— Точно не уверен, но подозреваю, что с детской, — неохотно ответил Евгений, в задумчивости рассматривая деревце.
— И каким же условиям удовлетворял погибший ребёночек?
— Давай-ка всё-таки вынесем манго на помойку, — проигнорировал он мой вопрос.
— Нет уж, — возмутилась я. — Манго не при чём! Я не собираюсь его губить!
— Действительно, манго не при чём. Но дело в земле.
— Давай просто попробуем его в таком случае пересадить?
— На корнях могут остаться нежелательные крохи. Необходимо избавиться от земли вплоть до последней песчинки. Тогда ты хотя бы перестанешь слышать голоса.
— "Хотя бы"? — воскликнула я. — То есть это может не помочь?
— Скорее всего, голоса — это только начало, — мрачно подтвердил Евгений. — Но мы можем провести эксперимент. Твоя подруга, которую ты заменяла в клубе, уже вернулась домой?
— Да... сегодня у неё был важный промежуточный зачёт, сдача проекта, — вспомнила я.
— Отдай ей манго и спроси завтра: слышала ли она что-нибудь. Тогда и посмотрим. И с уборщицей поговорим: выясним, заходил ли к тебе кто-то, когда дверь в студию была открыта.
— А сама уборщица могла это провернуть?
— Я пойму, если поговорю с ней.
— Да кто ты такой?
— Я же уже сказал. Работаю здесь на инженерно-техническом, — Евгений-Юджин сунул мне свой телефон с открытой в интернете страницей резюме на сайте факультета. — Вот, ознакомься.
— Это ведь не вся правда о тебе, — усомнилась я. — Ты что же — волшебник на полставки?
— Отнеси растение Элис, пожалуйста, — ровно напомнил Евгений. — Давай выясним всё опытным путём.
Я послушно постучалась в комнату этажом ниже: Элис уже сидела дома довольная — всё сдала.
— Вернулась? Отпустили так рано? — недоверчиво посмотрела она. — Ну, судя по тому, что мне не названивали с жалобами на замену — ты там блеснула, как я и предполагала? — тут она мне подмигнула.
Мне было не до смеха — и я просто сунула ей своё любовно выращенное деревце:
— Вот — не присмотришь ночь за моим манго? Хочу опыт провести. Как оно... в... другой комнате. У тебя окна на другую сторону — может, тут ему больше освещение подходит? Завтра днём заберу.
— Ну ты уж совсем с этим своим манго, — пожала плечами Элис, забирая горшок. — То косточку для высадки две недели выбирала, теперь это. И как ты собираешься за одну ночь понять, подходит ли ему моя комната? А если подходит — то что? Шепнёт оно тебе, что ли, об этом?
Да. Шепнёт, — чуть не сказала я. Но вслух объяснила:
— Просто попрошу тогда меня переселить в комнату посолнечнее... если выяснится, что у него листья пободрее будут.
Мы установили горшок на подоконнике Элис; когда я вернулась в свою студию, Евгений всё в той же задумчивости перебирал мои личные вещи.
— Выяснил что-нибудь важное? — подняла брови я.
— Пока нет. Но пытаюсь понять, — на полном серьёзе ответил он, рассматривая мои книги и тетради.
— Нашёл что-то необычное?
— Ничего... кроме тебя.
— Я обычная, — поспешно заверила я мужчину, чтобы потом он не разочаровался сам и меня не ранил своим разочарованием. Он мне нравился... я хотела продолжения. Хотела знать, куда это меня приведёт.
— Смотря с какой стороны о тебе судить: с внешней или с внутренней, — снова загадочно ответил Евгений.
— То есть внешне обычная, а внутренне — оригинальная? Или наоборот? Даже не знаю, какой вариант оскорбительнее.
— Я имел в виду, смотря как будем рассуждать. О внешних обстоятельствах твоей жизни или о том, как ты себя хочешь ощущать.
— Ты декан философского факультета?
