— Граф, маркиз, маркиза, проходите, прошу Вас! — мадам Лилье хлопотала вокруг важных клиентов. — Располагайтесь, где вам удобней, может быть чашку чая с дороги?
— Мы недавно завтракали, мадам, — голос графа прозвучал сухо и резко, в легком раздражении он едва не стукнул по полу концом трости, которую держал в руке, но вовремя сдержался. — позвольте напомнить, что маркиза д'Анжу прибыла для последней примерки бального платья. Оно готово, я полагаю?
— Конечно, конечно, готово, Ваша Светлость! Последняя примерка — это уже почти формальность, но все же она необходима во избежание досадных случайностей. Вышивка была весьма сложной и могла перетянуть вырез платья…
Граф д'Жене небрежным жестом прервал объяснения хозяйки, показывая, что дамские мелочи его совершенно не интересуют, и устроился в одном из кресел — дожидаться окончания примерки с максимальным комфортом. Тяжелую темную трость граф поставил рядом с собой, и Эвелина с интересом разглядывала необычное навершие — голову орла с хищно загнутым клювом и глазами из потускневшего рубина. Энергичный. неунывающий маркиз д'Анжу тут же пристроился в соседнем кресле, поблизости от графа, и начал что-то нашептывать ему, кося взглядом на графиню Роддерик. "Наверно, рассказывает о своем вчерашнем визите, — подумала Эвелина, — а может делится сплетнями обо мне, услышанными во дворце".
Графиню гораздо больше занимала юная Эльзи д'Анжу, ее тревожила безучастность девушки к происходящему. Мадам Лилье, подхватив маркизу под руку, увела ее в примерочную. Кэтрин она тоже забрала с собой, предложив помочь маркизе с примеркой и посмотреть на бальное платье маркизы, на что фрейлина охотно согласилась. Пока другие дамы отсутствовали, графиня Роддерик все пыталась решить загадку равнодушия Эльзи д'Анжу, но не находила ответа.
От размышлений Эвелину отвлекла суета у входной двери, графиня увидела копошащегося там Бартоломью Форбенкса, пытавшегося выйти из ателье тихо и незаметно. Все время с прихода новых посетителей толстячок-маг ухитрялся оставаться в тени, но сейчас выдал себя стараниями достать шляпу, которую Сесиль забросила слишком высоко. Ждать было нельзя — Бартоломью вот-вот мог уйти, — и графиня Роддерик, на свой страх и риск, обратилась к магу:
— Куда же Вы, господин Форбенкс? Вы не забыли, что в ателье осталось еще одно бальное платье, которое необходимо зачаровать?
Пока Бартоломью, донельзя удивленный вопросом, хлопал глазами и пытался сообразить, что все это значит, Эвелина обратилась к маркизу, как бы недоумевая:
— Маркиз д'Анжу, неужели Вы отказались от подарка, который мадам Лилье приготовила для своих лучших клиентов? По ее приглашению городской маг, господин Форбенкс, зачаровывает бальные платья, пошитые в ателье, чтобы никто не мог их испортить — ни нарочно, ни случайно. Клиентам услуги мага не будут стоить ни сента, его работу оплачивает сама мадам!
Обрадованный маркиз уже вскочил с места, кивая в знак согласия, но был перехвачен твердой жилистой рукой старого графа. Огюст д'Жене вынудил Анри склониться к нему, слушая то, что старик не хотел говорить слишком громко. А Бартоломью Форбенкс, переставший вдруг удивляться, с неожиданной серьезностью рассматривал Эвелину, и графиня Роддерик неожиданно увидела, насколько, оказывается, умные и проницательные глаза у смешного нелепого толстяка в длинном шарфе.
— Бартоломью, прошу Вас, — Эвелина воспользовалась тем, что граф и маркиз были слишком заняты своей беседой и не обращали внимания на других, — подыграйте мне, уговорите графа согласиться на Ваши услуги. Он что-то сделал с девушкой, что-то неладное. И если вовремя ей не помочь, может произойти несчастье.
Эвелина говорила быстро, поддавшись минутному порыву и чувству доверия, которое она испытывала к нескладному, но, как оказалось, очень чуткому и внимательному человеку. Бартоломью со всей серьезностью выслушал ее, молча кивнул, а потом прервал разговор мужчин громким недовольным возгласом:
— Графиня, Вы уверены, что и это платье требует моего внимания? В конце концов, я городской маг, а не швейный подмастерье, и не могу потратить весь день на дамские наряды!
— Ах, как Вы можете такое говорить, господин Форбенкс, — возмущение Эвелины было почти искренним, — Ваши услуги оплатила мадам Лилье, и я точно знаю, что за платье маркизы д'Анжу Вы уже получили плату!
— Но почему платье не было зачаровано еще до нашего прихода? — подозрение так явно прозвучало в голосе графа, что Эвелина растерялась, не сумев найти ответ сразу.
Но с ответом нашелся Бартоломью, он объяснил очень просто, без лишних ухищрений:
— Я проспал сегодня, Ваша Светлость, и совсем недавно появился в ателье, — обезоруживающая улыбка недотепы рассеяла подозрения д'Жене, а Форбенкс еще и дополнил сказанное, причем самым небрежным тоном:
— Я только дождусь, когда госпожа маркиза вновь переоденет платье, и тотчас зачарую его, это совсем недолго.
— Так вы не на девушке будете платье зачаровывать? — Огюст д'Жене говорил уже совсем по-другому, спокойно и благожелательно. — Что ж, раз так, у меня нет возражений.
— Конечно, конечно, нет возражений! — воодушевленно подхватил маркиз. — как можно отказываться от такого чудесного подарка мадам Лилье! Конечно, мы согласны!
— О, я тоже так думаю, — весело подхватила Эвелина, — идея зачаровать бальные платья от всех случайных неприятностей слишком хороша, чтобы ею пренебречь.
— Ах, моя дорогая, — графиня Роддерик перехватила Сесиль Лилье, как раз появившуюся из примерочной, — мы с маркизом восхищены твоим щедрым подарком — услуги мага за счет ателье!
Увидев изумленные глаза подруги, Эвелина поскорее обняла ее, как бы в порыве чувств, и быстро шепнула: "Подтверждай немедленно, все объясню потом!"
Сесиль не пришлось просить дважды. Она легко и быстро подтвердила слова графини Роддерик, с удовольствием выслушала от маркиза восторженные комплименты своей щедрости и, в свою очередь, обратилась к нему с просьбой:
— Господин маркиз, Вы позволите графине Роддерик увидеть Вашу дочь в бальном платье? Мне бы очень хотелось показать первой фрейлине королевы на что способны мои мастерицы.
Маркиз с испугом посмотрел на графа д'Жене и, увидев снисходительный кивок, тут же согласился на просьбу модистки:
— Конечно, конечно, — теперь уже сам д'Анжу закивал в знак согласия, да так энергично, что Эвелина почти испугалась за его голову, а Сесиль весело крикнула в глубину ателье:
— Эльзи, госпожа маркиза, выходите, пусть на Вас посмотрят!
Черноглазая смуглая брюнетка неспешно прошла в комнату. На ней было великолепное бальное платье из органзы изумрудного цвета, украшенное золотой вышивкой. Стебли с бутонами цветов, напоминающих лилию, поднимались вверх от талии девушки. Полураскрытые лепестки собирались наверху в букеты и обрамляли вырез платья, как будто стремились вырваться из огранки золотых нитей. Открытые плечи и декольте позволяли любоваться прекрасными формами маркизы, а изумрудный цвет ткани и золото вышивки как нельзя лучше оттеняли ее смуглую кожу, подчеркивая особенный, южный тип красоты. Свободные, не пышные юбки, собранные из зеленого шелка более теплого оттенка, в сочетании с лифом платья, очень удачно дополняли впечатление от изящества и юности маркизы, только начинающей расцветать.
Эвелина не сдержала восхищенного вздоха и не пожалела комплиментов мастерству Сесиль и красоте маркизы. Кэтрин, появившаяся вместе с Эльзи, не менее восторженно присоединилась к похвалам графини. Маркиз д'Анжу не смог усидеть на месте: он благодарил дам и раскланивался, словно хвалили его самого, а не Эльзи. Даже надменный граф д'Жене не сдержал удовлетворенной улыбки. Только сама юная маркиза осталась безучастной к восторженным словам, адресованным ей самой и ее наряду. Она позволяла себя разглядывать, поворачивалась, как ее просили, но лицо не меняло отрешенного выражения.
Графиня бросила тревожный взгляд на толстяка Бартоломью, стоявшего чуть в стороне и молча наблюдавшего за происходящим. Маг тут же встрепенулся, словно только что выплыл из глубокого сна, и присоединился к общему хору голосов.
