Я взяла бумажную салфетку и стала убирать следы своей оплошности.
— Просто я еще никогда не ела это блюдо, — объяснила я Мерилл.
— Оно и видно.
Хотя я помогла этой девочке, дружелюбнее она не стала. Но мне все равно необходимо с ней подружиться.
— Давай я с тобой поделюсь, — предложила я Мерилл. — Мне много.
Она хотела было возразить, но потом согласилась. Достала тарелку, вилку и переложила к себе часть кушанья. Выдвинула стул и тоже села. Мы ели в тишине, под увлеченный разговор Джека. Может, это и не слишком учтиво, но я спросила у нее:
— Эти девочки — твои подруги?
Она сразу сникла.
— Были... пока не превратились в совершенных...
Она произнесла непонятное мне слово.
— Прошу прощения, но я не поняла смысл последнего слова.
— Ах, да. Я забыла, что ты из Голландии.
— Из Бельгии.
— Без разницы, — вздохнула она. — Они же...
Тут она употребила другое незнакомое слово, но теперь до меня дошел смысл обоих слов. Судя по тому, как одевались эти юные особы... не говоря уже о том, как вызывающе они вели себя с Джеком...
Я кивнула.
— Дженнифер — которая блондинка — она живет рядом. Она давно положила глаз на Джека. Клеится к нему всеми силами.
— Понимаю, — сказала я, хотя улавливала лишь общий смысл сказанного.
К этому времени китайская пища начала мне нравиться.
Мерилл лениво ковыряла вилкой. Я выглянула в окно. Бесцеремонные особы стояли вблизи окна и смотрели внутрь. Вероятно, на Джека. Брюнетка заметила мой взгляд. Она толкнула локтем блондинку, и та скорчила мне гримасу. Нет, мне решительно не понравились эти простолюдинки. Помню, когда мне было лет семь или восемь, дочка одной из маминых фрейлин, зная, что меня не выпускают из замка, принялась издеваться надо мной. Она грозилась раздобыть веретено и уколоть меня. Я не делала ей ничего дурного. Не знаю, сколько бы продолжались мои мучения, если бы мама однажды не услышала ее угроз.
— Если они больше тебе не подруги и вдобавок грубо обращаются с тобой, почему ты позволяешь им приходить в ваш дом? — спросила я Мерилл.
Похоже, этот простой вопрос застал ее врасплох. Она дожевала кусок, потом сказала:
— Не знаю. Может, по привычке. Я их знаю чуть ли не с рождения. Раньше они такими не были.
— А почему вдруг изменились?
Мерилл закатила глаза, будто говорила с полнейшей дурой. Она поддела новую порцию китайской еды и стала жевать. На мой вопрос она не отвечала. Джек, казалось, вообще забыл о нашем существовании. Я вдруг поняла, до чего же изменились отношения между людьми.
Мерилл все-таки удостоила меня ответом:
— Знаешь, Барби, я не хочу об этом говорить.
— Меня зовут Талия.
— Без разницы. Ты все равно не поймешь. У тебя, наверное, куча друзей. С такой-то внешностью.
— Внешность — еще не все, — вздохнула я. — Мне бывало очень одиноко, причем весьма часто.
Не знаю, как бы дальше развивался наш разговор с Мерилл, но тут Джек наконец-то закрыл свой телефон.
— Хорошая новость. Нас пригласили на вечеринку к Стью Стюарту, — объявил он.
— Что такое «вечеринка»? — не поняла я.
— Что-то вроде бала, — ответил он.
— Бала? — воскликнула я и принялась оглядывать свое нынешнее одеяние.
Конечно, никакая уважающая себя принцесса не пойдет на бал в голубых штанах и этой странной кофте, которая в стране Джека называлась «майкой». Мне же она напоминала укороченную ночную сорочку.
— Как ты считаешь, мне надеть свое голубое платье? Или красное? — спросила я Джека.
Я чуть ли не прыгала от радости, потому что очень люблю балы. Я надеялась, что этот бал частично заменит несостоявшееся празднование моего дня рождения. Я представила: когда Джек увидит меня в бальном платье, на паркете, он непременно...
— Не надо ни голубого, ни красного, — усмехнулся он. — Это немножко другой бал.
Я посмотрела на Мерилл. Та откровенно смеялась надо мной.
— А какой это бал?
— Что-то вроде карнавала. Дождись, пока сама увидишь. У вас такого не было.
Я не могла себе представить бала без бальных платьев. При обилии разных диковинных вещей столетие Джека удручало меня пренебрежительным отношением к светским манерам.
Через несколько минут Джек, вопреки протестам Мерилл, отправился к ней в комнату и принес мне рубашку, на которой спереди были вышиты имена совершенно незнакомых мне людей. Я хотела ему сказать, что не надела бы ее, даже если бы на ней было вышито: «Принцесса Талия Эфразийская». Потом решила не говорить. Он же делал это от чистого сердца, сообразно представлениям своего времени.
Но когда он показал мне буквально клочок желтой материи и сказал, что это — «купальный костюм», я не выдержала.
— Этого я не надену. Это нескромно. Даже неприлично.
Мне вдруг показалось, что Джек меня обманывает. «Купальный костюм» — просто нижнее белье, которое он уговаривал меня надеть, желая взглянуть на мое обнаженное тело. Конечно, после свадьбы он вправе этого требовать, но никак не раньше.
— Ну что ты упираешься? — удивился Джек. — Это же сплошной купальник.
— Это сплошное неприличие. Я такое не надену.
— И я не хочу, чтобы она надевала мои вещи, — заявила Мерилл. — Скажи ему, что не наденешь.
— С каких пор, Мерилл, ты стала такой жадной? — спросил Джек. Мне он объяснил: — Понимаешь, в наше время это обычная женская одежда для плавания.
— Тогда мне она действительно не нужна, — облегченно улыбнувшись, сказала я. — Я не умею плавать.
Джек сердито вздохнул. Я понимала, что разочаровала его. Но почему я должна считаться с его представлениями, а он не хочет считаться с моими?
«Потому что это ты хочешь выйти за него замуж, — ответил мне внутренний голос. — А ему совершенно не хочется на тебе жениться».
— Послушайте, может, вы оба все-таки уберетесь из моей комнаты? — спросила Мерилл.
Она снова держала в руках альбом для рисования.
— Людям работать надо, — сердито добавила она.
— Ты меня прости, — сказала я Джеку. — Может, молодые американские дамы плавают в таких костюмах и бесстыдным образом навязывают себя молодым людям. Но я — не американская молодая дама. Есть принципы, которые я не переступлю. Спасибо тебе за доброту и заботу, но это правда.
Если Джек — действительно моя судьба, он поймет и полюбит меня такой, какая я есть.
Естественно, я чувствовала, что в этот момент Джек меня ни капельки не любил.
ДЖЕК
Мы с Талией сидели на диване, методично поглощали «Доритос» и смотрели «Судью Джуди». Мерилл заперлась у себя и дулась на весь мир.
