«Вполне возможно, он не проснется никогда», — подумала я. Красные лирианцы входили в состояние неуязвимости через сильные эмоции. Это можно сравнить с состоянием аффекта — если довести человека, он станет опасен, неуправляем и непредсказуем. И я знаю, почему Риган вошел в это состояние.
Перед тем, как вести меня в пещеры, он нервничал, злился, пытался самого себя успокоить, но не смог, потому что знал, что мне предпочтительнее умереть, чем стать слугой чешуйчатых. Там, в пещерах, его внутренний конфликт достиг своего пика. Риган вошел в состояние неуязвимости и пошел убирать врагов. Но не своих врагов, а моих. Когда он встретил меня в том ходу, то не убил, а поцеловал, и защищал потом от остальных. Это ли не самое яркое подтверждение того, что я ему небезразлична, что я вошла в его сознание так глубоко, что он помнил обо мне даже будучи слепым сосредоточием мощи?
Все, что сделано им, сделано ради меня… или из-за меня.
Слушая слабые удары сердца Ригана, я не замечала, как быстро бьется мое собственное сердце — сердце, сраженное любовью.
— Риган выживет, да? — спросила я, ощутив сильную потребность в надежде, в одобряющем слове, пусть даже и исходящих от лица гибрида. — Если бы он исчерпал запас энергии, то сердце бы его не билось, да? Да?
Гибрид ничего не сказал, потому что врать не в его правилах. И много говорить — тоже.
Я приподнялась, посмотрела на Тенка. Помню, сколько раз на него падали камни, и помню, что один раз его точно достал заряд мазера — пока мы бежали к космолету, в нас стреляли люди Сейда. Тенк прикрывал нас с Джуди. Без него мы бы не выбрались и не выжили.
— Ты ранен, — сказала я. — Дай займусь ранами.
Я встала с койки, но тут же чуть не села обратно. Гибрид таким неописуемо-жутким взглядом «порадовал», что мои ноги подогнулись. Он осмотрел меня с ног до головы, и я могла бы поклясться, что в этом взгляде было то, что меня однажды испугало до трясучки.
Даже ободранная, побитая, израненная, грязная и лохматая я его привлекала. Для него не имеет значения мой подпорченный внешний вид; я продолжаю оставаться для него соблазнительным объектом, привлекательной самкой.
— Займись своими, — грозно сказал он. Хотя насчет «грозно» я, наверное, погорячилась. Просто когда он так смотрит, как на женщину, я ничего не могу с собой поделать и справиться со страхом. Его ведь даже кровь моя волнует… Инстинкты наверняка будят в нем не только желание овладеть мной, но и желание закусить мной. Он рептилоид наполовину, не стоит забывать.
Я кивнула, перешагнула через его ноги и занесла палец над кнопкой, чтобы открыть дверь.
— Не бойся, — в спину мне сказал Тенк.
Как ни парадоксально, после этих слов я забоялась его еще больше и выскользнула из каюты.
Джуди лежала на койке рядом с лигренком; она себя зафиксировала ремнями, чтобы во время взлета и ухода от зарядов ее не швыряло по всей каюте. Увидев меня, девушка приподняла голову и, улыбнувшись, констатировала:
— Мы выжили, Задница!
— Естественно. Я же обещала, что выживем, Пузо, — улыбнулась и я, но вымученно. — Как вы тут с малышом?
Джуди пошевелилась, и я помогла ей отстегнуть ремни. Сев рядом с ней на койку, я первым делом проверила, как дела у лигренка. Космос не спал, и боязливо на меня смотрел. Джуди перевязала ему рану обрывком от своей рубашки, так, чтобы он лишний раз лапку не поднимал и не двигал ею. Не нужно быть эмпатом, чтобы понять, как он испуган, дезориентирован, как ему больно.
— Блага, маленький, — нежно проговорила я. — Испугался? Ничего, все уже позади. Мы вылечим твою лапку. Давай познакомимся. Ты Космос? А я Кэя. Дружить будем?
Он попятился к Джуди, которой не то, чтобы доверял, но с присутствием которой уже смирился.
— Мы подружимся, — продолжила я. — Нам всем очень нужен такой смышленый храбрый помощник, как ты, Космос.
Лигренок, конечно, слов моих не понимал, но это и не важно — пусть привыкает к звуку моего голоса. Я удержалась от искушения погладить его, успокоить прикосновением (это его только сильнее испугает), и сказала Джуди:
— Нужно поскорее вылечить лигренка, чтобы он смог помочь Ригану — он в плохом состоянии. Мы ушли от зарядов, и пока полет идет нормально. Скоро должны войти в пространство союзной планеты Республики Орион. Тогда все плохое для нас кончится.
— Кончится, — кивнула Джуди. — Обязательно кончится. Мы уже достаточно плохого хлебнули. По всем законам вселенной самое время начаться светлой полосе.
Зная, как коварны бывают законы вселенной, я не спешила соглашаться с Джуди и промолчала. Убит рептилоид, и со всех нас за это спросят те, к чьей расе он принадлежал. Отныне наши имена будут навечно вписаны в ликвидационные списки.
— Кэя? — позвала меня Джуди.
— А?
— Этот Риган… или как там его. Это же ведь тот самый механик со станции «Найрив». Я его вспомнила чисто визуально, потому что визуально он красавчик. Он ведь не простой механик, да?
— Нет, Джуд, он не механик. Он бывший раб, наемник… и кое-кто еще. Он встретил меня на Тои и вытащил из рабства. Мы хотели вытащить и тебя, но вышло не удачно.
— Почему же не удачно? Вы же вытащили меня. Миссия выполнена, — оптимистично сказала Джуди, и, заметив, какое у меня невеселое лицо, подалась вперед и крепко обняла. — Не кисни, мы все разрулим и будем жить долго и счастливо. Только сначала надо тебя подлатать. Ты выглядишь ужасно. Как отбитая Задница в ссадинах.
— А ты и довольна?
— Конечно! Увидеть тебя подурневшую — моя сокровенная мечта! Надоело твое фигово совершенство.
Я улыбнулась. Настоящая подруга знает, как отвлечь от дурных мыслей!
До первой союзной планеты мы долетели сравнительно быстро, и то, что долетели, уже было победой. Правда, в глазах Скирты это было поражением. Когда наш космолет получил разрешение пристыковаться к орбитальной станции (на самом деле пристыковаться нам приказали по системе связи, а в противном случае пригрозили начать атаку), парень выговорил мрачно:
— Конец.
— Спасение, — возразила я.
— Для тебя может и да, а для нас всех — точно конец.
— Не знала, что ты такой пессимист, Скирта.
— А я не знал, что ты вшивый цент.
— Кто же виноват, что ты такой невнимательный? — поддела я его. — Столько со мной возился, а расу не угадал. Нечего теперь ныть.
— Я не ною.
— Ноешь, ноешь, как испуганный мальчик.
— Я не мальчик! — рявкнул он, и свирепо на меня глянул. — И не надо обращаться со мной, как с мальчиком, уяснила?
— Если хочешь, чтобы с тобой обращались, как с мужчиной, веди себя соответственно, — жестко сказала я. — Ты поклялся служить мне, и никто за язык тебя не тянул. Держи слово.
— Я-то сдержу слово, — проворчал он, — а ты… ты вообще неизвестно кто и неизвестно, чего от тебя ждать.
— Я сказала тебе уже, кто, и в сотый раз повторять не собираюсь.
Скирта насупился, но возражать не стал. Велев ему отключить охранные системы, я пошла проверить, как себя чувствуют остальные пассажиры.
Самое главное — Риган жив. Неизвестно, был бы он еще жив, не будь рядом лигра, который стабилизировал его состояние. То, что мы рискнули, спасая Космоса, уже окупилось.
Джуди была в относительном порядке, учитывая, сколько препаратов в нее пичкали на Тои. Что же касается Тенка, то о самочувствии его стоило беспокоиться в последнюю очередь — гибриды очень живучи.
Я встала у входа в каюту Ригана рядом с Джуди. Скирта развернул кресло пилота так, чтобы видеть нас. Полет окончен, и пора думать о том, что делать дальше.
— Нас арестуют, — объявила я. — И будут допрашивать. Мы прилетели из системы, которой верховодит Хозяин, поэтому бесполезно придумывать версию событий, которая бы улучшила наше положение. В глазах местных мы — преступники, от которых можно ожидать чего угодно. Во время допроса говорите правду, но дозированно. Не давайте поводов подозревать нас. И ни в коем случае не говорите, кто такой Риган на самом деле. Он — орионец, наемник с Тайли. Никаких больше подробностей. — Переведя дыхание, я продолжила: — Наши с Джуди данные имеются во всесоюзной базе, и нас опознают по биологическим маркерам. Орионцы могут только задержать нас на время, а разбираться с нами могут только наши — центавриане и земляне соответственно. Так что нас с Джуди вытащат отсюда. А потом я вытащу вас. Не знаю еще, как, и не знаю, сколько времени на это потребуется, но вытащу. Обещаю.
