— Конечно, понимал, — отвечает Швецов. — Но мне важно было рассказать свою историю. Не хотелось быть хорошим на фоне произошедших событий. Мне хотелось быть настоящим. Хотелось показать, как жажда больших денег рушит чужие судьбы. Мою она тоже разрушила…
— На сегодняшний день по предварительному голосованию вас поддерживает практически семьдесят процентов избирателей. Это рекорд, — перебивает Сашу ведущая. — О какой разрушенной жизни вы говорите? Мне кажется, все как раз сложилось самым благоприятным образом. Мужчины восхищаются вашей решительностью. Женщины приносят пироги к приемной…
— Меня, к сожалению, не поддерживают те близкие, которые стали жертвами подлой игры моего бывшего оппонента, — не ведётся на заигрывания Швецов. — Сейчас он осужден и справедливо будет доживать свой век в местах не столь отдаленных. Все вы прекрасно знаете его имя. Меня не поддерживает мать моей дочери…
— А дочь? — встревает ведущая.
— С дочерью у меня прекрасные отношения, — чуть резковато отвечает Саша. — Я стараюсь проводить с ней все своё свободное время.
— Значит, — не сдаётся девица, — самый завидный холостяк нашего города не ищет спутницу жизни?
Я наконец-то нахожу пульт на микроволновке, но от чего-то не тороплюсь переключать канал. Жду ответа Саши?
— В моем сердце прочно обосновались две женщины, — пожимает плечами Швецов. — Дочь и ее мама. Я очень надеюсь, что когда-нибудь эта женщина сдастся и родит мне сына…
Резко выключаю телевизор. Сердце разгоняется. Лицемер! Позёр!
Чтобы я ещё хоть раз с ним легла в кровать? Ну нет! Это мне ещё очень повезло, что наш новогодний секс-марафон не закончился двумя полосками на тесте. А ведь мог бы!
Выдыхаю. Нет, нужно быть справедливой. Швецов вот уже три месяца ведёт себя, как порядочный, законопослушный человек. Не подкопаешься. Трубы отопления и горячего водоснабжения поменяны у всего района. В нашем доме, а заодно и в нашей с Машей квартире сделан капитальный ремонт. Теперь у каждого жителя есть видеодомофоны, закрытая территория, личная детская площадка и охрана вместо консьержа. Возле подъездов установлены лавочки и заменены фонари. Золотая десятка дворовых алкоголиков и наркоманов срочно продали свои жилплощади порядочным семьям военных. Да, и тут Швецов отметился.
Нужно ли говорить, что жители дома от своего благодетеля просто в восторге? Что там пироги! Пыф! Это вы ещё не видели, как они его на день рождения чествовали.
Домофон оживёт изображением и лёгким оповещающим сигналом.
— Маша, ты оделась? — кричу я вглубь квартиры. — Дядя Кирилл приехал.
Швецов просто зверски злится, что я выбрала именно его в водители. Вообще, скоро Кирилла заменит Руслан. Он уже практически восстановился после травм. А пока мне нравится раздражать Сашу в мелочах.
Я даже приложение для онлайн знакомств установила. Правда, ни на одно свидание так и не решилась.
— Не застегивается, — пыхтит Марья, выходя из комнаты и дёргая замочек кофты.
— Это потому что ты ее наизнанку надела, — вздыхаю и быстро исправляю проблему.
Минут за пятнадцать мы доезжаем до детского сада, ещё через двадцать до местного меда.
— Когда за вами приехать? — интересуется Кирилл.
— Часа в два, — мысленно прикидываю я время.
— Потом на работу?
— Нет, — качаю головой. — Домой. Я сегодня выходная.
Работа нашла меня тоже благодаря Швецову. Нет, он так в этом и не признался. Но иначе я не понимаю, зачем большой сети лабораторий откликаться на мою скромную анкету соискателя работы, да ещё и соглашаться на неполную рабочую неделю с зарплатой в пятьдесят тысяч рублей.
Около двенадцати часов дня, чувствуя, что температура снова начинает подниматься, я закидываюсь новой порцией таблеток. Комиссия смотрит на меня с подозрением.
— Вы готовы отвечать, Трофимова? — спрашивает председатель.
Киваю.
— Да, конечно.
Для перезачета первого курса мне не хватает четырёх дисциплин. Я сдаю только две. На третьей просто перестаю соображать и проваливаю дополнительные вопросы.
Обнимаясь со стаканом горячего чая из столовой, жду вердикта комиссии и стараюсь не рыдать. Ну ничего. Пока поработаю, жила ж я как-то пять лет без высшего.
Сначала председатель комиссии зачитывает фамилии тех, кто был отправлен на пересдачу и отчисление за пропуски, потом очередь доходит и до меня.
— Трофимова… Вот что мне с вами делать, — вздыхает мужчина. — Отвечали так хорошо, уверенно. Заболели? Зачем пришли?
Киваю.
— Извините…
— Ну вот что, — решает он. — На лечебное взять сейчас не могу. Если хотите на него, то жду в сентябре. А вот на профилактический — добро пожаловать. Что скажете?
— Я согласна! — От новости даже подрываюсь на ноги. — Спасибо большое!
— Вот и прекрасно, — кивает мужчина. — Идите лечитесь, документы принесёте, когда в себя придёте.
Выхожу на улицу, желая поскорее добраться до дома и лечь в кровать. Оглядываю парковку института в поиске машины Кирилла и вдруг натыкаюсь глазами на Швецова.
Он стоит возле чёрного внедорожника с большим букетом цветов. Так… Варя, у тебя уже глюки от температуры, поздравляю. Я беспомощно хлопаю глазами, но мой «глюк» не исчезает. Он отделяется от машины и идёт мне на встречу.
— Привет! — Улыбается Саша и протягивает мне тюльпаны. — Поздравляю студентку.
На нас с интересом таращатся люди и что-то бурно обсуждают, показывая пальцами.
— Пришёл меня пометить, — строго смотрю на Швецова. — Чтобы и в институте все тоже знали, что я — та самая стерва, которая отвергла самого завидного жениха города? Ах да, и на лечебный меня не восстановили. Чтоб ты знал!
— Как это? — Искренне удивляется Швецов. — Ты же готовилась.
— Ну вот так, — фыркаю и хватаюсь за перила от волны прокатывающегося по спине озноба.
— Что с тобой?! — Кидается ко мне Саша и подхватывает под локоть.
Не удержавшись на каблуках, я впечатываюсь в его грудь. Мир начинает кружиться.
— Варя, я бы тоже тебя не взял людей лечить, — обеспокоено говорит Швецов. — Ты же вся горишь!
— Я… Я заболела, кажется, — слабо лепечу в ответ.
— Давай в машину быстро, — командует он.
У меня нет никаких сил сопротивляться. Швецов сам усаживает меня на сиденье, сам пристегивает ремнём безопасности и, видя, что я дрожу, включает сильнее печку. Я ложусь виском на прохладное стекло и прикрываю глаза. Так легче.
До квартиры я практически доезжаю на Саше. Он помогает мне раздеться, разувает и, подхватив на руки, доносит до кровати.
— Варя, — тормошит меня. — Не отключайся. Говори, где лекарства и термометр?
— Там… — киваю я в сторону кухни.
Закрываю глаза и выжимаюсь в подушку. Боже, как же мне плохо. Оставите меня все в покое. Слёзы неконтролируемо текут из глаз. Я чувствую, как становится больно глотать.
Саша меряет мне температуру и заставляет выпить лекарство.
— Во сколько у Маши заканчиваются занятия?
— Ммм? — Пытаюсь я врубиться в вопрос. — В пять. Я сама съезжу… только полежу.
— Да лежи уже, — раздраженно. — Время без десяти пять.
Как? Откуда так много?
Следующий раз я просыпаюсь от голоса дочери.
— Только я буду засыпать пельмешки! — Требует она.
— Договорились, — соглашается Швецов и что-то ей обьясняет.
Меня окутывает покоем. Дочь присмотрена и накормлена. Все-таки хорошо, что Саша появился. Просить Кирилла о помощи было бы неудобно.
— Варя, нужно выпить таблетки и поесть.
— Мамочка, не болей, — ластится к моему боку Марья.
Я машинально треплю ее макушку. Осиливаю только несколько глотков чая и снова падаю на подушки. Ох… Давно меня так не накрывало.
Незаметно в комнате становится совсем темно. Я ощущаю себя мокрой мышью, но в целом, самочувствие улучшается. Собираю тело по кровати, чтобы дойти до туалета и умыться. Спускаю ноги и осторожно, держась за окружающие предметы начинаю движение. Выхожу в коридор и замираю.
— Ты не ушёл? — удивленно хриплю, увидев Сашу на кухне, пьющим чай из моей любимой кружки с котами.
