— Ты скорую вызови, — советует ей в ответ другая женщина. — Я всего лишь акушерка, а не анестезиолог. Такую ответственность не могу брать.
— Да ты что?! — восклицает первая женщина. — Муж меня со свету сживет, если врачам сдам. Сказал, что у него все под контролем, и чтобы никому говорить не смела. А я боюсь. Вдруг помрет? Это ж мы виноваты будем. Зайди, ну что тебе стоит. Просто посмотри.
— Нет, не могу, — напористо отказывает вторая. — Не впутывай меня. Я, знаешь ли, до сих пор помню, как из-за вашего приживальца сын чуть по малолетке не загремел.
— Ой, хоть бы уже в Москву свою умотал гаденыш побыстрее, — сетует первая. — Зачем нам деньги его. Все своё едим…
—
Разговор заставляет меня задержать дыхание и превратиться в слух. Слишком много совпадений. Хочу заглянуть за колонну, но, как и положено в те моменты, когда так сильно требуется тишина, в моем кармане начинает звонить телефон. И проигнорировать этот звонок я никак не могу, потому что на экране мигает имя Семена.
— Алло… — рявкаю в динамик.
Разговор за колонной затихает.
— Саша, послушай, — злится на другом конце связи мой начальник охраны, — может, ты поймёшь, чего он говорит?
— А Руслан что-то говорит? — удивляюсь.
— Цифры носом набрал на телефоне. Девять, семь, девять, один, девять, семь…
— Это номер тачки, — не дослушав, прерываю. — Включи ему буквы и спроси чья машина.
Примерно с минуту я слышу в трубке возню и агрессивные разговоры, а после Семён возвращается в динамик.
— Саша… он пишет, что это тачка Тараса. Что его в доме нет и Вари с Марьей тоже…
— Поднимай гаишников и объявляй план-перехват, — отдаю решительное распоряжение и, услышав, что женщины начали обходить колонну со стороны алтаря, дергаюсь к ним навстречу. Уж слишком мне интересно, кого они там откачивать собрались.
Рука инстинктивно ложится на оружие под курткой. Ещё мгновение и… из-за колонны, появляются те, кого я поджидаю. Одну женщину я узнаю сразу же. Жена лесничего. И именно ее глаза, увидев меня, начинают панически округляться.
— Добрый вечер, — вполне благодушно говорю я им. — С наступившим вас…
— До-брый, — отвечают они нестройно. — И вас…
Но если жена лесничего сжимается прямо на моих глазах, то вторая женщина, не уловив настроения, кокетливо поправляет платок и строит мне глазки.
— А я вас узнала. Это так приятно, когда у политиков есть время подумать о душе…
— Согласен, — киваю ей и перевожу взгляд на жену лесничего. — А вы как думаете, Тамара? Что случается с душами тех, кто живет не по совести?
Запаниковав, она пытается проскочить мимо меня к выходу, но я просто ловлю ее за капюшон пуховика и дергаю на себя.
— Не торопитесь. Мне кажется, вам есть, что мне рассказать.
Глава 41. От ненависти до ненависти.
Варя
Марья спит на узкой раскладушке, загороженной стульями. Я постоянно на неё поглядываю. Боюсь, что упадёт. Сама пытаюсь устроиться в ободранном кресле возле загородки с волчатами. Они сладко и сыто посапывают, нагоняя на меня сон. Но спать нельзя! Нужно как-то дождаться, когда Тарас заснёт, и позвонить Саше. В идеале бы, конечно, украсть ключи от машины, но я совсем не умею водить. Даже не знаю, как там что крутится.
Прислушиваюсь к звукам из соседней комнатушки и крадусь к окну, чтобы осмотреться. Понимаю, что нужно будет назвать Швецову какие-то подробности, ориентиры… Господи! Почему он так долго? Я знаю, что отец Тараса выдвинул требования выпупа. Неужели свершение мести так и осталось для Саши главным смыслом? Не хочется верить. Потому что если «да», то за что я сейчас собираюсь бороться? И вообще, кто из всех этих ужасных мужчин наименьшее зло?
Я чувствую себя морально сломленой. Мне действительно сейчас плевать на то, кто победит. Главное — чтобы не пострадала Маша. Бедная моя девочка. Хорошо, что она ещё слишком маленькая, чтобы делать выводы.
Вглядываясь в лунный свет, прижимаюсь щекой к стеклу. Какие могут быть ориентиры в лесу… Но если я скажу, что это домик лесничего, то, вполне возможно, это поможет.
Уснул или нет? Прислушиваюсь. Кажется, тихо. Ещё бы! Столько выпить.
На цыпочках прохожу в соседнюю комнату и склоняюсь над Тарасом. Где же телефон? Осторожно, стараясь не дышать, провожу руками по одежде и, обнаружив необходимый предмет в заднем кармане брюк, пытаюсь нырнуть и достать его двумя пальцами.
Черт, черт, ну давай же! Что ж карманы такие узкие!
Наклоняюсь ещё ниже, чтобы помочь себе второй рукой и вдруг понимаю, что Тарас специально сгибает ногу и натягивает ткань. Он не спит! Мое сердце падает сначала в желудок, а потом в пятки.
— Сама пришла, — раздаётся хриплый голос, — умница.
А уже в следующую секунду меня заваливают на кровать и подминают под себя.
— Нет! Нет! Нет! — Пытаюсь отбиться я.
— Да, ну, конечно, да, — Тарас обдаёт мой нежный нос запахом перегара. — Будешь потом ещё просить.
Он прижимает мои руки к подушке одной рукой, а второй расстёгивает мои джинсы.
— Нет!
Я отчаянно кручу бёдрами и извиваюсь.
— Еще громче кричи, дочь разбудишь, — предупреждает меня Тарас.
Я замираю на несколько секунд, пытаясь осознать высказанную угрозу. Этого времени моему похитителю хватает, чтобы сдернуть джинсы вниз, а кофту задрать до шеи.
— Ты красивая… Настоящая ведьма, — Тарас прижимается губами к моей скуле. — Давай уже договариваться. Неужели ты ещё не поняла, что выбора нет. Швецов выбрал не тебя. А ты, идиотка, снова хотела сама к нему в руки упасть? Позвонить?
Горячие слёзы подкатывают к глазам. Знает же, гад, куда бить.
— Я вам не верю, — шиплю, уворачивая губы от поцелуев, — Саша все решит, — добавляю уверенно, успокаивая прежде всего саму себя.
Слышу лязг пряжки ремня.
— Неблагодарная девочка, — пьяно усмехается Тарас. — А я ведь предлагаю тебе брак и безопасность. Нужно быть только послушной и ласковой.
— А если ты засунешь в меня сейчас член, то Саша тебя порежет на ремни, — зло шиплю в ответ. — Он не прощает, когда кто-то без спросу берет то, что принадлежит ему.
Тарас просто смеётся.
— Вот оно что. Люблю, когда женщина с характером. Расслабься. Давай сделаем друг другу приятно. Или тебе не обидно, что у Швецова помимо тебя куча баб, а у тебя только он?
Тарас снова нападает на мое тело, пытаясь целовать грудь, а я силюсь не реагировать на его болезненные выстрелы в мое сердце. Может, действительно разбудить дочь? Ну он же, в конце концов, не совсем конченый, чтобы насиловать меня при ребёнке. Или нет?
Почувствовав, что я больше не рвусь, Тарас становится нежнее и отпускает мои руки.
— Вот так, да, — горячо выдыхает в мой живот и скользит языком.
Это почти не страшно, но по-прежнему противно.
Господи, зачем ему это? Красивый, не бедный мужчина. Если я ему действительно понравилась, что мешало просто начать ухаживать? Мне этого не понять. Мне вообще их всех не понять!
Набираю в легкие побольше воздуха.
— Помоги… — начинаю вопить, но Тарас реагирует молниеносно и со злым рычанием впивается мне в губы поцелуем. Вкручивает язык в мой рот и отодвигает трусики в сторону.
Паника окатывает меня новой волной. Я же там сухая. Он меня просто порвёт, если попытается войти. Сжимаюсь, начиная по-настоящему рыдать. Отчаянно раздираю Тарасу спину и бёдра, пытаясь оттолкнуть от себя.
— Да мать твою… — отстраняется он и с психом всаживает кулак в подушку возле моей головы. — Пошла отсюда вон!
Встаёт и хватает со стула сигареты. Прикуривает.
Я хватаю свои джинсы и, даже не пытаясь понять, что именно меня спасло, срываюсь в комнату к дочери. Выбегаю в коридор и взвизгиваю от резкого удара в дверь.
Второй удар выбивает дверь полностью. Она отлетает к стене и повисает на одной петле. Со стороны комнаты раздаётся звон стёкла. Волчата начинают лаять.
Выходя из ступора, я подбегаю к дочери. Хватаю ее сонную в охапку, просто заслоняя от всего собой и, часто моргая от внезапно вспыхнувшего верхнего света, смотрю на человека, который движется по комнате от окна.
