— Как ты себя чувствуешь? — спросила Розалин, наконец, дойдя до своего места по правую руку от него и даже не глядя на собравшихся в зале чернокнижников.
— Я в порядке, — ответил он и, склонившись к самому её уху, чтобы другие не смогли подслушать разговор, спросил, — ты принесла артефакт?
— Да, — Розалин пыталась ответить спокойно и уверенно, но отчаяние и страх просочились даже в это короткое «да». Как бы ей ни хотелось обмануть себя и утешить, она видела: Андриан не рассчитывал справиться со скверной самостоятельно и уже готовился пойти под суд, пожертвовать собой ради спокойствия и процветания Северного Кресанта. Это казалось несправедливым, он был лишь жертвой обстоятельств. В произошедшем Розалин не видела его вины.
— Хорошо, — он кивнул удовлетворённо и жестом пригласил её занять соседний стул. — Подождём, когда все соберутся. Праздник начнётся именно тогда.
«Праздник», — это слово звучало не к месту. Какой же это праздник?
— Давайте же выпьем, — Андриан поднял кубок, когда за столами в зале не осталось свободных мест, — за новую веху в истории Кресанта. За избавление от старого и за обретение нового. Да благословит нас великий Нотрэм.
— Да благословит нас Нотрэм! — откликнулись чернокнижники и подняли свои кубки, Розалин же сильнее вцепилась в заряженные сдерживающие наручи, которые пронесла в зал под юбкой и теперь готовилась применить, если не сможет усмирить в Андриане тьму с помощью своего дара элима.
«Да поможет мне Сатрэм», — твердила она про себя. — «Великий и пречистый, исцеляющий и избавляющий».
Андриан осушил свой кубок и, поднявшись из-за стола, раскинул руки в стороны.
«Всё случится сейчас», — так они договаривались. Он раскинет руки, примет скверну и обезвредит всех собравшихся чернокнижников, а она попытается своим даром очищения привести его в чувства. Если не получится, наденет на него наручи, а сама разыщет Жака и отправится на юг.
Андриан, задержав на ней взгляд, щёлкнул пальцами. Браслеты на руках Розалин обратились в туман и патокой стекли на пол — теперь она могла применить свой дар. В зале раздался разъярённый крик Малкона:
— Ставьте защиту! — приказал он остальным.
Скверна хлынула из рук Андриана и стала заполнять зал, огибая те слабые щиты, что создали вокруг себя чернокнижники, плавя и растворяя их, разъедая кислотой. После семи омовений в источнике Андриан стал самым сильным магом Северной половины Кресанта.
Когда первые ряды чернокнижников начали тесниться назад, уже без щитов и с криками о помощи, Андриан направил к ним ещё одну волну скверны. Она опутывала своих жертв, словно паутиной, вгрызалась в них и лишала сил. Ряд за рядом они опускались на пол едва дыша, а Розалин всё крепче сжимала в руке наручи. Она была слишком самонадеянна, полагая, что могла справиться в одиночку с таким сильным чернокнижником.
— Ну, вот и всё, — произнёс Андриан ровным голосом и повернулся к ней. На его губах застыла холодная и чуждая улыбка. — Теперь мы можем править вместе.
Глава 16
Розалин подняла уже давно горевшую голубоватым светом левую руку, чтобы выдворить из тела Андриана хотя бы часть тьмы, но очистительная магия таяла, едва его касаясь. Инара не могла вернуть любимого. Оставалось лишь применить к нему наручи. Лишить его силы и позволить кресантийцам вершить над ним суд, несправедливый и неизбежный. Нет, этого она не могла допустить.
— Да, Андриан, — ответила Розалин, откладывая наручи в сторону. — Теперь мы будем править вместе. Здесь ли, по ту ли сторону Бескрайней пустыни.
Теперь уже не только её руки, но и всё тело окутал очистительный свет. Им она хотела поделиться с возлюбленным, хотела отдать всё, что у неё было, — спасти его, даже если для этого понадобится пожертвовать своей жизнью.
— Давай будем править вместе, — прошептала она, обвивая Андриана руками и заключая в крепких объятьях. Отдавая ему весь свет, что даровал ей пречистый источник Сатрэм. — Только не сдавайся, Андриан, — произнесла она одними губами, сил хватило только на это.
Её тело стало тяжёлым, а веки начали смыкаться. Ноги подкосились, но сильные руки возлюбленного удержали её, не давая упасть.
— Розалин, — хриплый голос Андриана. Последнее, что она видела: его обеспокоенное лицо и зелёные глаза, в которых больше не было тьмы.
Окутавший сознание Розалин дурман то отступал, то становился сильнее. Ей виделся сон, долгий и неспокойный. Кареты, корабль, бесконечная качка и, урывками, яркое солнце, столь похожее на южное. Но чем дольше продолжался этот сон, тем больше он истончался, грозясь вот-вот закончиться.
— Да, я передам ей, — издалека послышался незнакомый мужской голос. Тело, придавленное к мягкой постели, никак не хотело двигаться. Розалин с трудом открыла глаза.
Скрип двери — в комнату, хорошо освещённую и обставленную дорогой мебелью, вошёл седовласый мужчина. Его волосы непослушно топорщились и крупными локонами опускались до плеч.
— Хвала источникам, ты очнулась! — мужчина улыбнулся слишком радушно, не скрывая облегчения. Но Розалин видела его впервые в жизни и не понимала, с чего ему волноваться о её здоровье.
— Кто вы? И где я? — даже в удобстве, как она уже успела понять, не было безопасности.
— Ты дома, — ответил мужчина. — И, если бы я узнал о твоём существовании раньше, была бы тут давным-давно. Меня зовут Дамиан Лигеро. Я твой отец.
— У меня уже есть отец, и другого мне не нужно. — Розалин уперлась руками в кровать и попыталась приподняться, ей было неловко разговаривать лёжа.
Дамиан, поправив её подушку, помог ей сесть и сам следом опустился на край постели.
— Ты унаследовала мой дар. Большая редкость для девочки. Катарине не стоило тебя скрывать, ничего хорошего из этого не вышло.
Он говорил с такой уверенностью, как будто знал, что бы вышло, если бы она росла здесь, в этом доме.
— Если она вам ничего не сказала, значит вы это чем-то заслужили. Что вы ей сделали? — несмотря на ещё одурманенное сознание, в Розалин закипал гнев. Все эти годы она не сомневалась, что её родной отец далеко не порядочный человек. Но, к её изумлению, когда они наконец встретились, он решил обвинить во всех бедах её мать.
— Я ничего ей не сделал, — ответил мужчина, посерьёзнев. — Просто… ей не понравилось то, что я ей предложил.
Что мог предложить знатный человек простолюдинке? То же, что предлагал Андриан, — стать наложницей.
— Тогда я не удивлена, что она оставила вас. Мама очень гордая. Она бы ни за что на это не согласилась. — «В отличие от меня», — добавила Розалин мысленно. — Она вышла замуж и до сих пор счастлива со своим мужем. Моим настоящим отцом.
— Ты не знаешь, что говоришь, — Дамиан подскочил на ноги. — Я любил её! До сих пор люблю… И тебя бы я любил не меньше.
— Ну, раз любили, почему не нашли? Почему вы не пошли следом?
— Я искал… Долгие годы искал. Она как сквозь землю провалилась. И если бы не Андриан, я бы так и не нашёл.
Андриан… Значит, он был здесь.
— Где он? — Розалин попыталась слезть с кровати. — Где Андриан? Он в порядке?
Дамиан взглянул на неё задумчиво и, на мгновение сжав в руке плотный конверт, протянул ей.
— Он просил передать.
Сердце Розалин ухнуло вниз. В этом конверте не могло быть ничего хорошего, иначе Андриан сказал бы это лично. Трясущейся рукой она забрала послание, развернула пергамент и прочитала всего несколько слов:
«Будь счастлива. Без меня сделать это будет легче.
Навсегда твой,
Андриан Фроиро».
— И это всё?! — Розалин чувствовала, как в груди у неё рождался пожар. Ей не хотелось рыдать, а наоборот взыскать с виновника в полной мере. — Это всё, что он мне передал? После того, что было…
— Я согласен с ним, — ответил Дамиан. — Это правильное решение. Элима… Высшего элима ничего не может связывать с тем, кто принял скверну.
