— Трикс, я еле сдерживаюсь, — предупредил он.
Я заглянула в его глаза. От страсти они казались абсолютно черными.
— Так не сдерживайся, — прошептала я, зачарованная этой страстью.
И ураган обрушился на меня. Мир перестал существовать. Были лишь он и я. Мужчина и женщина, чьи тела сплетались в древнем, древнее, чем все обычаи Севера, танце любви.
Поцелуи, стоны, прерывистый шепот… мы будто бы открывали друг друга для себя, с удивлением осознавая, насколько хорошо нам вместе.
— И почему я этого не помню? — подразнила я магистра, когда чуть позже, утомленные страстью, мы лежали, тесно прижавшись друг к другу на диване.
Моя голова покоилась на его груди, а сам Ройс задумчиво перебирал мои волосы.
— Ты про что? — лениво отозвался он.
— Про ту ночь на постоялом дворе, — я чуть приподнялась, чтобы видеть лицо магистра. — Я совершенно ничего не помню…
— Конечно, — хмыкнул он. — Ты ведь так старательно напивалась в компании гномов-рудокопов.
— Что? — я подскочила, едва не заехав Ройсу в подбородок. — К-какие гномы-рудокопы?
— Самые натуральные! — он хмыкнул. — Ты, что ничего не помнишь?
— Ну… — я прикусила губу, силясь вспомнить хоть что-нибудь, тщетно.
— Тебе подмешали зелье забвения, — подсказал Ройс.
Я охнула и попыталась все-таки воссоздать тот вечер:
— Я приехала, оформилась в ректорате, отнесла свои вещи и вышла пройтись. Потом решила поужинать…
Дальше воспоминания обрывались, я беспомощно посмотрела на Ройса. Он вздохнул и покачал головой.
— Я нашел тебя в компании гномов-рудокопов. Один из них как раз подсовывал тебе контракт на подпись. Пришлось вмешаться. А поскольку ты уже лыка не вязала, то мне не оставалось ничего другого, как снять комнату и остаться с тобой на ночь… одну тебя оставить я побоялся.
— С-спасибо, — при мысли о том, что могло произойти меня бросило в дрожь.
Гномы-рудокопы славились тем, что умело похищали женщин для своего клана. При этом по традиции каждая из похищенных жила с семью гномами, постоянно пела песни и от безысходности начинала разговаривать с птицами и зайцами.
Пленниц гномы не отпускали, всегда прикрываясь контрактом, подписанным жертвой.
— Никогда не выходи с разряженным накопителем, — тем временем наставлял меня Ройс. — Заклинание забвения вкупе с похмельем — самое малое, что ты может получить южанка в северных землях!
— Да, магистр! — потупилась я.
Он рассмеялся:
— Извини, я уже столько лет преподаю…
Я лукаво посмотрела на него:
— Интересно, а что ты делаешь с непослушными ученицами?
Он усмехнулся и подмял меня под себя.
— Сейчас узнаешь… — прошептал Ройс, вновь накрывая мои губы своими.
Из грота мы вышли на рассвете. Стоя у подножия холма, я любовалась бледно-розовым небом, пока магистр зачаровывал вход и накладывал иллюзию.
— Скажи, а ректор знает о твоем исследовании? — вдруг спросила я. Ройс кинул на меня быстрый взгляд через плечо.
— Скажем так, догадывается, но предпочитает не вникать — некоторые книги, которыми я пользуюсь, были запрещены. Так что теперь моя судьба в твоих руках! — и видя, что я недоуменно хмурюсь, Ройс пояснил. — Если ты сообщишь в департамент магического контроля о моих исследованиях, меня ждет неприятный разговор. Возможно не один!
Я вздрогнула, невольно подумав о письме, которая должна была написать Дориану. Ройс наложил последнее заклинание и довольно улыбнулся. Я с недоверием рассматривала холм и забор, в отличие от множества иллюзий, эти выглядели как настоящие. Я даже протянула руку и с удивлением ощутила прохладу камня и сырость росы на траве.
— Как… — только и спросила я. Ройс пожал плечами:
— Я же сказал, над чем работаю.
— Да, но…. Ройс, это — грандиозно!
Он довольно хмыкнул и взял меня за руку:
— Пойдем, тебя ждет кот…
Я вздохнула. Именно этот аргумент я привела полчаса назад, когда Ройс предложил никуда не ходить и остаться в гроте на все выходные. Можно сказать упрашивал, очень настойчиво и… вдохновенно.
Я даже почти согласилась, но вспомнила про Перчика. Пришлось отказаться от заманчивого предложения магистра. Ройс в ответ усмехнулся, но отпустил, правда, после головокружительного поцелуя, заставившего меня пожалеть о принятом решении.
Магистр проводил меня до кампуса и ушел. Целовать не стал, справедливо опасаясь вездесущих ведьм-сплетниц. Странно, но в холле кампуса их не было. Охранник мирно дремал на своем месте. Или делал вид.
Я поднялась по лестнице и вошла в квартиру. Перчик, лежавший у порога, подскочил и радостно мяукнул. Потом опомнился, окинул меня презрительным взглядом и гордо удалился в спальню.
— Мори! — строго отчитал меня Черепушка. Даже отражение в зеркале недовольно поджало губы, будто требуя отчет, где я провела ночь.
— Ну знаете ли! — возмутилась я. — Я вообще-то взрослая, самостоятельная женщина!
— Мементо? — издевательски протянул будильник.
— Мяв! — презрительно отозвался кот.
— Сейчас я из кого-то чучелко сделаю! — кровожадно пообещала я, проходя на кухню. — Или оставлю без завтрака!
Услышав волшебное слово, кот моментально материализовался на кухне, послушно сел у своей миски, всем своим видом изображая сиротинушку.
— То-то же! — проворчала я скорее для проформы. Признаться, мысль о том, что рыжее чудовище ждало меня у дверей, грела душу.
Поэтому я не стала сгонять кота с кровати. Так и провалялась весь день, иногда вставая, чтобы приготовить поесть. Даже черепушка молчал, проникнувшись всеобщим умиротворением.
Глава 13
В понедельник я, посвежевшая и отдохнувшая бодро зашла в аудиторию к третьему курсу. На губах блуждала улыбка: во-первых, впервые за долгое время на небе показалось солнце, а во-вторых…
А во-вторых, в дверях Академии я буквально столкнулась со своим деканом. Ройс приобнял меня, делая вид, что не дает упасть, шепнул на ухо: “Скучаю по тебе. Встретимся вечером?”
И, не дожидаясь моего ответа, поспешил на лекцию.
— Доброе утро! — я поднялась на кафедру.
— Ква! — раздалось в ответ. Я приподняла брови и с удивлением увидела у себя на столе огромную жабу. Бурую, жирную жабу с толстыми алыми губами и огромным бантом на голове. Малиновом в белый горох. Зачем жабе нужен был бант я не знала, но иллюзия получилось знатная.
— Ква! — еще раз квакнула жаба и добавила деловым тоном. — Поцелуемся?
Адепты прыснули со смеху.
Я бросила на них убийственный взгляд и ласково улыбнулась жабе.
— Извини, но не получится. У меня — лекция.
— Потом, поцелуемся?
— Возможно, — я обвела взглядом мгновенно притихшую аудиторию.
Конечно, можно было на перемене по плетениям вычислить автора этого розыгрыша, но хотелось, чтобы даже эта лекция пошла на пользу. Потому я наметила себе несколько жертв и принялась за дело. Вызванные адепты краснели, бледнели и всеми силами отлынивали от задания — придать жабе первозданный вид. От примененной магии жаба то переливалась всеми цветами радуги, то начинала расти, а потом и вовсе запела студенческий гимн, причем самую полную и не самую цензурную его версию.
Пришлось вмешаться и прекратить издевательства над земноводным, потратив значительную часть своего резерва. Жаба вздохнула и вновь проквакала:
— Поцелуй меня!
— Ну уж нет! Адепт Оуэн переложите подопытное животное в коробку! На перемене надо будет выпустить ее на улицу, — распорядилась я.
Парень с опаской покосился на бурое земноводное:
— А она не укусит?
— Только будет требовать поцеловать! — успокоила его я. — Но, полагаю, вы проявите некую стойкость и сможете проигнорировать эту просьбу.
С задних рядов раздались сдавленные смешки. Пришлось пообещать, что тот, кто не отнесется к пострадавшему животному серьезно и будет выносить жабу в парк. Смех прекратился и оставшаяся часть занятий прошла спокойно.
В обед я лично вынесла жабу на крыльцо. Солнце припекало почти по-летнему, и адепты, а также некоторые преподаватели расположились прямо на траве, наслаждаясь теплым днем.
