Глава 42. Сама по себе
Швец
В первое мгновение, когда я вижу Варвару с дочерью живыми и здоровыми у меня подкашиваются колени.
Это как отходняк, вот ты держишься до последнего, а когда все становится нормально, накрывает.
Я достигаю другого конца комнаты в несколько размашистых шагов и прижимаю девочек к себе. Варя всхлипывает и сминает мне воротник куртки.
Между нами копошится Марья. В порыве чувств целую ее в макушку.
— Волчата плачут, — выкручивается дочь из моих объятий и спешит к окну.
Я, наконец, тоже начинаю слышать происходящее в доме. Действительно, кто-то скулит. В соседней отрывается Кирилл. Гасит Тараса. Мужики прочесывают дом и местность.
Смотрю на заплаканное лицо Варвары и больше всего хочу присоединиться к Кириллу. Но мы договорились, что я не подхожу. Убью иначе.
— Варя… — выдыхаю, стирая с ее щёк следы слез. — Прости меня. За все прости…
Она, всхлипнув, закусывает губу, а потом неожиданно размахивается и залепляет мне пощечину.
— Никогда… — шипит.
Подлетает с места и спешит следом за дочерью. Я оборачиваюсь ей в след.
Не понял… Зависаю глазами на практически голой заднице своей женщины и даю себе фору в минуту никак это не понимать. Потому что если это то, о чем подсказывает мне иррациональное чувство ревности, то это выстрел в голову. А если этот урод ее тронул… то я точно его убью.
— Мышонок, от окошечка дует, а ты с голыми ножками, — воркует Варя с Машей.
— Окошечко разбилось, — отвечает ей дочь.
— Это ветер, — успокаивает ее Варвара. — Пойдём оденемся.
Девочки возвращаются.
— Там животные, — смотрит мне в глаза Варя и торопливо натягивает джинсы. — Волчата. Все в осколках…
Я киваю и встаю на ноги. Вглядываясь Варваре в глаза, отвожу в сторону прядь волос и веду пальцами по синеющему засосу.
— Что он сделал? — выдавливаю из себя хрипло.
— Ничего, — ведёт плечами Варвара, скидывая мою руку. — Не успел… Я вырвалась. И сразу вы зашли. А вообще замуж звал, — хмыкает. — Но я отказала, сказала, что хватит с меня мужей.
Кидает на меня тяжелый взгляд и начинает одевать дочь.
Я нащупываю пистолет за поясом. В голове мутнеет. Глаза заливает яростью.
Делаю два шага к выхожу из комнаты и вдруг слышу за спиной голос Варвары.
— Они все должны жить, Саша. Быть наказанными по закону. Ты — не закон. Ты — палач. Остановитесь. Дайте уже жить без неприкаянных душ.
Врезаюсь кулаком в косяк. Боли не чувствую. Иду вперёд.
Дальше — помню все смутно. Какими-то кадрами. Как бил своего бывшего помощника, чувствовал костяшками, как крошились его зубы, и дальше бил. Как мужики еле оттащили меня, объясняя, что мы обещали его ментам вместе с папашей. Как Варвара отказалась садится со мной в одну машину, потому что я весь в крови. Как снова пили в генеральской бане до утра, а на утро было так плохо, что девки вызывали там скорые с капельницами.
Позорище. Но мужской отходняк он обычно бывает таким нелицеприятным.
Домой я возвращаюсь в обед. Цветы, кольцо, шуба, робот-кошка Маше оттягивают мне руки. Это все не поможет, я понимаю. Но психологически проще.
С кухни доносятся звуки прсуды и запахи еды. Хорошо.
— Привет, — кричу. — Есть кто дома?
Марья вихрем вылетает мне на встречу.
— Папочка!
Подхватываю ее, отпуская все вещи на пол.
Вдыхаю запах детского шампуня с макушки и стискиваю мягкое тельце.
Варя выходит в коридор следом за дочерью. Строгая, бледная. Волосы собраны в тугую косу. На плече лежит небольшое полотенце. У меня все внутри сжимается от этих деталей, потому что я прекрасно понимаю, что не в любви признаваться мне сейчас будут.
— Я ждала тебя, чтобы сказать, — начинает Варвара и переводит дыхание. — Что сегодня мы с Машей уезжаем жить к тете. Ее выпишут из больницы в конце недели. Нужна будет помощь.
— Варя… не надо, — качаю я головой. — Я виноват. Но все закончилось.
— Иди доедай кашу, Машунь, — отрывает от меня дочь Варвара.
— Нет… — не соглашается моя малявка.
— Иди, иди, — отпускаю ее с рук. — Покажешь мне пустую тарелку, а я пока руки помою.
Убегает, пару раз хитренько оглядываясь.
Варвара обхватывает себя руками крест на крест и смотрит мне в глаза.
— Тараса нет больше, — взмахивает полотенцем. В голосе стоят слёзы.
— В смысле нет? — Сводит меня. — Откуда ты знаешь?
— Политиков сажают громко, Швецов, — отвечает она. — А у тебя в доме целых три телевизора. Вы ему рёбра сломали. Менты помощь не оказали…
— Черт… — закатываю глаза.
Варя начинает плакать.
— Я больше не могу. Отпусти нас домой… — всхлипывает и вытирает слёзы полотенцем. Теперь я понимаю, для чего оно там висит.
Хочу подойти и обнять, но не чувствую себя в праве.
— Я очень вас люблю, — говорю тихо. — Это все ради вас было…
— О, да! Мне вчера всю дорогу рассказывали о том, какой ты герой, — ухмыляется она. — А Тарас перед тем, как нас похитить и попытаться меня изнасиловать, тете Ире лечение оплатил, — она разводит руками. — Вы — социопаты и… Ладно. Просто скажи мне, где ты провёл ночь? — Требовательно.
— Варь, — растеряно провожу пятерней руки по волосам. Как найти логику у этой женщин? — Нужно было многое решить и замять…
— Ясно! — Вскидывает она ладони в останавливающем жесте. — Можешь не продолжать. Знаешь, что такое любить, Саша, — говорит она грустно. — Это когда человек неудобен и неудобоварим до кошмара, а ты все равно пытаешься втиснуть его в свою жизнь. Ломаешься, подстраиваешься. Вот только весь секрет в том, что если ты не получаешь того же самого в ответ, устойчивой единой конструкции, правильно собравшийся в сломах не возникает. А ты остаёшься лежать в углу. Маленькой, сломанной, никому неинтересной куклой.
— Все не так, — рычу тихо.
Но и нельзя отрицать того, что Варвара неправа.
— Маша будет доступна тебе а любое время, когда захочешь, — поджимает губы Варя. — Надеюсь, что своим волшебным списком ты по мне не ударишь. Иначе я ударю по тебе в ответ! — Решительно.
— Нет… — ухмыляюсь и сокращаю между нами расстояние. — Если уж в этом мире и будет человек, способный меня убить, то я хочу, чтобы это была ты. Я ошибался, когда пытался это переиграть.
Притягиваю Варвару к себе за шею и впиваюсь в губы. Чувствую, как лопаются мои разбитые. Рот заполняется вкусом металла. Какой правильный вкус…
— Я поела… — раздаётся Машин голос со стороны кухни.
С трудом отрываюсь от Варвары.
— Иди завтракай, Саша, — отворачивается она от меня. — И побудь с Машей. Я пока соберу вещи. Мы теперь снова сами по себе.
Глава 43. Весь такой из себя…
Варя
Температура рубит. Закидываюсь горстью таблеток и медитирую на горячую кружку чая. Идти никуда не хочется. Но у Марьи сегодня в саду логопед и репетиция танца к фестивалю. Она очень готовится и уже пригласила Швецова. А у меня сегодня комиссия по восстановлению в институт. Господи, как же голова болит.
В квартире на всю работает тёплый пол, но меня все равно знобит.
— … А я напоминаю, что сегодня у нас в утреней студии важный гость. Кандидат в депутаты Швецов Александр Николаевич, — вещает ведущая утреннего шоу с экрана телевизора.
Как же достал этот Швецов! Только из утюга его не показывают! Бесит. Весь такой из себя виноватый, искренний. Все ему сочувствуют, все жалеют…
— Здравствуйте, — слышу до горячего обморока родной голос Саши с экрана.
Где же этот чертов пульт?!
— Позвольте выразить вам мое восхищение, — восторженно щебечет ведущая. — Рассказать всю свою жизнь на многотысячную аудиторию — это по-настоящему мужской поступок.
— Бе-бе-бе! — Передразниваю я ее. — Сразу в студии переспи с ним. Зачем терять время.
— … Понимали ли вы, что это может поставить крест на вашей карьере? — Продолжает девица. — Ведь реакция аудитории была непредсказуема. «К ответу» — одно из самых скандальных шоу. Я не побоюсь этого определения.
